Григорий Полянкер - Старый Сантос и его потомки

Не знал покоя и Гедалья Сантос. А жена его, Нехама, злилась, что муж совсем позабыл дом. Ко всему еще Сантосу пришлось в одну весну стать дважды сватом — готовиться справить свадьбу сыну Самуилу и, по всем признакам, дочери Руте…

Сама Рейзл это предсказывала. Кто-кто, а уж опа знает. Когда она говорит, что придется справить две свадьбы, то можете ей поверить. Она это берет не с потолка…

Но что-то приуныла с недавних пор наша почтальонша. Ходит со своей набитой сумкой как в воду опущенная. Мрачнеет на глазах и все реже вступает в разговоры со встречными.

Люди переглядывались: что с ней происходит? Почему Рейзл будто подменили?

А приуныла она неспроста. Вести, которые приходят в последнее время от подлежащих демобилизации солдат, далеко не утешительны. Невеселые письма пишут матерям также офицеры. Но все это Рейзл держит в строжайшем секрете, никому об этом не рассказывает. Оказывается, офицеры в этом году не приедут в отпуск, а это нехорошее предзнаменование. Очень тревожно сделалось на свете. Что ж это будет? А солдаты между тем пишут, что если от них не будет некоторое время вестей, чтобы о них не очень беспокоились. Что касается новых адресов, то они покамест не могут их прислать, ибо начинаются важные учения, не до писем…

Все это почтальона очень беспокоило. Что это значит? Не пахнет ли новой войной? Не собирается ли этот кровожадный Гитлер со своими молодчиками пойти на нас войной? Разве разгадаешь планы этого узурпатора, который уже захватил чуть не пол-Европы? Разве звери бывают когда-нибудь сыты?

Все это не давало Рейзл покоя, и она по ночам плохо спала. За последнее время она просмотрела множество писем и кое-что прочла между строк. Ей много не нужно, она понимает с одного намека!

Да, лучше бы она ошиблась, но, увы, что-то и впрямь неспокойно на свете. Какая-то надвигается гроза над миром. Снова запахло порохом. Неприятными слухами полнятся некоторые письма…

Но нет! Можете ее четвертовать, она не передаст людям плохих вестей, не скажет, что вычитала в последних письмах! Все это большой секрет, а секретов почта не выдает! Рейзл не первый месяц работает почтальоном и отлично знает, что секреты должны оставаться секретами.

Когда в хозяйстве работает такой преданный бухгалтер, как Симха Кушнир, можно спать спокойно и не опасаться, что смета где-то не сойдется или нужно ожидать неприятностей при ревизии.

В самом деле, такой бухгалтер руководителю может только сниться.

Не бухгалтер, а клад!

Но тут не мешает заметить, что Симха Кушнир никогда не мечтал о карьере финансового деятеля. Ему и не снилось, что придется когда-нибудь возиться с бухгалтерскими книгами, разными квитанциями, расчетами и прочим кредитом-дебетом…

Очень рано он остался круглым сиротой, перебивался, что называется, с хлеба на квас, питался у соседей, у дальних родственников. Осенью и зимой добросовестно учился в трудшколе, а весной и летом был неизменным ездовым у Гедальи Сантоса на плантации. Сидя на повозке, он мечтал о дальних странствиях и без памяти любил читать книги. Притом читал подряд, не перебирая, все, что попадалось под руку. Какой-нибудь замызганный роман о несчастной любви графини к нищему — хорошо. Описание ловли тигров в джунглях — еще лучше! Инструкция по рациональному кормлению свиней — отлично! Справочник по уходу за новорожденными — подойдет.

Когда он забегал в кооператив купить селедку или колбасу на завтрак, ему было совершенно безразлично, что и сколько, продавщица завернет, главное, чтобы бумага была из книжки, газеты или журнала, чтобы было что читать во время еды.

В школе он редко готовил уроки, но когда его вызывали к доске, знал все назубок, чем несказанно удивлял учителей.

— Поразительный мальчишка. Светлая голова.

Однако главным в жизни для него были книги. Больше его ничто не интересовало. Он мог, если попадалась интересная книга, по двое, по трое суток напролет не есть, не спать. Даже когда он возил с плантации корзины и ящики с виноградом, лошади шли у него самостоятельно: Симха Кушнир был занят чтением.

Однажды, холодным зимним утром, когда Ружица была занесена снежными сугробами, Симха Кушнир лежал на санях, зарывшись в солому; цыганский пот прошибал его, но это его не смущало, он проглатывал какую-то очередную сентиментальную историю. Лошади, почувствовав, что ездовой чем-то увлечен, свернули к реке. Тонкий лед на берегу треснул, и сани провалились в ледяную воду. Лошадям это зимнее купание не повредило, а ездового отправили в больницу, и он провалялся там целых три месяца, чуть не отдав богу душу.

С тех пор он не переставал кашлять, терять в весе, и когда его призвали, комиссия военкомата единодушно решила:

— Не годен…

Это его пришибло. Он понял, что не сбудется его мечта о дальних странствиях, не суждено ему служить на подводных лодках, как мечталось, не сможет он летать на бомбардировщиках, мчаться по полям и дорогам на танке.

Вернулся он из больницы, но его уже к лошадям и близко не подпускали, тяжелой работы не поручали, люди его берегли и жалели, и он так и остался между небом и землей.

К тому же его постигло еще одно несчастье: то, что он с детства увлекался чтением, читал, можно сказать, днем и ночью, сидя у керосинки или у коптилки, значительно испортило зрение, и ему пришлось прибегнуть к очкам.

Старый бухгалтер артели стал присматриваться к очкастому молодому человеку, который как тень бродил по поселку, не зная куда применить себя, и однажды позвал его в бухгалтерию, усадил рядом с собой, достал целую пачку счетов, показал, что с ними делать, как их обрабатывать; Симха Кушнир удивительно быстро разобрался в этих документах, и дело у него пошло на лад.

Было это в начале зимы. В доме у Симхи было холодно и неуютно, а в бухгалтерии жарко топилась печь, можно было спокойно, не торопясь, просматривать бумаги, греться и безошибочно считать на счетах.

Что бы парню ни предлагали, какую работу ни подбрасывали, все у него получалось. Прошло немного времени, и все убедились, что в артели вырос отличный счетовод.

Симху Кушнира зачислили в штат бухгалтером, и он остался здесь надолго.

Здесь его все почитали и жалели, следя за тем, чтобы он окреп здоровьем, не знал лишений. Он заслужил уважение. Да иначе и не могло быть: за что человек ни возьмется, у него все отлично получается, лучше и быть не может! Все у него шло ладно, как в песне. И люди удивлялись, глядя на этого рослого, но худого парня, не понимая, откуда он так хорошо во всем умеет разобраться и все понять.