Нгуен Динь Тхи - Разгневанная река

— Давай, тетя, я сама слеплю. Я люблю, когда комочки малюсенькие.

Пока девочка лепила рис, Куен нежно перебирала ее волосы. Но вот Тху, подхватив сумку и мешок, побежала в школу, и Куен вышла ее проводить. Долго она смотрела, как удаляется маленькая фигурка, не в силах справиться со своим смятением.

Днем, когда Куен пропалывала на огороде грядки с арахисом и горохом, с улицы вдруг послышался взволнованный голос Тху:

— Тетя! Тетя!

Странно, почему девочка так рано вернулась из школы? Голос Тху слышался уже во дворе.

— Я здесь, Тху. В чем дело?

— Тетя, наш класс сегодня распустили!

— Почему? Что случилось?

— Жуткое дело! Во время урока в класс вошли двое французов и начальник уезда, забрали учительницу и увезли на машине.

— То есть как это увезли? — встревожилась Куен.

— Правда, тетя! — Возбужденная, раскрасневшаяся Тху испуганно смотрела на Куен. — Они приехали на машине. Директор вошел в класс и позвал учительницу. Она сказала, что еще не закончила урок. А он как закричит! Потом в класс вошли два француза, начальник уезда и еще какие-то люди и надели на учительницу наручники. Она повернулась к нам и сказала: «Прощайте, дети! Учитесь хорошо!» Тут один француз как ударит ее по голове! Потом ее вывели во двор, втолкнули в машину и увезли. Директор сказал, что занятий сегодня не будет. Сказал, чтобы мы приходили завтра, он подумает, что делать с нами.

Куен прекратила полоть и направилась к водоему. Тху пошла следом и, пока Куен смывала грязь с рук, продолжала рассказывать, усевшись на ступеньки водоема:

— Я уже шла домой, как вдруг в конце улицы, около дома учительницы заметила машину. Они обыскивали ее дом. Хотела подойти, но солдат прогнал меня. Они никому не разрешали останавливаться около ее дома. Я только услышала, как в доме плакал сын нашей учительницы.

Куен села под карамболу и усадила Тху рядом.

— Сколько детей у вашей учительницы?

— Один Лям. Ему всего четыре года. Учительница приводила его как-то раз в школу. Бедный Лям!..

Тху уткнулась в плечо Куен и громко заплакала.

Весь день Куен не находила себе места. Наконец она надела нон, позвала Тху и вместе с ней отправилась разузнать, что стало с сыном учительницы.

К вечеру единственная улица уездного центра становилась совсем безлюдной. Всевозможные лавчонки, пошивочные, часовые и велоремонтные мастерские пустели. Спокойствие и уныние царили в эти вечерние часы. Трудно было представить себе, что здесь вообще могло что-то случиться.

В низеньком домике учительницы, стоявшем на окраине села, был учинен настоящий разгром. Обстановка в доме была простая: деревянная кровать, топчан, стол и полка для книг. Куен еще с порога увидела, что по всему дому — и на земляном полу, и на столе, и даже под кроватью валялись книги. Мать учительницы, растрепанная, бледная, еще не пришла в себя от всего случившегося, она старалась успокоить ребенка. Куен помогла ей прибрать комнату и, пока Тху играла с малышом, выслушала ее горестный рассказ. Вечером, по дороге домой, Куен зашла на почту и отправила телеграмму брату учительницы — нужно, чтобы он приехал к матери.

Домой Куен и Тху вернулись затемно. Во время ужина Куен была молчалива, зато Тху болтала без умолку, рассказывая бабушке о событиях дня.

— Что с тобой, Куен? Ты сегодня какая-то странная! Все переживаешь? Но нельзя же морить себя голодом!

Куен вздохнула. Вот уедет она, тогда и в их доме останутся только старуха с ребенком.

После ужина Тху, как всегда, села за уроки, тетушка Бэй ушла к соседке, а Куен, устроившись напротив Тху, принялась чинить одежду. Время от времени она посматривала на старательно склоненную головку девочки, на свесившуюся над тетрадью черную прядку, и в душе ее поднималось все то же смятение, чувство странной раздвоенности и нереальности всего происходящего, точно она была уже не дома, рядом с Тху, а где-то далеко-далеко; ей казалось даже: все, что она видит сейчас, — мираж, навеянный тоской по дому. О небо!..

Тху приготовила уроки и пошла спать, а Куен решила дождаться тетю. Но чем дольше оставалась она наедине со своими мыслями, тем сильнее ее терзали сомнения и страхи. Куен пыталась представить себе, что будет с Тху, если она уедет и оставит ее с тетей Бэй. И это теперь, в такое тревожное время! А вдруг начнутся бомбежки или тетя заболеет? Страшно подумать, что тогда будет с Тху! Имеет ли право она, Куен, оставить Тху, допустить, чтобы дочь Кхака, последняя кровинка их рода, осталась в конце концов беспризорной?.. Она в волнении ходила по комнате, и, несмотря на мучительный страх, где-то в глубине души у нее росла уверенность в том, что она должна ехать! Снова и снова вставала перед ней картина, которую она увидела в доме учительницы: несчастная старушка пытается успокоить внука. Куен жалела, что в свое время не познакомилась поближе с учительницей Тху. Судя по фотографии, которую она видела в ее доме, учительница моложе Куен. Лицо доброе и умное, только грустное. Почему-то нигде не было видно фотографии ее мужа. Куен хотела было спросить мать учительницы о нем, но так и не решилась. Старушка сама сказала потом, что муж был из хорошей семьи, но они не сошлись характером. Куен подумала, что дело здесь, видно, не только в характерах и что в жизни молодой учительницы есть еще много такого, о чем мать не знает. Не нужно быть особенно проницательной, чтобы догадаться об этом. Ведь не случайно же ее арестовали! Даже закованная в наручники, она не забыла о детях: «Учитесь хорошо!»… Куен взяла лампу и подошла к кровати, на которой спала Тху. Она внимательно осмотрела полог, не забрался ли туда москит, но на самом деле ей просто захотелось еще раз взглянуть на девочку. Тху забилась к самой стенке и лежала, выпростав ноги из-под одеяла, откинув руку в сторону, голова ее совсем съехала с подушки. Куен прикрыла ноги одеялом, поправила под головой девочки подушку и вышла из комнаты.

Теперь она почувствовала себя спокойнее и снова села чинить платье. Нечего больше откладывать, надо писать письмо Ле! Другого пути у нее нет! И Кхак одобрил бы ее решение.

«Здравствуй, Шау!

Письмо твое получил. Постарайся уладить свои домашние дела и восемнадцатого, часов в восемь-девять утра, приходи к чайной на окраине села Кот. Там тебя будет ждать человек с белым платком в правой руке. Ты должна тоже держать в левой руке белый платок. Соблюдай осторожность. Постарайся, чтобы никто не заметил, как ты ушла».

Куен проснулась с первыми петухами, тихонько оделась и на цыпочках выскользнула во двор. Тетушка Бэй решила проводить племянницу.

— Уже уходишь?

Они присели перед дорогой. Говорили шепотом.

— Помни, тетя, нельзя подавать вида, будто у нас в доме что-то произошло. Если будут спрашивать, где я, говори, поехала, мол, в Хайзыонг и в Ханой по делам.