Валентин Булгаков - На линии огня: Фронтовых дорог не выбирают. Воздушные разведчики. «Это было недавно, это было давно».Годы войны

А Монино накрыла низкая облачность, которая поглотила посадочную полосу. Обнаружить ее без радиосвязи с эскадрильей практически было невозможно. Но связаться с землей мог лишь стрелок-радист, место которого занимал механик, ничего этого не умевший. Так сложилась катастрофическая ситуация.

Многие на аэродроме слышали гул моторов низко летавшего самолета, догадывались, что это кружит в поисках полосы Миронов и надеялись на чудо. Увы, чуда не произошло. В конце концов Миронов увел самолет далеко в сторону от Монина. Через несколько дней, когда облачность рассеялась, Пе-2 случайно обнаружили в лесу десантники, совершавшие учебно-тренировочные прыжки с парашютом. Весь экипаж нашего воздушного разведчика погиб…

Битва за Москву завершилась разгромом ударных группировок немецко-фашистских войск. Враг был отброшен на 150–200 километров. Личный состав 215-й Отдельной дальнеразведывательной эскадрильи гордился тем, что в эту блестящую победу он тоже внес свой посильный вклад. Защищая столицу, отдали жизни летчики старший лейтенант Афанасьев, лейтенанты Тупикин и Романов, штурманы капитаны Тютюнников и Тимофеев, лейтенант Редько и другие наши боевые товарищи.

К весне 1942 года в эскадрилье осталось всего два самолета-разведчика. Из них годным был только один, который обслуживал техник-лейтенант А. Салгаников. И надо же было такому случиться! Однажды он, подготавливая самолет к вылету, умудрился нажать тумблер уборки шасси. На глазах всех, кто был неподалеку от стоянки, машина начала медленно опускаться на брюхо. Первым опомнился механик В. Мусин, который подбежал к элерону и, подергав его, показал Салганикову скрещенные над головой руки — знак запрета всех действий. Но было уже поздно — самолет лежал на земле. Сложить шасси на стоянке единственному действующему самолету-разведчику! Это грозило технику-лейтенанту трибуналом. Правда, до этого происшествия Салгаников отличался безупречным отношением к своим обязанностям. И командование эскадрильи, все взвесив, сочло возможным ограничиться взысканием. Оно отозвало назад и документы на награду, к которой Салгаников был представлен накануне.

Все авиаторы наземных служб эскадрильи к весне 1942 года освоили смежные специальности. Каждый из нас теперь мог заправить самолет горючим, маслом, водой, кислородом. Словом, выполнить любую работу, не связанную с основной специальностью. Большая заслуга в этом была начальника технического коллектива лейтенанта Н. Колпакова. Он был старше нас, поэтому мы звали его просто дядей Колей. Спокойный, выдержанный, хорошо знающий самолет, Колпаков заражал своих подчиненных трудолюбием.

Мы научились стрелять из бортовых пулеметных установок. В этом помогли оружейники, хотя у них самих работы было предостаточно. Частенько, например, выходили из строя пулеметы БК. Техник-лейтенант В Кукушкин, механики по вооружению старшина И. Горячев и сержант В. Перовский постоянно ремонтировали то одну установку, то другую. Самоотверженным трудом они добивались безотказной работы оружия.

Монинский аэродром тогда нередко навещали немецкие воздушные разведчики. Как-то днем такой самолет сбросил с большой высоты крупнокалиберную бомбу, которая упала возле стационарных мастерских. Бомба ушла глубоко в землю, но почему-то не взорвалась. И нам очень захотелось сбить над аэродромом хотя бы один вражеский самолет. Оружейник А. Плаксин смонтировал прямо на стоянке установку для стрельбы реактивными снарядами. Некоторое время мы с волнением ожидали появления над аэродромом подходящей цели. И вот наконец-то пожаловал опять воздушный разведчик. Плаксин подбежал к установке, прицелился и выпустил в него реактивный снаряд. Результаты оказались плачевными и в прямом и в переносном смысле: в самолет снаряд не попал, а струей раскаленного газа оружейнику обожгло лицо. После этого командир эскадрильи категорически запретил впредь устраивать подобные эксперименты…

Как я уже упоминал, весной 1942 года самолетов в эскадрилье почти не осталось, а Ставка Верховного Главнокомандования требовала все больше и больше достоверных данных о противнике. Вероятно, о нашем бедственном положении было сообщено кому следует. Так или иначе, но вскоре стало известно, что на базе эскадрильи будет создаваться Отдельный разведывательный авиационный полк. Тогда же группа летно-технического состава была направлена в Кинешму, а затем в Иваново для изучения иностранных самолетов, которые начали прибывать в нашу страну по ленд-лизу. Например, Берман, Конкин, Свиридов, Ильин, Дубров, Блуднов и я целый месяц изучали американский истребитель «аэрокобра», который намеревались использовать в воздушной разведке. Собирали «аэрокобры» и другие самолеты в Иванове иностранные специалисты. Но мы старались тоже не стоять в стороне.

Примеров смекалки, ответственности, высокой работоспособности нашим людям было не занимать. Запомнилось, что мы намного быстрее выполняли некоторые виды работы. Скажем, если американцы производили установку винта с изменяющимся шагом на «аэрокобре» почти за неделю, то наши специалисты научились это делать менее чем за день.

На первой партии «аэрокобр» механик по радио Ф. Блуднов обнаружил старые английские связные радиостанции (1929 года выпуска!). Он доложил об этом Берману, а тот позвонил в Москву. Через полчаса был получен ответ: «Самолеты принимать. Торгпредставителям в Америке и Англии даны соответствующие указания». В дальнейшем самолеты стали поступать с новыми радиостанциями. А на тех, которые были приняты ранее, Блуднов поставил отечественные. Они были компактнее, проще в эксплуатации и имели большую дальность передачи и приема. Освободившееся на этих самолетах место Блуднов предложил использовать для установки фотоаппарата.

Тут, пожалуй, уместно будет отметить, что наши фотоспециалисты во главе со старшим лейтенантом М. Александровым и начальником разведки старшим лейтенантом И. Копыловым относились к доверенному делу творчески. Они предложили несколько вариантов установки фотоаппаратуры и на «петлякове», научили штурманов в любых условиях делать с воздуха неплохие снимки. Придумали ускоренный способ сушки проявленных фотороликов. А это, в свою очередь, сократило время изготовления фотопланшетов с разведывательными данными, которые всегда торопилось поскорее получить командование наземных частей.

Уже почти год Красная Армия сражалась с гитлеровскими захватчиками. Разгром врага у стен столицы вдохновлял тружеников тыла. До сих пор не могу забыть трудовой и жизненный ритм города Иванова военной весны 1942 года. Жители, а это были в основном женщины, дети и старики, страдая от недостатков продуктов питания, посадили на свободных от булыжника и асфальта местах овощи. В городе находилось много госпиталей. Ивановцы очень чутко относились к выздоравливающим воинам. Голодая, они тем не менее приносили им продукты, какие-то необходимые в госпитале вещи, всячески помогали медицинскому персоналу.