Михаил Журавлев - Одержимые войной. Доля
- Название:Одержимые войной. Доля
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Ліра-Плюс
- Год:2012
- ISBN:978-617-7060-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Михаил Журавлев - Одержимые войной. Доля краткое содержание
В романе несколько исторических планов, затрагиваются истории семейных родов главных героев, чьи исторические судьбы переплетаются в тесном единоборстве, продолжающемся много веков, поднимаются серьёзные политические, историософские и культурологические проблемы. Одной из главных идей, которую сам автор считает в своём литературном детище основной, является идея о необходимости устранения укоренённого веками межконфессионального противостояния между христианами, язычниками, мусульманами и иудеями – противоречия, не отражающего мировоззренческую суть религиозных идей, но являющегося основой войн и человеческих трагедий.
Одержимые войной. Доля - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
– Пока я у Тани, поговори с ним. Скажи так: помощи просят двое, кого при нём крестили, он ещё нашим крёстным был, Григорий и Татьяна. Он исповедывал нас. Она про своего погибшего в Кандагаре брата рассказывала. Если не вспомнит, фотокарточку мою покажи. Он должен был меня запомнить. Татьяна Берг и Григорий Кулик, запомнила?.. Тьфу, ты, чёрт! Наоборот, конечно! Её фамилия Кулик.
– Как? Как её фамилия? Кулик? И брат погиб в Кандагаре?! Ой, лышенько моё, ну и дела!
– Ты её знаешь? – воскликнул Гриша.
– Её не бачив, а вот брата… Помню, як убылы його. У нас ще одын хлопець був. Кликуху получил в цэй день – Меченый. Да-а! Дела!
– Ну, то, что мир тесен, неудивительно, – задумчиво проговорил Гриша. – Но отчего ты-то так этому удивился?
– А то, Грицько, що не тильки ци два хлопци памятни мэни. З нашей роты мой кореш переписку с твоей коханочкой вёл. А живе в нашем городе. Гусев его фамилия. Мы, правда, давно не виделись. А теперь и повод знайшовся. Ну, дела-а!
– Переписку?! – выдохнул Гриша и застыл с глазами навыкате. Мысли, едва выстроившиеся в более или менее законченную логическую цепь, снова пришли в полный хаос. Отчего Таня ни слова не сказала ему, что переписывается с кем-то из однополчан своего брата? Впрочем, разве об этом непременно нужно докладывать при первой же встрече? Но ведь этот однополчанин живёт с ним в одном городе, так неужели же нельзя было хотя бы упомянуть о нём? Хотя, кажется, писала, что у них есть общий знакомый… Да, вроде, было. Ещё писала, что многое про него знает. Что ж это, получается какой-то Гусев, по её просьбе, за ним просто-напросто следил?
– Да охолонь ты! – успокоил Костя, вставая с места, отчего сразу стало тесно, – Ничого меж ними нэ було. Просто, когда Кубика… Ну, такая кликуха у того хлопца була, дуже угловатый вин… Так вот, когда его миной убило, зараз Меченого видправылы труну сопровождать. З офицером. А мы в роте Кубика уси поважалы, гарный був хлопець. И мы тогда порешили, що напишем сестре. Щоб поддержаты дивчину. А потом кому лень, кому стрёмно стало. Тильки я да Гусев и написалы. Ну, може, кто и ещё, я не бачив. Она ответила. Я не став бильше писать, а Гусев трохи завився. Он вообще в роте «писатель». Тучу писем писал и получал. Вот и завязалась у них переписка. А що, я чимало знаю, як солдаты с дивчатами переписываются.
– А потом? Сколько лет уже не солдаты!
– Ну, не знаю. Интерес чи шо. И потом, Грицько, дывыся: все мы навсегда солдаты. Скильки б рокив ни мынуло, каждый з нас, як бы це мовыты, наче вийною одержимый. Що, кажешь, ни? Ещё как одержимый! А вжэ у кого с той войны зацепочка осталась – переписка там, писня яка, низащо не отвяжется.
Гриша внимательно посмотрел снизу вверх в Костины глаза, пытаясь прочесть в них недосказанное. Но, похоже, Костя ничего не утаивал. Это великанское прямодушие просто бесило.
– Значит, это тебя с твоим Гусевым я должен благодарить…
– За що?
– За то, что мы с нею встретились вновь. Она все эти годы следила за мной, знала обо мне всё. А я-то, дурак, всегда думал, что бабы болтливее мужиков.
– Ну, що трохи умнее нас, не сомневайся. А чого ты недовольный? Кабы не тии письма, був бы зараз один, як сыч.
– А я и так один, – зло усмехнулся Гриша и ушёл к себе. Анна Владиславовна махнула рукой и ответила на немой вопрос Кийко:
– Оставь его. Когда он вспылит, таких глупостей наговорит, что потом месяц жалеет. Пусть один побудет. Главное же решили.
– Решили, – выдохнул Костя и покачал головой.
Глава 32. Ноев ковчег
Ангелы нисходят на счастливых. Только освободившийся от страха человек может счесть себя счастливым. Но до тех пор, пока страх довлеет над душой, не ведать ей счастья. Ибо счастье не приходит в трепещущую душу. Иные страждущие в поисках счастья идут к наслаждениям земным. И обретают новые круги ада, подслащённые дурманом, от коего немыслимо трудно отказаться. И на склоне лет приходят к такой крайней степени опустошения, по сравнению с которой самый ад кажется детским развлечением. Иные бегут за счастьем от бед, так и говоря, что счастье это только отсутствие несчастья. Но, построив своё зыбкое представление на изначальном отрицании, постепенно теряют разницу между одним и другим и опустошаются не менее первых. Третьи всю жизнь соблюдают установленные кем-то когда-то правила, чтят писанные законы, кладя земные поклоны нарисованным идолам, посещая рукотворные храмы, соблюдая посты и уповая на загробное счастье. При этом не получают его, поскольку не познали, что это такое в жизни земной. Они заменили счастье на своего рода соглашение, или договор, или Завет, по коему некий Вседержитель якобы обязуется исполнить их чаяния, если они посвятят ему всю энергию своей души в течение жизни. Они идут на свет, не видя света, и никогда не достигают его.
Когда утренний туман растаял, Воин Пантелеич вышел из машины, потягиваясь ото сна, и сказал беседующим на обочине отцу и сыну, что до дома Ольги Яковлевны дойдут пешком, недалеко. А машину оставят здесь, только надо отогнать с дороги шагов на десять и укрыть ветками. Андрей неохотно оторвался от разговора с отцом, которого не видел столько лет, и выполнил распоряжение старшего. Пока отгонял машину, на заднем сиденье проснулась Маша. Она улыбнулась мужу, прислушиваясь к ощущениям в своём чреве, и с какою-то неожиданною радостью согласилась проделать небольшой путь пешком. Видимо, тряская езда утомила её. В живописной деревеньке на берегу привольно раскинувшегося круглого, как око ангела, Жижицкого озера путников привечала говорливая Ольга Яковлевна. Женщина, на вид лет семидесяти или чуть поболее, была маленькой, юркой, сноровистой и постоянно лучилась удивительной улыбкой, точно кто-то забыл выключить лампочку, и постоянно тёк неяркий, но ровный свет. Её быстрая, но и неторопливая речь, пересыпанная, как приправами, поговорками и пословицами, зачаровывала слушающего. Пока гости складывали поклажу и рассаживались за большой круглый стол, у шустрой хозяйки уже были напечены первые блины, к которым поставила она кадку мёда со своей пасеки и крынку вчерашнего молока. Позавтракав с гостями, расспросив за трапезою Воина Пантелеича, что в мире деется, и, получив от него кой-какую информацию по сему поводу, Ольга Яковлевна заторопилась, засобиралась, примолвив гостям, что «дел у ней и в огороде много, и к пастуху деревенского стада сходить надоть, обед ему донесть, а гости пущай отдыхають, понеже с дороги токмо, а ужо ввечеру погуторим как надоть, и песнахорки будуть, ангела в дорогу припоють». Наскоро повязав платок, покрестясь в красный угол, отправилась Ольга Яковлевна, оставив гостей в доме. Дел у неё было много. Хозяйство немалое, своими руками созданное – и сад яблоневый, и пасека в четыре пчелиных семьи, и ткацкий станок, коим выткано всё убранство горницы – занавески, салфетки, скатерти, набожник [110] да постилы на полатях. Свинки с поросятами во хлеву, и огород немалый, а ещё лодка на пристани, на которой изредка отправлялась неугомонная старушечка порыбачить, когда времени хватало на то. К тому же приглядывала она за старичком пастухом, что пас общее стадо, «инда больно уж стар, на второй круг жизнь потекла, а умишка-то едва на один круг хватило», как с улыбкой говаривала Ольга Яковлевна.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: