Александр Письменный - Фарт

Продолжая путь к проливу, «Спрут» произвел зарядку батарей на ночь и милях в двадцати от Босфора застопорил моторы и остался на месте до утра.

Приказчик спал вместе с матросами. Всю ночь он вертелся на своем месте. Всю ночь он думал. И чем больше думал, тем больше склонялся к мысли, что нужно плюнуть на все и бежать. Скорее всего арест Бухвостова вызван провалом Мюнга. Быть может, в эту минуту Эрнест Мюнг сидит перед следователем и дает показания…

Замесов пыхтел, ворочался с боку на бок, а на рундуке напротив него лежал Федор Бухвостов и также не спал. Бухвостов знал, что заградитель приблизился к турецким берегам, и опасался, что злоумышленник именно теперь попытается осуществить свое намерение. Думая о том, что, кроме него, никто не станет следить за диверсантом, Федор боялся заснуть.

К утру Замесов окончательно решился бежать. Каким способом? Этого он еще не знал. Он неплохо плавал, мог долго держаться на воде; значит, нужно выбраться из лодки, когда она будет ближе всего к турецкому берегу, а там — как бог даст.

Рано утром «Спрут» в сопровождении «Моржа» двинулся к Босфору. В семь тридцать пять вахтенный доложил, что открылся берег. Командиры вышли на мостик. До берега было еще далеко. Он рисовался на горизонте в виде тонкой ровной черты.

Из замечаний, которыми обменивались матросы, Замесов понял, что показался берег. Он попытался представить себе этот далекий берег, как там живут люди, как сеют хлеб, торгуют, молятся богу. Но ничего, кроме чистильщиков сапог да греческой кофейни в Севастополе, он не сумел представить. Но там была свобода. «Пусть лодка приблизится к берегу», — думал он.

Замесов не знал, что «Спрут» изменил курс, так как постановку мин было решено начинать в сумерках, после того как командир в последний раз определится через перископ по Румелийскому маяку. До сумерек было еще много времени, и заградитель отошел в море, чтобы его случайно не обнаружили неприятельские дозоры. «Морж» остался на позиции.

В пятнадцать ноль-ноль командир бригады велел сигнализировать сопровождающим лодкам, что если в полночь он не сообщит о выполнении задания, то зона в пять миль от Босфорского мыса опасна. Заградитель вновь четырехузловым ходом направился к югу.

Через полтора часа послышалась команда приготовиться к погружению. Замесов всполошился: значит, в надводном положении заградитель ближе к берегу не пойдет? Об этом он не подумал. Что за злосчастие такое! Неужели ему никогда не избавиться от Мюнга?

И нервы, взвинченные пережитыми страхами, не выдержали. Потеряв способность рассуждать здраво, Замесов вскочил, заметался по проходу, бросился к носовому люку и вскочил на трап.

«Вот оно!» — мелькнуло в голове Федора. Он поднялся на ноги. Часовой не успел его остановить. Приказчик оглянулся, и это его выдало. В глазах приказчика Бухвостов прочитал такую ненависть, такое отчаяние, такой страх, что сомнения его исчезли. Он толкнул часового и бросился к люку. Часовой замешкался, выхватывая из кобуры пистолет, и Бухвостов успел подбежать к приказчику, который, сбивая пальцы, пытался открыть люк.

Руки матроса были связаны, но Федор со всей силой, на какую был способен, толкнул Замесова плечом, и сам, не удержавшись на ногах, упал. В этот момент приказчик успел отдраить люк.

Федор тотчас вскочил и, приподнимая локти связанных рук в безуспешных попытках высвободить их, как неоперившийся петух, снова кинулся на приказчика.

— Опять?! — завопил Замесов, пытаясь изобразить оскорбленное чувство. — Что тебе от меня надобно?

Будущее зависело сейчас от того, удастся ли ему выбраться из лодки. А Бухвостов больше не сомневался в виновности приказчика. От возбуждения и ярости у него втрое, вчетверо прибавилось сил. Он колотил приказчика головой, толкал плечами, не давая возможности выпрыгнуть из лодки, затем рванул свою правую руку с такой отчаянной силой, что высвободил ее от пут, и обхватил Замесова за поясницу. Часовой не в силах был оторвать его от приказчика.

По отсекам лодки загремел голос командира:

— Прекратить безобразие!

Повинуясь приказу, Бухвостов отпустил противника. Приказчик воспользовался этим, подпрыгнул, вцепился руками за верхнюю скобу и выпрыгнул на палубу через носовой люк. Федор успел ухватить своего врага за ногу, но в руке его остался только сапог. Вахтенный матрос, не зная, что приказчик выскочил на верхнюю палубу, оттолкнул Федора к борту, прыгнул на трап и одним сильным движением захлопнул люк и начал завинчивать задрайки.

Вахтенный начальник с пистолетом в руках прибежал из центрального поста. Не подозревая о том, что здесь в действительности произошло, он ударил Федора кулаком по лицу и закричал:

— Драку затеял, мерзавец?

Федор стоял с сапогом в руке. Тонкая струйка крови бежала по его подбородку из рассеченной губы. Не вытирая ее, он поднял сапог и проговорил дрожащим голосом:

— Приказчик… Он удрал… Его нужно взять!

Вода уже звенела в балластных цистернах, лодка начала погружаться. Вахтенный начальник не понял Федора.

— Что приказчик? Где приказчик?

— Там, наверху, он выпрыгнул…

— Что ж ты молчишь, болван! Остановить погружение! — закричал вахтенный начальник и бросился в центральный пост. — Господин капитан второго ранга, прикажите остановить погружение, приказчик, этот… этот тип в картузе выпрыгнул!..

— Стоп принимать балласт, — скомандовал Старовойтов. — Стоять к всплытию! Что он, дурак, не слыхал команды?

— В драке, верно… — доложил вахтенный начальник, все еще не понимая, что произошло.

С сапогом в руках Федор Бухвостов отталкивал часового и рвался к центральному посту. Рука его скользнула внутрь сапога, и за подкладкой голенища он нащупал продолговатый круглый предмет.

— Подожди ты! — закричал он часовому.

Он отвернул подкладку и увидел за ней карандаш с белой шляпкой. Памятуя о своей ошибке, когда из-за такой же штуки он попал впросак, Федор выхватил карандаш и отвернул шляпку. Карандаш задымился и вспыхнул.

— Видал, черт! Зови офицеров! — закричал Федор и принялся топтать зажигалку.

Часовой заметался было в растерянности.

— Откуда дым? Что там, наконец, у вас творится? — закричал из центрального поста Старовойтов и направился к месту происшествия.

Кок из камбуза хлестнул под ноги Бухвостова ведро воды. Зажигалка погасла.

Лодка поднималась на поверхность. Вахтенный начальник взглянул на перископ. Прямо по курсу он увидел неприятельский сторожевой корабль.

— Вот задача! — сказал Старовойтов, выслушав сообщение вахтенного начальника.

Он оставил командира бригады и Чупрова с Бухвостовым, который докладывал о происшествии, и подошел к перископу.