Сергей Нуртазин - Черная смерть. Морпех против Батыя [litres]

Одноглазый испуганно залепетал:

– Гордей приказал это содеять, покуда вы на пиру у князя будете. Мы так и хотели, да девка помешала, а еще псинка малая. Опять же, видоков днем много, не одна девка нас приметила. К боярину Гордею вернулись с пустыми руками, из терема княжеского его вызвали, сказали, что и как. Он осерчал, обозвал нас неумехами бестолковыми, а потом молвил, что вы после княжеского застолья хмельные придете и спать будете крепко, тогда и можно будет добро ваше украсть, а при случае и жизни вас лишить. За это обещал щедро наградить. Мы и пошли. Сотоварищ мой Ноздря через огорожу перелез, на него собачонка лаять стала, он ее приманил, а когда она ластиться стала, тулуп на нее накинул и ножом зарезал.

– Липка! – вскрикнула Анастасия и выбежала из комнаты. В комнате повисла гнетущая тишина. Не прошло и трех минут, как Анастасия вернулась, утирая слезы. Глянув с осуждением на одноглазого, произнесла:

– Ироды! Жалости у вас нет! Чем вы лучше татар! Она же ведь ласковая была. Полает для острастки, а потом к ногам липнуть начинает, чтобы ее погладили, – Анастасия закрыла лицо ладонями.

Терентий сурово глянул на Долмата:

– Чего притих! Рассказывай дальше про дела свои подлые!

– Чего молвить? Потом в дом вошли, да только беду нашли. Вот и весь сказ, а теперь отпустите меня, коли обещали.

Аркадий бросил взгляд на Кирилла:

– Что делать с ним будем?

– Отпустим.

Одноглазый вор Долмат завозился на полу, тщетно пытаясь встать на ноги. Сильная рука Соколикова надавила на плечо.

– Отпустим. Только сначала наведаемся к твоему хозяину Потолкуем с боярином Гордеем, а потом иди на все четыре стороны. Уразумел?

– Не было меж нами такого уговора! Не пойду к боярину! Не простит он мне того, что рассказал вам все! Смерти моей хотите?!

Кирилл успокоил:

– Не бойся, в обиду тебя не дадим, но и спрашивать твоего согласия не будем. Сказано, значит, пойдешь. А обещание свое сдержим. Я слово даю.

– И не дергайся, когда к Гордею в дом пойдем. Попробуешь свалить, получишь по шее.

Кривой Долмат обреченно произнес:

– Ладно. Деваться некуда. Пойду с вами к боярину.

Терентий почесал лоб, озабоченно сказал:

– Я вот думаю, а верно ли вы делаете, что к Гордею идете. Может, прежде к отцу Виссариону или к сотнику Меркурию обратиться? А можно и самому князю рассказать о кознях Гордеевых.

Терентию ответил Аркадий:

– Ты, Терентий, извини, но эту проблему мы сами решим. Зачем тревожить хороших людей?

– Тогда я с вами пойду. У Гордея, небось, молодцы крепкие найдутся, чтобы за хозяина постоять. Так что помощь вам может понадобиться. Я только за мечом схожу…

Благородный порыв брата Анастасии остановил Соколиков:

– Как медицинский работник. Тьфу. Как лекарь, я тебе запрещаю идти с нами. Ходьба на данный момент тебе противопоказана, так что лежи, отдыхай, выздоравливай, а с молодцами Гордея в случае надобности мы справимся. Но кое в чем ты прав, заручиться поддержкой Виссариона и Меркурия было бы неплохо. Так что, если с нами что-нибудь случится, расскажите все им. Ну а пока до утра всем спать. Утром пойдем в гости к зловредному боярину Гордею Ермолаевичу.

Разгоняя ночную темь, явилось светило, которое люди славянского рода прежде почитали, как Бога весеннего солнца в образе рыжеволосого добра молодца по имени Ярило. Со светом явились ранние незваные гости и к смоленскому боярину Гордею Ермолаевичу Тетере. Застучали могучие кулаки в ворота, будоража обитателей дома. Гордей вскочил с ложа, протер глаза, кинулся к окну. Со второго яруса, где соизволил почивать боярин, ему было видно, кто стоит у ворот. Лицо Гордея побледнело. Незваными гостями были Кирилл и Аркадий, с ними пришел и разбойник Долмат Кривой, коего он посылал добыть чудесное оружие. Боярин заметил, что руки у одноглазого татя связаны за спиной. Было ясно, что попытка завладеть имуществом его недругов окончилась неудачей, а следовательно, ждать от предстоящей встречи хорошего не приходилось. Гордей отпрянул от окна, выругался. Видеть их у себя дома он не желал, но не пустить не мог. К тому же, зная возможности оружия, которым они владеют, он не сомневался, что они разнесут его ворота в щепки и все равно проникнут в дом, а потому спешно оделся и распорядился впустить гостей в его жилище.

Путешественников во времени и их пленника Гордей Тетеря встречал в горнице, с натянутой улыбкой на продолговатом лице:

– Проходите, гостечки дорогие! Чего это вы спозаранку явились, или голова трещит после хмельного, вчера на пиру выпитого? Так я сейчас прикажу, меду, пива да браги принесут, а к ним заедки всякие.

Белозеров набычился, сжал кулаки, пошел на боярина:

– Сейчас, дядя, у тебя голова затрещит!

Гордей попятился, уперся спиной в бревенчатую стену. Впору было звать слуг на помощь, но, памятуя о том, как эти парни умеют расправляться со своими противниками, решил этого не делать, да и свидетели ему были не нужны. Боярин прикрылся ладонями.

– Вы что это, дерзостники, белены объелись?! С кем разговариваете! С боярином смоленским! Да я вас! Да я князю!

Аркадий прижал Гордея к стене:

– Ты, дядя, меня не зли, меня отец учил к старшим с почтением относиться, но сейчас не тот случай. Ты это зачем, ушлепок, подослал к нам своих головорезов, чтобы они нас убили, а оружие наше забрали и тебе принесли!

– Неправда это! Наговаривают на меня! Это вороги мои их подослали, а на меня велели указать.

Разве мог я вам зла жела…

Договорить боярин не успел. Удары в пах коленом и кулаком в солнечное сплетение заставили его согнуться. В следующий миг Белозеров с силой рванул его за ворот, заставляя выпрямиться. Гордей стукнулся затылком об стену. С ошарашенным видом и страхом в глазах он смотрел на нахрапистых чужаков, которые посмели его, боярского сына, вельможу и ближнего боярина смоленского князя унизить. Такого позора он в своей жизни еще не видел. Локоть Аркадия уперся ему в горло.

– Ты кому лапшу на уши вешаешь, жердяй? У нас свидетель имеется, и слышали его слова многие. Так что отвертеться у тебя не получится. И хочу тебя предупредить. Если ты, вредонос хитрозадый, еще раз попытаешься посягнуть на нашу жизнь или имущество, то я из тебя отбивную котлету сделаю!

Ясно? Потом пеняй на себя!

Боярин захрипел, Белозеров убрал локоть с его горла, холодным взглядом, не предвещающим ничего хорошего, взглянул ему в глаза. Что такое отбивная котлета, Гордей Ермолаевич не знал, но смысл сказанного до него дошел. Понял он и то, что произнесенные Аркадием слова – не пустые угрозы. Испытывать заново унижение и побои он не желал, а потому поспешил заверить путешественников во времени:

– Да вы что! Да я, да никогда! Христом Богом клянусь! Крест целовать стану! Никогда вам зла делать не буду! Слово боярское даю!