Иосиф Линдер - Загадка для Гиммлера. Офицеры СМЕРШ в Абвере и СД

В пятницу все повторилось. Бутырин без опозданий, в тринадцать часов, опять подошел к третьей платформе, но и на этот раз курьера из «Цеппелина» он не дождался. Перед глазами разведчика прошли сотни человек, но ни один из них не подал условного сигнала. Полный сомнений и тревог, с тяжелым сердцем он возвратился в квартиру. На вопросительные взгляды Сафронова и Дуайта он лишь пожал плечами, отрицательно покачал головой, сбросил давивший на плечи полушубок, молча прошел в кухню и устало опустился на стул. Николай, чтобы как-то разрядить обстановку, выставил на стол чугунную сковороду с остывшей яичницей и принялся нарезать хлеб, но Сафронов отказался есть и поспешил на Лубянку.

Оставшись одни, разведчики уныло ковырялись вилками в яичнице, вылавливая куски поджаренного сала. Обед уже подходил к концу, когда в прихожей раздался звонок. Николай, удивленно пожав плечами, прошел в коридор, заглянул в глазок и, увидев расплывчатый мужской силуэт, спросил:

— Кто там?

— Свои! — прозвучало в ответ. — Открывай, а то тут такой колотун, что яйца уже звенят, — раздался незнакомый голос.

Нащупав в потемках ключ, Николай провернул его в замке и приоткрыл дверь. Затянутая паутиной электрическая лампочка едва рассеивала стылый полумрак, что-либо разглядеть в ее свете было трудно. Когда глаза наконец освоились, он увидел низко надвинутую на самые глаза шапку из кролика; нижнюю часть лица звонившего скрывал поднятый воротник. Николай собрался было послать его куда подальше, но слова в последний момент присохли к губам, а сердце ухнуло вниз. Перед ним стоял, нахально перекатываясь с пяток на носки, не кто иной, как инструктор-вербовщик Псковской разведшколы оберштурмфюрер Делле.

— Что, не узнаешь старого приятеля? — Тот с кривой усмешкой шагнул вперед.

— Ланге?! — машинально выпалил Николай, вспомнив кличку одного из самых свирепых преподавателей.

— Тише! Ты еще на весь подъезд заори! — цыкнул тот и предупредил: — Забудь про Ланге — это было там, а здесь я Петр Петрович Смирнов!

— Понял, — с трудом выдавил из себя Николай и отступил в глубь коридора.

Вошедший вслед за ним Делле колючим взглядом скользнул по двери в гостиную и, не вынимая правой руки из кармана пальто, спросил:

— Есть кто чужой?

— Нет, только свои, — успокоил его Николай.

— И много тут вас, своих?

— Я и Бутырин.

— А… — протянул Делле, расслабившись.

— Ну что, так и будем стоять, давай проходи, раздевайся! — Николай суетливо полез в шкаф за плечиками.

Делле, похоже, окончательно успокоился. Стащив с головы шапку, он швырнул ее на полку, не раздеваясь дальше, подошел к зеркалу и принялся нарочито тщательно расчесывать редкие пряди волос на голове. Побывавший не в одной переделке, он не доверял никому и ничему, кроме собственной интуиции, и она обычно не подводила. На этот раз его не оставляло едва уловимое ощущение опасности, но оно было каким-то неопределенным — так, размытые и разрозненные противоречивые мелочи, которым он пока не находил объяснений.

Появление в прихожей Бутырина оттеснило их на второй план. Он, как и Дуайт, с изумлением воскликнул:

— Ланге?!

— Да что вы все заладили — Ланге, Ланге! Петр Петрович я! — с раздражением ответил агент.

— Так это тебя я должен был встретить на Казанском?! — догадался Виктор.

— Да.

— Но как?! Почему ты здесь?

— Какая разница! Главное, что мы встретились!

— Но это же нарушение всех правил конспирации! Из-за тебя я на долбаном Казанском глаза патрулям успел намозолить! — продолжал возмущаться Виктор.

— Ну и что. Зато теперь я уверен, что вы энкавэдэшникам не продались, — отрезал Делле и по-хозяйски принялся осматривать квартиру, не поленился даже заглянуть в темный чулан.

— Ничего не скажешь, шикарно живете, как у Христа за пазухой! — похвалил он. — С такой «крышей» всю войну можно спокойно пересидеть.

— Грех жаловаться, — буркнул Николай.

— А кто хозяин? — продолжал напирать Делле.

— Одна старуха.

— И еще жива? — Рот агента расплылся в улыбке.

— Да она и нас с тобой переживет! — в сердцах ответил Виктор.

— Что-то я ее не заметил…

— У сестры она, в деревне, — услужливо пояснил Николай.

— Отлично! При случае можно будет у вас отлежаться. Как, хозяин, не возражаешь? — обратился Делле к Виктору.

А в нем уже снова заговорил разведчик. Важнее всего сейчас перехватить инициативу у Делле, решил он. Наглого и напористого курьера можно поставить на место только одним — еще большей наглостью и напористостью.

— А ты что, под кустом живешь? — с усмешкой спросил Виктор, бесцеремонно захлопнув перед его носом дверь в спальню.

— Под кустом не под кустом, зато лес рядом, — нескладно огрызнулся Делле.

— Так где ж ты якорь бросил? — Вопрос Николая прозвучал как нельзя кстати.

— В хорошем местечке, ребята: и Москва под боком, и до Калуги рукой подать, — уклончиво ответил агент.

Виктор попробовал зайти с другой стороны:

— А в Калуге ты что забыл?

— Много будешь знать — скоро состаришься. Времени у меня в обрез, поэтому давайте поговорим о деле.

— Может, за встречу по сто грамм пропустим? — предложил Николай.

— Не пью — завязал. — Делле прошел на кухню, взял нож, вспорол подкладку пальто и вынул два туго перетянутых шпагатом свертка. В одном оказались деньги, красно-зеленой горкой они рассыпались по столу. Виктора больше интересовал другой сверток. Упакован он был основательно, в толстую пергаментную бумагу, значит, содержал в себе что-то более ценное, чем деньги.

Но Делле не спешил вскрывать его. Поворошив рукой купюры, он надменно произнес:

— Пересчитывать будете? Здесь ровно шесть тысяч!

— Если что, потом сочтемся, — в тон ему ответил Бутырин и поторопил: — Давай открывай второй!

Делле неторопливо разрезал шпагат. В свертке оказались запасные батареи питания для рации и узкий металлический пенал. Агент взял его в руки, открутил крышку, энергично встряхнул, и на стол вылетел скрученный в трубочку листок бумаги. Николай с Виктором сообразили, что это была шифровка из «Цеппелина». Делле подтвердил их догадку.

— Это вам привет из Берлина от самого Грефе.

— Лучше бы денег побольше прислал, — недовольно пробурчал Николай и развернул шифровку. Вместо привычных столбцов цифр на ней оказался рабочий чертеж здания.

— Это для отвода глаз, — пояснил Делле и, пошарив в кармане пиджака, вытащил крохотный пузырек, заполненный мутной жидкостью.

— Проявитель для тайнописи? — догадался Виктор.

— Что, в первый раз видишь? — усмехнулся Делле.

— Нет! Но таким пользоваться не приходилось.

— А ты с этой химией знаком? — спросил агент Николая.

— Обижаешь, я хоть и не Менделеев, но с ней еще в сороковом в Латвии работал, — с вызовом ответил тот.