Адам Туз - Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики

Хотя эта система позволяла Германии жить с крупным торговым нетто-дефицитом – иными словами, импорт товаров и услуг в Германию не компенсировался германским экспортом, – было бы ошибкой полагать, что торговля в пределах нацистской империи велась в одну сторону. На самом деле немецкий экспорт на протяжении всей войны поддерживался на таком высоком уровне, что он создавал для страны неудобства. В этом отношении опыт Германии сильно отличался от опыта Великобритании. В течение всей войны чистый вклад иностранных государств в британскую и немецкую военную экономику был сопоставим, но Германия до самого конца войны экспортировала намного больше товаров, чем Великобритания. По отношению к уровню 1938 г. германский экспорт в 1942 г. вдвое превышал британский, а в 1943 г. – втрое [1186] Данные об объеме экспорта по отношению к 1938 г. взяты из: A. Maddison, Dynamic Forces of Capitalist Development (Oxford, 1991), 316-19. . Это не обременяло бизнес. Напротив, немецкие экспортеры старались сохранить своих европейских клиентов и получали за счет зарубежной торговли огромные прибыли. Но для германской военной экономики каждая тонна вывезенных из страны товаров являлась чистым убытком. Экспорт сохраняли вследствие его функциональной и политической необходимости. Германия экспортировала товары своим союзникам с целью поддержать их военную экономику и уровень жизни их населения. По отношению к таким союзникам, как Румыния, Италия, Финляндия и Хорватия, и к таким важным нейтральным странам, как Швеция и Турция, Германия имела сбалансированное сальдо расчетов [1187] Milward, The New Order , 283. . В этом смысле торговые позиции Германии в 1940 г. претерпели резкое изменение. В то время как в 1930-е гг. Германия накопила непропорционально большой дефицит в торговле со своими сателлитами из Юго-Восточной Европы, теперь она платила за их лояльность и военную помощь соответствующим увеличением экспорта. Самый большой дефицит по клиринговым расчетам Германия накопила в торговле с оккупированными территориями на Западе. Лишь Норвегия и Генерал-губернаторство представляли собой исключение в качестве оккупированных территорий, в которые Германия поставляла больше товаров, чем получала от них, – это обстоятельство свидетельствовало о крайней уязвимости этих маленьких экономик перед блокадой и оккупацией. Но даже в тех случаях, когда Германия накопила крупный торговый нетто-дефицит, она продолжала, по крайней мере в некоторой степени, возмещать его посредством экспорта, и в первую очередь это относится к Франции. Германия поступала так не по политическим соображениям, а потому, что французская экономика, лишившись своих связей с Великобританией, была просто не способна функционировать в отсутствие импорта из Германии (ниже мы еще вернемся к этому моменту) [1188] В то время как общий объем германского экспорта в 1942 г. был на 25 % ниже уровня 1937 г., экспорт сырья и полуфабрикатов полностью восстановился и его доля в экспортной торговле возросла с 22 % до 32 %. См.: StatistischesHandbuch von Deutschland (Münich, 1949), 394-5. .

Помимо реорганизации европейской торговли посредством клиринговой системы, другим ключевым элементом в программе подчинения европейской экономики служило проникновение немецкого капитала в предприятия Западной Европы.

Неудивительно, что активным участником этого процесса в качестве крупнейшей немецкой фирмы и ключевого игрока мировой химической промышленности являлась IG Farben. Она использовала свои давние контакты в международном лакокрасочном картеле для того, чтобы установить контроль над французской химической промышленностью через лакокрасочный трест Francolor [1189] Р. Hayes, Industry and Ideology: IG Farben in the Nazi Era (Cambridge, 1987), 278-90. IMTVII. 1446-58, перевод док. Nl-6840 mNI-H252, меморандум Farben от 7.08.1940. . Не меньшее значение имела полная экспроприация тяжелой промышленности Эльзаса и Лотарингии немецкими корпорациями. Фирмы, лишившиеся заводов в Лотарингии после того, как эта территория отошла к Франции согласно Версальскому договору, восстановили контроль над своей бывшей собственностью [1190] Согласно договоренности с властями Рейха, достигнутой летом 1940 г., окончательное урегулирование вопросов собственности было отложено до послевоенного времени. См.: ВАН R13I 607, 22-4. . Но речь шла не только о бывших немецких сталеплавильных заводах и шахтах. После 1940 г. ни одной французской фирме не было позволено иметь контрольные пакеты акций ни в одной отрасли немецкой промышленности, включая и предприятия в районах, незадолго до того аннексированных Рейхом. Хотя окончательное юридическое урегулирование было отложено до послевоенного времени, в Лотарингии развернулась гонка за захват крупных французских промышленных активов [1191] G. Mollin, Montankonzerne und «Drittes Reich» (Gottingen, 1988), 220-51. . Неудивительно, что главный приз – горнорудный и сталеплавильный конгломерат de Wendel – достался концерну Reichswerke Hermann Göring , а Флик был вознагражден за услуги, оказанные им Герингу, компанией Rombacher Hiltte. Но другие претенденты на французские активы – в первую очередь Röchling. , опора немецкого духа в Сааре, – были разочарованы. За пределами Лотарингии немцы не занимались сплошной экспроприацией частных активов, за исключением еврейской собственности, которая стремительно ариаизировалась на всех оккупированных территориях. В частности, в Нидерландах это означало переход в немецкие руки значительной части розничной торговли и банковского сектора [1192] Общая стоимость активов, отобранных у нидерландских евреев, составляла 1 млрд гульденов, или примерно 1,3–1,5 млрд рейхсмарок, а стоимость производственных активов могла составлять примерно 300 млн гульденов: Final Report of the Second World War Assets Contact Group (Amsterdam, 2000). . Но евреям нигде не принадлежала сколько-нибудь значительная доля промышленного капитала. Те крупные промышленные фирмы, которые удалось захватить немцам, до оккупации либо контролировались государством, либо, подобно французской электротехнической фирме Thomson's , принадлежали иностранцам [1193] Фирма Thomson’s , как и немецкая AEG, была давним деловым партнером американского концерна General Electric , и контроль над французской фирмой установила именно AEG. См.: Н. Homburg, «Wirtschaftliche Dimensionen der deutschen Besatzungsherrschaft in Frankreich 1940–1944: Das Beispiel der elek-trotechnischen Industrie», in W. Abelshauser, J.-O. Hesse and W. Plumpe (eds.), Wirtschaftsordnung, Staat und Unternehmen: Neue Forschungen zur Wirtschaftsgeschichte desNazionalsozialismus (Essen, 2003), 181–204. . Установив «опеку» над иностранными паями, Германия взяла под свой контроль норвежскую алюминиевую промышленность и энергетическую отрасль [1194] R. Bohn, Reichskommissariat Norwegen: «Nationalsozialistische Neuordnung» und Kriegswirtschaft (Münich, 2000), 296–301. . В Нидерландах компания Rheinme-tall , завладев государственными активами, стала хозяином двух крупнейших машиностроительных фирм, NV Werkspoor и Staatlichen Artileerie Inrichtingen. Немцы подчинили себе и Algemeene Kunztzide Unie (AKU), нидерландскую фирму, выпускавшую синтетическое волокно [1195] Анализ ограниченного проникновения Германии в экономику Нидерландов см. в: G.Aalders, «Three Ways of German Economic Penetration in the Netherlands: Cloaking, Capital Interlocking and,Aryanization“», in Overy, Otto and Cate (eds.), Die «Neuordnung» Europas , 273-98, и L. Nestler (ed.), Europa unterm Haken-kreuz: Die faschistische Okkupationspolitik in Belgien, Luxemburg und den Niederlanden (1940–1945) (Berlin, 1990), 160. . Напротив, крупнейшие нидерландские транснациональные корпорации – Philips, Unilever и Shell— избежали немецкого проникновения, переведя права собственности в офшорные учреждения. Вторжение немецкого капитала не приобрело значительных масштабов ни в Бельгии, ни в неоккупированной части Франции. Возможно, наиболее существенным было то, что уклониться от многочисленных германских посягательств сумел трансграничный сталеплавильный гигант Arbed , третий из монстров европейской тяжелой промышленности после Vereinigte Stahlwerke и Reichswerke [1196] Mollin, Montankonzerne , 245-9. . Эта фирма, господствовавшая в экономике Люксембурга, контролировалась бельгийскими акционерами, которых представлял могущественный бельгийский консорциум Societe Generale de Belgique. В итоге и Александр Галопэн, властный и уверенный в себе босс Societe , переиграл и Reichswerke , и Vereinigte Stahlwerke , и Mannesmann , и Dresdner Bank , и Deutsche Bank. После 1941 г. Arbed работала под пристальным надзором немцев, но оставалась независимой силой в европейской тяжелой промышленности.