Адам Туз - Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики

В начале войны Великобритания располагала торговым флотом общим тоннажем не менее чем в 18 млн тонн и имела возможность зафрахтовать еще миллионы тонн. Британские верфи были способны ежегодно увеличивать тоннаж флота еще на миллион тонн с лишним, и еще больше можно было заказать в США. По подсчетам Деница, для достижения решающего успеха в борьбе с этими судоходными мощностями его подводники должны были уничтожать не менее 600 тыс. тонн тоннажа в месяц в течение по крайней мере года. Для того чтобы «поставить Англию на колени», Германии следовало иметь не менее 300 подводных лодок с тем, чтобы в любой конкретный момент в Северной Атлантике действовали 100 из них. Но это, как и любая другая стратегия, требовало ресурсов и времени. Германский флот начал войну, имея всего 57 подводных лодок, из которых 32 были способны действовать в Атлантике. После того как в начале сентября был отменен План «Z», флот сделал все, чтобы приспособиться к новым реалиям, 10 октября 1939 г. Редер представил Гитлеру план строительства 658 подлодок, чего с учетом потерь хватало для того, чтобы к концу 1942 г. достичь поставленной Деницем цели. Стоимость каждой подлодки была ничтожной по сравнению со стоимостью одного линкора – от 2 до 4 млн рейхсмарок за одну субмарину, в то время как строительство линкора класса «Бисмарк» обошлось бы более чем в 200 млн рейхсмарок [1224] На строительство «Бисмарка» было потрачено 196,8 млн рейхсмарок, а каждая подводная лодка обходилась в сумму от 2,4 до 4,3 млн рейхсмарок: A. Meyhoff, Blohm & Vassim «Dritten Reich» (Hamburg, 2001), 139-49. На конец 1943 г. стоимость крупных подлодок, выпускавшихся небольшими партиями, составляла 7,5 млн рейхсмарок за штуку, а стандартных подлодок типа VI 1-С, выпускавшихся в массовом количестве, – 2 млн рейхсмарок: E.Rossler, Geschichte des deutschen U-Bootsbaus (Augsburg, 1996), 170, 218. . Тем не менее строительство сотен подводных лодок представляло собой серьезное начинание. Помимо первоначальных затрат в миллиарды рейхсмарок, подлодкам требовалось непропорционально много дефицитных материалов, в частности меди и резины, притом что Германия особенно сильно нуждалась и в том и в другом в первую военную зиму [1225] Программа строительства подводных лодок требовала, чтобы флоту выделялось втрое большее количество резины. См.: Salewski, Die deutsche Seekriegsleitung , I. 131. . Более того, чрезвычайно сложной задачей стало строительство бетонных сооружений, требовавшихся для такого большого подводного флота. Готовясь к нападению на Францию, Рейх не мог себе позволить выполнение подобных долгосрочных программ. Основное внимание следовало уделять удовлетворению непосредственных потребностей армии и люфтваффе. Из-за нехватки рабочей силы и сырья с сентября 1939 г. по июнь 1940 г. было построено всего 20 подводных лодок. По причине стабильного уровня потерь число подлодок, реально способных действовать в Атлантике, к лету 1940 г. сократилось до 25. К марту 1940 г. эти ничтожные силы ухитрились нанести британскому судоходству потери в объеме почти 680 тыс. тонн [1226] Краткое резюме битвы за Атлантику см. в: W. Murray and A. R. Millett, A War to be Won: Fighting the Second World War (Cambridge, Mass., 2000), 234-61. . Но для британского флота это был лишь небольшой укус.

В июле 1940 г. Гитлер ненадолго объявил наиболее приоритетной из всех военных программ программу строительства подводных лодок [1227] Muller in DRZW 5/1. 502-22. Признаком злободневности служит тот факт, что этот шаг замышлялся уже 23 мая 1940 г., всего через две недели после начала наступления во Франции. См.: БАМА RW19/164, 88. . Верфи, на которых строились подлодки, получили десятки тысяч тонн стали – которые должны были пойти на производство боеприпасов для армии. Предполагалось довести уровень строительства до 25 подлодок в месяц. Но флот недолго наслаждался такой щедростью. К осени 1940 г. первоочередными вновь были признаны потребности армии и с июня 1940 г. по март 1941 г. реально было построено всего 72 субмарины, большинство из которых использовались для обучения моряков. Число подлодок, действующих в Атлантике, продолжало снижаться – в феврале 1941 г. их было всего 22 [1228] DRZW 6. 313-36. . Но и этот флот благодаря растущему опыту и удаче производил ужасные опустошения: общий тоннаж британских судов, потопленных им с июня 1940 г. по март 1941 г., составил более 2 млн тонн. Весной 1941 г., незадолго до того, как в морскую войну решительно вмешались США, на какое-то время создалось впечатление, что британские линии снабжения окажутся перерезаны. Однако благодаря овладению секретами немецкой шифровальной машины «Энигма», новой агрессивной конвойной тактике и росту помощи со стороны американцев положение вскоре изменилось не в пользу немецких подводников. К лету 1941 г. потери британского судоходства благополучно снизились до уровня менее 100 тыс. тонн в месяц. Этого было совершенно недостаточно для достижения быстрого результата. И в конечном счете в первую очередь против стратегии подводной войны работал фактор времени [1229] Hillgruber, Hitlers Strategies 159-62. . По оценкам, сделанным Деницем на волне оптимизма в летние месяцы 1940 г., имея полноценный подводный флот, он мог бы осуществить изоляцию Британии к осени 1941 г. [1230] В качестве более реалистичного срока, необходимого для строительства и введения в строй более крупного подводного флота, называлась цифра в 2 года. См.: W. Rahn, «Strategische Optionen», in B.Thoss and H.-E. Volkmann (eds.), Erster Weltkrieg: Zweiter Weltkrieg (Paderborn, 2002), 235. В октябре 1939 г. военно-морские планировщики, рассчитывавшие довести объемы строительства подлодок до 29,3 штук в месяц и прогнозировавшие месячные потери на уровне всего в 10 %, предполагали, что цель будет достигнута не ранее конца 1943 г. См.: A. Niestle, «Wechselwirkung», in Thoss und Volkmann, Erster Weltkrieg , 249. В реальности благодаря активному строительству и более низким потерям по сравнению с ожидавшимися Дениц довел общую численность подлодок до 346 штук уже к августу 1942 г., но сумел развернуть в Атлантике намного меньшую их долю, чем ожидалось. После этого потребовалось бы еще много месяцев для того, чтобы уморить британцев голодом. Это совсем не устраивало Гитлера. Он стремился закончить войну в намного более короткие сроки. Летом 1940 г. стоявшая перед Германией стратегическая дилемма заключалась не только в том, как победить Великобританию. Проблема состояла в том, каким образом нейтрализовать ее до того, как Америка успеет решительно вмешаться в войну на ее стороне. Несомненно, наиболее прямой подход к этой проблеме заключался в том, чтобы с помощью подводных лодок перерезать пуповину между Англией и Америкой. Но эта стратегия требовала времени, а кроме того, она была сопряжена с наибольшим риском того, что Америка обрушится на Германию всей своей мощью.

С тем чтобы быстро сломить Великобританию без дальнейшего обострения отношений с Соединенными Штатами, Гитлер обратился к люфтваффе. Согласно высокопарной риторике Черчилля, сражение между люфтваффе и Королевскими ВВС в августе и сентябре 1940 г., представляло собой решающий поворотный момент войны [1231] D. Reynolds, In Command of History: Churchill Fighting and Writing the Second World War (London, 12004), 184-9. . Но в ретроспективе такая оценка представляется крайне однобокой. Еще до «Дня орла» ( [Adlertag) – 13 августа, когда официально началось немецкое воздушное наступление, – силы люфтваффе были серьезно истощены [1232] Указанием на этот ключевой момент мы обязаны работе: W. Murray, Luftwaffe (Lon don, 1985), 69-107. . Как уже упоминалось, операция во Франции обошлась люфтваффе почти в 30 % их первоначальной численности. А высокий уровень потерь в истребительной авиации сохранялся на протяжении всего лета. Самолеты можно было заменить, а пилотов – нет. Первоначально германское воздушное наступление стало для Британии суровым испытанием. В последние дни августа численность британских летчиков-истребителей сократилась до критически низкого уровня. Но люфтваффе не хватало материальных ресурсов для нанесения смертельного удара. И в этом нельзя обвинять какие-либо конкретные провалы в германском планировании или военных приготовлениях. Для того чтобы люфтваффе могли выполнить поставленную перед ними задачу, им требовался намного более многочисленный и мощный флот бомбардировщиков и множество истребителей сопровождения с большим радиусом действия. Как показали великие дневные сражения 15 августа и 15 сентября 1940 г., те истребители сопровождения, которые имелись у люфтваффе, были безнадежно неадекватны для этой работы. Потери среди сил люфтваффе, прибывших 15 августа из Норвегии, составили 20 %. Судя по опыту бомбардировочного командования Королевских ВВС, для эффективных ночных бомбардировок Герингу потребовался бы огромный флот тяжелых бомбардировщиков. В 1938 г. Рейхсминистерство авиации выдвинуло требование о получении к 1941–1942 гг. флота из 500 Не-177 [1233] L. Budrass, Flugzeugindustrie und LuftriXstung in Deutschland (Düsseldorf, 1998), 557-62; R.J. Overy, «From,Uralbomber“ to,Amerikabomber“: The Luftwaffe and Strategic Bombing», Journal of Strategic Studies, 1 (1978), 154-78. . Но конструкция этого бомбардировщика содержала в себе технические изъяны. И даже если бы их удалось устранить, 500 самолетов к 1941–1942 гг. были бы уже как мертвому припарки. Многое говорилось о разном уровне производства самолетов в Германии и Великобритании в критические месяцы «Битвы за Британию». Во второй половине 1940 г. отчаянные усилия со стороны британцев позволили им выпускать вдвое больше истребителей по сравнению с немцами, что, несомненно, делало положение Королевских ВВС более устойчивым [1234] См. данные о производстве одномоторных и двухмоторных самолетов в: British Bombing Survey Unit, The Strategic Air War Against Germany lg^g-ig^g (London, 1998), 100. . Но это обстоятельство едва ли имело решающее значение для победы. Принципиальный момент сводился к простому факту: в 1940 г. ни Британия, ни Германия не обладали технологиями и не мобилизовали ресурсы, необходимые для обеспечения подавляющего воздушного превосходства, которое бы дало реальную возможность вторжения через Ла-Манш.