Адам Туз - Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики

И «народный приемник», и «народный автомобиль» являлись желанными потребительскими товарами и привлекательными символами современности. Но они ни в коем случае не относились к числу предметов первой необходимости и оказывали лишь ограниченное влияние на повседневную материальную жизнь подавляющего большинства немцев. Главное место в ней занимали питание, одежда и жилье. Ограничения, с которыми сталкивалась германская текстильная и швейная промышленность, разбирались в предыдущих главах; достаточно сказать, что расходы на одежду, очень существенно выросшие после 1933 г., составляли главную часть потребительского бюджета. Вопрос продовольствия будет рассмотрен в связи с сельским хозяйством в следующей главе. Однако жилищный вопрос заслуживает специального внимания, поскольку он представлял собой политическую сферу, игравшую ключевую роль в том Volksgemeinschaft , которое стремился построить национал-социализм. Кроме того, в отличие от автомобилей и радио, жилищный вопрос не могло обойти своим вниманием ни одно немецкое правительство. Эта сфера потребления с начала столетия все сильнее и сильнее политизировалась и оказывала решительное противодействие всем попыткам быстро исправить сложившееся в ней положение.

Жилищную ситуацию в Германии межвоенного периода было принято описывать словами «дефицит жилья». Конкурировавшие заинтересованные группы давали разные оценки этого дефицита – от 1 до 2 млн квартир, в зависимости от того, кто производил оценку [464] . M. Führer, Mieter, Hausbesitzer, Staat und Wohnungsmarkt: Wohnungsmangel und Wohnungszwangswirtschaft in Deutschland 1914–1960 (Stuttgart, 1995), 27–46. Пример тщательно обоснованного подсчета см. в: IfK, Supplement to Weekly Report , 22 April 1936, где говорится, что в стране насчитывалось 750 тыс. домохозяйств, обладавших средствами для покупки небольшой квартиры или дома, если бы те имелись в наличии, и еще 750 тыс., нуждавшихся в жилье, но не располагавших достаточным доходом. . Однако неоднозначным является само понятие дефицита. На «свободном» рынке, автоматически приходящем в состояние равновесия, дефицита не бывает. Превышение спроса над предложением обычно приводит к росту цен, что вызывает сокращение реального спроса и рост предложения, устраняя дефицит. Поэтому симптомы дефицита на рынке жилья в межвоенной Германии в первую очередь отражали «искажения», сложившиеся из-за введения мер контроля над квартплатой после окончания Первой мировой войны [465] G. Schulz, «Die Diskussion iiber Grundlinien einer Nachkriegssozialpolitik im Nationalsozialismus», in M.Prinz, M.Frese (eds.), Politische Zasur undgesellschaftlicher Wan-del im 20. Jahrhundert (Paderborn, 1996), 111. . Эти меры контроля были необходимы в период инфляции для предотвращения эпидемии выселений, которая привела бы к появлению армии бездомных. В этом отношении они были чрезвычайно эффективными. Контроль над платой за жилье являлся одним из ключевых элементов веймарского государства социального обеспечения. Однако ему были свойственны свои минусы. Поскольку оплата большей части жилья была зафиксирована на уровне, в пересчете на реальные деньги намного более низком, чем тот, который преобладал в 1913 г., то строительство нового жилья стало крайне непривлекательным для частных инвесторов. Власти Веймарской республики пытались исправить ситуацию, в широких масштабах строя жилье за счет государства. Средства на это строительство давал налог, взимавшийся с владельцев существующей недвижимости— Hauszinssteuег— и оправдывавшийся огромным выигрышем, в котором они оказались, когда их ипотечные кредиты были «уничтожены» гиперинфляцией [466] О ситуации, сложившейся к концу 1920-х гг., см.: Deutsche Bau- und Bodenbank AG, Die Entmicklung der deutschen Bauwirtschaft im ersten Halbjahr ig2g (Berlin, n.d.), 20–21. . Это государственное финансирование, несомненно, внесло серьезный вклад в увеличение жилого фонда. Кроме того, новые здания нередко были построены в симпатичном модернистском стиле. Однако они лишь косвенно облегчали положение основной массы населения, поскольку в силу типичных затрат на строительство минимальная ежемесячная квартплата даже с учетом субсидий составляла 40 рейхсмарок в месяц, что сильно превышало величину, приемлемую для семей рабочих. Между тем общенациональная перепись, проведенная в разгар строительного бума, финансировавшегося Веймарской республикой, выявила симптомы если не нехватки жилья, то массового распространения очень плохих жилищных условий. В 1927 г. в германских городах не менее чем в каждой шестой квартире, помимо основных съемщиков, проживали их жильцы и субарендаторы. И в число этих жильцов входило как минимум 377 тыс. семей, насчитывавших не менее трех человек и проживавших на условиях субаренды в чужих квартирах. Кроме того, по оценкам статистиков, по крайней мере три четверти из миллиона германских квартир могли считаться перенаселенными. Сотни тысяч семей рабочих были вынуждены жить не менее чем по два человека в комнате. Многие теснились в одно- и двухкомнатных квартирах, где не было ни ванной комнаты, ни отдельной кухни. В описаниях того времени фигурируют семьи, проживавшие в продуваемых всеми ветрами мансардах и сырых подвалах. После того как массовая безработица сделала тысячи человек бездомными, на окраинах германских городов выросли трущобные поселки, служившие жильем для десятков тысяч людей.

Депрессия нанесла смертельный удар по веймарской системе государственного жилищного строительства. В результате резкого снижения налоговых поступлений и роста расходов на социальное обеспечение иссякли средства, выделявшиеся государством на новое строительство. Государственные субсидии на жилье, в 1928 г. достигшие пика в 1,34 млрд рейхсмарок, к 1932 г. сократились до 150 млн рейхсмарок, что имело катастрофические последствия для строительной отрасли [467] Kahler (ed.), Geschichte des Wohnens , table 12, 720. . В Берлине, где проживало более 4 млн человек, за последние шесть месяцев 1931 г. началось строительство всего 2606 новых квартир. В этой кризисной ситуации государство пошло на чрезвычайные меры, объявив, что будет помогать строить поселки, возводимые безработными и их семьями на окраинах германских городов. Каждому такому поселку выдавалось достаточное количество земли для того, чтобы семьи могли в значительной степени сами обеспечивать себя продовольствием [468] T. Harlander, Zwischen Heimstatte und Wohnmaschine: Wohnungsbau und Wohnungspolitik in der Zeit desNationalsozialismus (Basle, 1995), 30–53. . Государство предоставляло льготный кредит в 2500 рейхсмарок на строительство, а остаток должны были изыскать сами застройщики за счет взаимопомощи.

Захват Гитлером власти навсегда покончил с веймарской системой выдачи субсидий непосредственно на строительство жилья. В Третьем рейхе поступлениям от Hauszinssteuer нашлось более важное применение, чем финансирование социального жилья. Дефляция отчасти привела квартплату в соответствие с заработками и остальными ценами, повысив прибыльность частного жилья. Однако всякое сколько-нибудь масштабное строительство по-прежнему было невозможно без субсидирования в том или ином виде. Крупнейшее разовое выделение средств на строительство жилья в гитлеровской Германии было связано с программами 1932 и 1933 г. по созданию рабочих мест, предусматривавшими субсидии в объеме 667 млн рейхсмарок на ремонт и перестройку существующих квартир. Кроме того, 45 млн рейхсмарок выделялось в качестве субсидий на строительство частных домов. Итоги выполнения этой программы были значительными, но они ограничивались главным образом перестройкой существовавших больших квартир в маленькие и более доступные для съемщиков. В целом жилищная политика в первые годы существования Третьего рейха сводилась к перекладыванию ответственности обратно на частные источники финансирования. В то время как при Веймарской республике государством покрывалось 42,4 % всех расходов на строительство жилья, к 1936 г. эта величина сократилась до 8 %. Наиболее эффективным из новых механизмов жилищной политики, разработанных гитлеровским режимом, являлись Reichsbilrgschaft – государственные гарантии по ипотечным кредитам, полученным частными домовладельцами. Хотя этот механизм не требовал от государства никаких вложений, готовность Рейха гарантировать заимодавцам возвращение их средств позволила снизить стоимость кредитов [469] F. Liitge, Wohnungswirtschaft (Jena, 1940), 199–206. .