Максим Бузин - Снайперы. Огонь на поражение [litres]

– Наверное, вы правы, – задумчиво проговорил Шредберг, растирая пальцами виски. – Наверное, вы правы…

Вернувшись к столу, командир полка раскрыл лежащую на нем коричневую папку, неторопливо просмотрел ее содержимое и, видимо, не обнаружив то, что искал, как-то слишком уж по-стариковски вздохнул.

– Хотел ознакомить вас с приказом, Хаген, – пробормотал он, – но в этой суматохе документ куда-то подевался. Хотя, не важно. Моих слов будет достаточно.

И, поймав на себе вопросительный взгляд подчиненного, пояснил:

– Вам присвоено звание обер-лейтенанта вермахта. Поэтому идите и получите новые погоны.

Только не забудьте обновить в придачу и свой гардероб! Жду вас здесь же через два часа, замените фон Тиссена на совещании! Ступайте, молодой человек, ступайте!

– Есть! – поднявшись с табурета, принял строевую стойку Гюнтер.

Развернувшись через левое плечо, «свежеиспеченный» обер-лейтенант вышел из комнаты. Следуя по пустому длинному коридору здания, в котором, судя по висевшему на стене и чудом сохранившемуся плакату, располагалось до войны правление советского колхоза, и вслушиваясь в гулкое эхо своих шагов, Хаген пытался упорядочить вертевшиеся в голове мысли и найти ответы на некоторые вопросы.

«Что произошло с Эрихом, жив ли он? С какой стати Шредберг в разговоре со мной изображал усталого пожилого человека, каковым на самом деле не является? Зачем командир полка очень спокойно сообщил мне о том, что он и его штаб тоже фактически удрали, передислоцировавшись на шесть с лишним километра западнее? При этом Шредберг ни словом не обмолвился о самом главном: почему, хотя связь работала, он перед своим бегством не предупредил фон Тиссена о фланговом прорыве русских и тем самым оставил батальон на произвол судьбы?» – хмуря брови, спрашивал себя Гюнтер.

Однако на ум ничего толкового не шло, и Хаген, оказавшись на улице, вдруг ясно осознал, что его мозг нуждается в покое. Подставив осунувшееся лицо крупным каплям внезапно начавшегося теплого июльского дождя, Гюнтер простоял так несколько минут. Затем, будто прогоняя негатив, резко тряхнул пару раз головой и, почувствовав определенное облегчение, довольно бодрой походкой направился в ту сторону, где расположились на отдых его измотанные недавней кровопролитной схваткой бойцы…

…В свежем утреннем воздухе царило полнейшее спокойствие без какого-либо намека на ветерок. Затянувшие до самого горизонта небо мрачные черные тучи недвижимо повисли над землей, и через их грозную пелену не мог пробиться даже слабенький солнечный луч. Обычно неугомонные певчие птицы, вероятно, в преддверии приближающейся грозы, будто нехотя и как-то сонно состязались между собой в исполнительском мастерстве. Лишь одинокий большой пестрый дятел отчаянно и самозабвенно на высоте двенадцати метров долбил своим клювом ствол вековой сосны, и издаваемая им барабанная дробь разносилась далеко вокруг. Трудолюбивый пернатый был настолько поглощен этим делом, что, игнорируя возможные капризы погоды, он также не обращал никакого внимания и на людей в советской военной форме, осторожно двигавшихся друг за другом по проложенной танками и бронемашинами через лес колее и в настоящий момент проходивших под ним. Впрочем, и ребята из группы, отправленной майором Дмитрием Деменевым с подачи полкового начальства в разведку, не отвлекались на устроенный дятлом «сольный концерт»…

…Шедший первым ефрейтор Михаил Котов окидывал внимательным взглядом притягательную красоту соснового бора. Он выступал в роли впередсмотрящего и на доносившиеся с разных сторон звуки не реагировал, пропуская их мимо ушей. «Слушать лес» входило в задачу младшего сержанта Сереги Рогачева, который, опустив глаза вниз и расслабив свое хорошо тренированное жилистое тело, мягко перемещался позади Михаила, соблюдая дистанцию в пару шагов. Лейтенант Степанов, тащивший на спине рацию и исполнявший сейчас обязанности радиста Сашка Петров и напарники-снайперы Овечкин с Поздняковым тоже сильно не отставали. Поэтому весь маленький отряд растянулся вереницей в этом царстве шишек и хвои всего на какой-то десяток с копейками метров…

Еще две группы красноармейцев, приблизительно такие же по численности, действовали соответственно севернее и южнее. Высланная вперед разведка, по замыслу полковника Иванова, с разрешения вышестоящего командования приостановившего наступление на своем участке фронта, должна была проверить одновременно несколько направлений, по которым затем предстояло двигаться основным силам. Полковника смущал тот факт, что хоть вчерашний удар по немецким флангам и был достаточно мощным, но фашисты все равно как-то слишком уж быстро и легко драпанули со своих хорошо подготовленных оборонительных позиций. Иванов видел в этом некий подвох и опасался, что враг может заманить части РККА в ловушку. А поскольку из-за низкой облачности использование авиации, в том числе и в разведывательных целях, на текущий момент не представлялось возможным, то все надежды командир стрелкового полка возлагал на вышеупомянутые боевые группы…

…Выйдя к опушке, по плотности растущих на ней деревьев напоминавшей хороший частокол, бойцы по команде Степанова рассредоточились и залегли. Сам лейтенант, присев на одно колено возле пахнущей смолой сосны, принялся изучать в бинокль окрестности. И первым, что сразу бросилось ему в глаза, была двухметровая штыревая антенна, возвышавшаяся над угловатым корпусом полугусеничного «Ганомага», притаившегося в ложбине приблизительно в полукилометре от леса. Среди тянущихся ввысь к сейчас закрытому тучами солнцу тоненьких стройных берез и ласкающих взор своим веселым разнообразием ярких цветов бронетранспортер выглядел инородным, чуждым предметом.

– И что ты забыл здесь, вражина? – играя желваками, прошептал Виктор. – Не на сенокос же приехал, железный болван…

Медленно перемещая бинокль влево, Степанов пристальным взглядом стал ощупывать местность. Чутье подсказывало ему, что «Ганомаг» прикатил сюда не один, и потому, когда в окулярах возник обложенный для маскировки зелеными ветками орудийный ствол, направленный точно в место, где усыпанная хвоей лесная дорога плавно переходила в стелющуюся извилистой серой лентой полевую грунтовку, лейтенанта это абсолютно не удивило. И в то же время сильно расстроило, поскольку караулила «выезд» из соснового бора развернутая прямой наводкой и хорошенько укрытая в грамотно оборудованном окопе 88-миллиметровая зенитка, в просторечии именуемая как «ахт-ахт»! Снаряд этой мощной пушки насквозь прошивал лобовую броню «тридцатьчетверок», не говоря уже о легких танках Т-70 и Т-60.