Сергей Прага - Да, был

Когда Русин сказал, кто он и его товарищи, господин Кауфер прервал его: «Достаточно того, что вы нуждаетесь в приюте. Остальное меня не интересует. Я не знаю, где Альбах. Одна просьба: если вас обнаружат у меня, вы должны заявить, что пришли буквально полчаса назад, ведь за оказание помощи таким, как вы, мы отвечаем головой и благополучием».

После того, как пленные поели, к навесу подошел Кауфер, сказал:

— Отдыхайте, а потом поможете по хозяйству… что умеете… — И больше не интересуясь ими, уселся на скамеечке под буком, принялся плести рыболовную сеть.

Заметив, что фрау Зитте не под силу вытянуть бадью из колодца, Вальц помог ей. Немного погодя Нечаев молча отобрал у фрау Зитты метлу и старательно подмел двор. К середине дня пленные работали так, будто не сегодня пришли к лесничему, а были старожилами лесного хуторка: чистили хлев и конюшню, пилили и кололи дрова, чинили ветхую изгородь, окапывали деревья в садике за хуторком, окучивали картофель.

Русин просил Кауфера указать, не стесняясь, чем могут помочь его товарищи в хозяйстве. Работа нашлась. За десять дней пленные перекопали большой огород, вынесли на грядки огромную кучу навоза, накопившегося за несколько месяцев, выкосили два луга, расчистили главную просеку на полкилометра, выкорчевали с десяток вековых пней. Иберидзе с тремя товарищами полностью сменил дранку на крышах сараев и навеса, окрасил домик снаружи.

Господин Кауфер за все благодарил и пищи не жалел: картофель, хлеб, полбенная каша и снятое молоко подавались на стол в изобилии.

Недели через две господин Кауфер пригласил Русина в комнаты, усадил к столу, протянул прейскурант строительной фирмы, рекламирующей недорогие комфортабельные коттеджи и, указывая на один из рисунков, тоном заговорщика спросил:

— Что вы скажете об этом красавце? А?

Русин прочел описание домика и условия фирмы.

— Хорош! Стоит пять тысяч марок…

Господин Кауфер воровато взглянул на фрау Катрин:

— Да, да… Но если выполнить некоторые работы, к примеру: подготовить площадку, откопать котлован под подвальный этаж и фундамент, фирма сделает скидку этак до четырехсот марок…

— Так в чем же дело? — заинтересовался Русин.

— О! — воскликнул Кауфер. — Вы и ваши друзья отроете котлован…

— Хоть сейчас, — согласился Русин…

С утра господин Кауфер разметил площадку под будущий особнячок, и беглецы приступили к работе. Работали от зари до зари. К концу недели, когда последняя лопата земли была вынута, Отто Вильгельмович пожал руку Русину и повел речь о том, что в маленьком хозяйстве накладно иметь много батраков…

— Спасибо вам, Отто Вильгельмович, — сердечно поблагодарил Русин. — За все спасибо. С вашего разрешения, нам пора в дорогу.

…По совету Кауфера решили выйти с утра. По своему плану лесного участка Кауфер с немецкой аккуратностью вычертил маршрут через лес к каналу, кружками пометил повороты и переходы с просеки на просеку и, вручая его Русину, сказал:

— Под вечер дойдете. На берегу канала рыбачьих лодок много. Засветло облюбуете одну, а как стемнеет –смело в путь. Да поможет вам бог!..

Каждому пленному Кауфер дал пачку сигарет. По распоряжению свекра фрау Зитта принесла пять буханок хлеба и ведро вареного картофеля, а от себя, тайком, в мешок Нечаева высыпала сырого картофеля на одну варку и сунула кусок солонины.

Долго в эту ночь не спали беглецы. Знали: впереди самое тяжелое — полная неизвестность. Покуривая, разговаривали: не все немцы — фашисты и эсэсовцы с пистолетом на ремне и дубинкой в руке, немцы — это дядюшка Ганс, добрый Отто Вильгельмович, Зитта, фрау Матильда — человечные люди, готовые помочь попавшим в беду. И если от Альбаха до Тевтобургского леса повстречались три таких немца, то и до голландской границы может встретиться хотя бы один. И сколько бы ни бесновалась геббельсовская пропаганда, хорошее и доброе не вырвать из человеческих сердец…

С первыми лучами солнца беглецы поднялись и отправились в путь. Фрау Катрин и фрау Зитта проводили их до калитки. Отто Вильгельмович, перекинув через плечо дробовик, пошел с ними до поворота на главную просеку, туда, где начинался вычерченный им маршрут. Когда за деревьями скрылся последний из пленных, господин Кауфер подумал вслух:

— Их двенадцать, и они дойдут часам к семи…

…Позавтракав, господин Кауфер вывел из сарая мотоциклет и сказал жене:

— Я еду в город по вопросу покупки дома. Если задержусь, не беспокойся. Проследи, чтобы Зитта убрала под навесом. И кто бы ни интересовался военнопленными, держите язык за зубами.

ЦЕНА ДОМИКА

Рассчитывая на то, что военнопленные дойдут до канала к семи часам, господин Кауфер имел в виду свои рахитичные ноги, а у беглецов шаг был широкий, настроение приподнятое, и расстояние от домика лесничего до разбитого молнией дуба они проделали намного быстрее.

Лес кончился неожиданно. Корни последних деревьев впивались в обрыв. Внизу, под обрывом, извивалась грунтовая дорога, а за нею пологий спуск, поросший высокой травой, широкая полоса канала Дортмунд—Эмс, а дальше сплошной зеленый ковер, покрытый причудливым узором темных, будто рукой садовника подстриженных, кустов.

Километрах в десяти западнее спокойная Эмс несла свои воды к морю. Реки беглецы не видели, но знали: от крутого берега, закрывающего горизонт, до границы всего тридцать пять километров.

Старко первым увидел плоскодонку метрах в пятидесяти от дороги, на берегу канала. Чуть поодаль бродили круторогие волы, значит, поблизости пастух.

Беглецов ждала трудная ночь. Они отошли метров на сто в глубь леса и расположились на привал на дне оврага. Русин изучал карту, намечал маршрут предстоящего перехода до границы. Старко и Нечаев, вполголоса беседовали. Иберидзе строгал палку. Остальные после плотного завтрака дремали.

Вдруг Русин и Иберидзе одновременно насторожились. Послышались подозрительные шорохи, сопение и треск валежника. Возле оврага бродил или зверь, или человек. Обменявшись взглядом, Русин и Иберидзе торопливо вскарабкались по склону оврага. В нескольких шагах от них стояли четыре подростка с палками в руках. Они заметили беглецов и помчались прочь.

Русин спрыгнул на дно оврага, поднял с земли отрезок трубы, обвел взглядом настороженные лица товарищей и тяжело, но спокойно сказал:

— Отходим к лодке. Живыми не дадимся, довольно с нас. Направляющий Старко. Вальцу и Нечаеву наблюдать влево. Авдееву и Булатнику — вправо. Иберидзе и я прикрываем тыл. Пошли!

Как только Старко вылез из оврага и, пригибаясь к земле, побежал, его заметили. Со всех сторон поднялись крики и улюлюканье. Прогремел ружейный выстрел. Горохом ударила дробь по толстым стволам.