Сергей Прага - Да, был

СЕРГЕЙ ПРАГА

ДА, БЫЛ

ПОВЕСТЬ

«…Я всегда готов выступить на защиту моей Родины — Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Вооруженных Сил, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения победы над врагом…»

(Из текста военной присяги)

«…Лучше смерть, но смерть со славой, чем бесславных дней позор…»

(Шота Руставели. «Витязь в тигровой шкуре»)

В НАГОРНОМ РАЙВОЕНКОМАТЕ

— А-а! Товарищ старший лейтенант! Здравствуйте, здравствуйте. — Начальник третьей части капитан Белогрудов приветливо, как старому знакомому, протянул руку мужчине лет сорока в штатском костюме.

— Надюша, стул!

Посетитель поблагодарил, сел, достал из кармана сигарету и вопросительно взглянул на Белогрудова.

— Курите, курите. Мы давно ждем вас. Дело ваше получили из архива, а вас все нет и нет… Решили, что вы отдыхаете или в командировке… Необходимо составить ваш послужной список, а для этого надо кое-что уточнить, сверить…

Посетитель с любопытством смотрел на папку, пожелтевшую от времени. Он не предполагал, что его личное дело такое внушительное.

— Я готов, — ответил он. — А нельзя ли взглянуть на бумаги и кое-что освежить в памяти…

— Пожа-а-луйста, — обиженно протянул капитан. — Ваше право, смотрите, вспоминайте.

Он положил личное дело перед посетителем, а сам потянулся к папке с текущей перепиской.

Бегло просматривая отдельные документы, старший лейтенант изредка улыбался, покусывал губы, покачивал головой. Вдруг лицо его помрачнело, в глазах появились жестокие огоньки. Он еще не просмотрел и половины бумаг, вшитых в папку, как резко закрыл ее и передал Белогрудову.

— Я готов, товарищ капитан…

…Опрос походил на непринужденную беседу двух хорошо знакомых людей. Правда, вначале ответы были предельно лаконичны, привнося неприятную сухость в разговор. Но вскоре эта отчужденность сгладилась.

На вопрос о партийности старший лейтенант, слегка задумавшись, ответил:

— С тысяча девятьсот сорок второго по сорок седьмой выбывал из рядов партии… В сорок седьмом восстановлен с тысяча девятьсот тридцать шестого… — и без запинки назвал многозначный номер партийного билета…

Делопроизводительница не без интереса слушала диалог.

— Женаты?

— Так точно… Двое детей: сын Остап десяти лет и сын Шота семи…

— Что ж это: родители русские, а имена у детей вроде бы не русские…

— Так… по зароку…

— Имеете награды?

— Красное Знамя за Халхин-Гол, Красная Звезда за Вену… Три медали…

— Ранения и контузии?..

…Все меньше оставалось незаполненных пунктов. Вот на этот, пожалуй, не ответишь кратко. Капитан пробежал глазами слова очередного вопроса и только тогда прочел его вслух.

— Были ли в плену в Отечественную войну, при каких обстоятельствах пленены, где находились, к каким работам привлекались, кем, где и когда освобождены?

Старший лейтенант еще не успел ответить, как на столе задребезжал телефон.

Капитан снял трубку. Выслушав, неохотно сказал: «Ясно!» и, пожимая плечами, поднялся:

— Простите, придется минут на пять — десять прервать беседу.

Он взял со стола несколько папок и вышел.

— Наверно, комиссар вызвал, — проговорила делопроизводительница.

В комнате наступила тишина.

Старший лейтенант задумчиво смотрел на раскрытый послужной список и, покусывая мундштук, дымил сигаретой. Медленно ползли стрелки часов. Прошло десять — пятнадцать минут. Белогрудов не возвращался. В комнату входили посетители, офицеры, громко поговорив с делопроизводительницей, уходили. А старший лейтенант, ничего не замечая, изредка посасывая потухшую сигарету, продолжал смотреть перед собой.

Последний вопрос напомнил ему давно минувшее. В памяти оживали забытые лица, эпизоды, события.

НА КОМАНДНОМ ПУНКТЕ

Командный пункт командира дивизии генерал-лейтенанта фон Зальце расположен в усадьбе МТС. Сейчас здесь оживленно. На два часа назначено совещание командиров полков и им равных. Отсутствие в воздухе советской авиации позволяло пренебрегать маскировкой, и приглашенные подъезжали на машинах к самому крыльцу флигеля, занятого генералом.

Адъютант генерала, лейтенант Капп, хлыщеватый и самоуверенный юнец, щеголяя выправкой, встречал приезжающих и, отвечая на рукопожатия, предупреждал:

— Господин генерал-лейтенант беседует по прямому проводу! — При этом Капп многозначительно поднимал указательный палец левой руки и косился на окна, снаружи завешенные плащ-палаткой.

На самом же деле фон Зальце, серьезно обеспокоенный боевой обстановкой в полосе дивизии, сидел за столом и, насупившись, смотрел на оперативную карту с обстановкой на 25 июля 1942 года.

Всего три недели назад, когда его дивизию перебрасывали из Голландии на Восточный фронт, фон Зальце задержался на полдня в Берлине и был принят фельдмаршалом Кейтелем. Напутствуя старого друга-однополчанина. Кейтель говорил:

— Знай. Зигфрид, десятого июля будет взят Борисоглебск, а двадцать пятого—Волжская твердыня. Первого августа падет Сальск, десятого — Саратов, пятнадцатого — Куйбышев! Точно десятого сентября мы будем в Арзамасе. А для тебя — сюрприз: твоим гренадерам уготовано путешествие на юг. С рубежа развертывания твоя дивизия, как нож в масло, врежется в деморализованную оборону противника, рассечет ее, уничтожит, и двадцать пятого сентября, в Баку, ты получишь мое поздравление с производством в генерал-полковники. Как другу скажу, сугубо конфиденциально: фюрер не возражает против твоей кандидатуры на пост военного губернатора Азербайджана. Надеюсь, генерал-губернатор не забудет Вилли…

Кейтель уверенно водил указкой по карте, на которой необъятная территория Советского Союза, от Буга до Уральского хребта, была рассечена грозными стрелами, нацеленными на сердце России — Москву, на волжскую твердыню, на Апшеронский полуостров.

Фон Зальце запомнил этот разговор. Еще бы, хотя Азербайджан и не гостеприимная Голландия, но ради звания генерал-губернатора юго-восточной нефтеносной провинции можно пойти на некоторые жертвы и временное отсутствие комфорта, к которому за последние два года так привык он в стране ветряных мельниц и тюльпанов.

Матерый волк фон Зальце понимал: просчеты могут быть. Сегодня от линии фронта до Борисоглебска 360 километров и до Волги не меньше. Сроки можно отодвинуть — не обязательно быть в Баку 25 сентября. Можно запоздать на неделю, другую. Но увы! Просчеты не только в сроках…

С того момента, как первый эшелон с гренадерами отошел от голландской станции Арнем, фон Зальце явно не везет. В районе Макленбурга этот эшелон стал жертвой воздушного налета противника, а восточнее Буга свалился под откос: партизанские отряды взорвали железнодорожный мост и уничтожили до сотни солдат, чудом спасшихся при катастрофе.