Георгий Светлов - „В квадрате 28-31“

С самолетов сбрасывались не только обычные фугасные бомбы, но и зажигательные. Их изобрели молодые специалисты Научно-исследовательского института гражданской авиации Островский и Копылов. Простые по своей конструкции, но эффективные по действию «воздушные зажигалки» представляли собой особые клеенчатые мешки, которые наполнялись горючим составом и мелкими осколочными бомбами. Изготовлять новинку было легко на местах. Такие «огненные мешки», как называли эти бомбы наши летчики, взрываясь, распространяли вокруг пламя пожара, далеко рассеивали многочисленные осколки.

Перед первомайским праздником летчики гражданской авиации прислали партизанам поздравительное письмо и пожелали новых боевых успехов в беспощадной борьбе с оккупантами. Авиаторы обязались оказывать народным мстителям еще большую помощь, доставлять в Партизанский край еще больше оружия и боеприпасов, а также предложили в ближайшее время провести какую-нибудь совместную боевую операцию.

Вот тогда-то и решили согласовать через Ленинградский штаб партизанского движения время налета нашей авиации на Кряжи, который будет «увертюрой» к партизанскому штурму вражеского гарнизона. В штаб бригады пришла ответная шифровка: «Начало в ноль-один. Границы бомбометания укажите светящимися точками формы «треугольник». Ваша атака по сигналу с самолета — одна желтая ракета».

С четырех сторон окружили село отряды «пятерки» и отряд Второй бригады «Ворошиловец», которым командовал армейский командир Александр Павлович Артемьев. На исходных позициях они окопались, замаскировались. Три группы сигнальщиков с карманными фонариками выдвинулись вперед и разошлись по своим зонам. Увидев, с каким «оборудованием» они скрылись в темноте, пулеметчик Шота Гогишвили забеспокоился.

— Вай-вай, развэ эта свэт? Какой самолот его замэтит?.. — сказал он лежащему рядом начальнику штаба «Боевого» Александру Макаровичу Никитину.

— Не дрейфь, Шота, заметит! — И каг знаток своего дела Никитин разъяснил: — Вот зажгу спичку — за сколько ее увидеть можно? Шагов за двадцать, говоришь? Чудак ты, Шотик! За километр свет спички в темноте виден. А «глазок» от папиросы — за полкилометра. Понял? А там, как-никак, фонарики — не спички. Да и наши подлетят на малой высоте!

Видимо, Гогишвили остался удовлетворен ответом:

— Эсли так, то ладна. Скарей бы лэтэли!..

В Кряжах было тихо. Только откуда-то доносился приглушенный звук губной гармошки. Никитин прислушался: какой-то бодрствующий гитлеровец, может быть часовой, играл мелодию «Песни Хорста Весселя» — признанного в рейхе нацистского «героя». Это он, Вессель, еще в тридцатые годы поучал парней и девиц из гитлерюгенда, как надо расправляться с врагами фюрера: «Нацисты! Если красный выколет вам глаз, ослепите его! Если он выломает вам зуб, перервите ему глотку! Если он ранит вас, убейте его!»

Размышления Никитина прервал едва различимый рокот мотора. По его характерному звуку он понял: летит долгожданный «утенок». Вскоре с КП пошел по цепи приказ Шурыгина:

— Приготовиться! В каждом отряде один пулемет зарядить бронебойно-зажигательными! В атаку — по установленному сигналу!

Тотчас же в запасные диски пулеметчики начали укладывать патроны с красно-черными носиками пуль.

Самолет с небольшой высоты точно отбомбился в пределах сигнальных границ.

— Маладэц, Вано! — радостно крикнул Гогишвили, не знавший, конечно, имени летчика. Но он не видел ничего плохого в том, чтобы назвать его популярным русским именем. — Прылэтай на Кавказ! Дарагим гостам будешь!

А «гость» тем временем дал газ и взмыл вверх под аккомпанемент раздавшихся взрывов. Из его кабины дугообразно полетела к земле желтая ракета. В грохоте пулеметных и автоматных очередей, в разрывах-хлопках ручных гранат потонуло грозное партизанское «ура!».

Полная неожиданность бомбового удара и внезапное появление партизан не позволили вражескому гарнизону наладить организованную оборону — время было упущено. Лишь кое-где гитлеровцы, бросившиеся в сторону Дно, отстреливались на ходу. Одна из их пуль сразила ведущего в атаку свой взвод Петра Ивановича Ефимова, храброго командира и умелого подрывника.

Фашистский укрепленный пункт перестал существовать через полтора часа. Трофеи партизан были большими. Все бойцы и командиры провели операцию с высоким подъемом, действовали решительно и отважно. В первом же своем партизанском бою новичок Николай Матвеенко уничтожил гранатами две вражеские огневые точки.

На следующее утро Николая Семенова послали разведать результаты боя.

В деревне Котово, что в двух километрах от Кряжей, жители рассказали, что фашисты целый день возили убитых. В отместку агенты тайной полевой полиции и каратели батальона Рисса буквально наводнили район. Разведчики принесли в штаб бригады печальное известие: каратели схватили, долго мучили и в конце концов расстреляли подпольщицу Татьяну Михайловну Гаврилову. Несовершеннолетних ее дочерей Тоню и Нину отправили в концентрационный лагерь.

Такая же участь постигла Сашу — семнадцатилетнюю дочь Якова Спиридонова, довоенного председателя колхоза. Он успел эвакуировать на восток хозяйство и скот, после чего вступил в ряды Красной Армии. Дом, в котором осталась Саша с матерью, вскоре стал явочной квартирой. Туда неоднократно заходили партизанские разведчики. Часто бывал и Николай Семенов.

Озверелые гитлеровцы арестовали заподозренных в сочувствии партизанам жителей, в числе которых оказалась и юная патриотка.

В последний месяц весны дни стояли теплые, в лесах терпко пахло смолой и, трудолюбиво продалбливая в бересте оконца-луночки, остроносые дятлы брали пробу березового сока…

Первомайский приказ народного комиссара обороны Верховного главнокомандующего И. В. Сталина комбриг зачитывал перед всей бригадой, выстроившейся буквой «П» на большой лесной поляне. Как только Шурыгин произнес заключительные слова: «Под непобедимым знаменем великого Ленина — вперед к победе!» — грозным морским валом покатилось по лесу мощное партизанское «ура!».

После митинга устроили праздничный обед. Служба «главного интенданта» Валова на этот раз не поскупилась: из неприкосновенных запасов, хранившихся на дальней лесной базе, выделила по сто граммов — какой же праздник без хорошего тоста!

Когда кончился обед, молодежь по инициативе комсорга бригады Миши Козодоя решила блеснуть своими талантами. Александру Садовникову доверили открыть концерт. Немного волнуясь, он предложил послушать партизанский вариант одного из некрасовских стихотворений. Все притихли. Только неугомонные лесные птахи продолжали задористые песнопения, будто хотели посоревноваться с декламатором.