Георгий Светлов - „В квадрате 28-31“

Генерал Шпейман, командующий войсками охраны тыла северной группировки немецко-фашистских армий, как только подсохли дороги, вновь бросил свои подразделения к границам Партизанского края. К регулярным вражеским войскам, в частности 163-й пехотной дивизии, присоединился и специальный карательный батальон. Вновь разгорелись горячие бои у Мякшина и Релок, у Крутца и Сосниц. Пять тысяч гитлеровцев, двадцать танков и самоходных орудий, десять самолетов составили ударную силу очередной карательной экспедиции.

Асмолов и Гордин внимательно следили из Валдая за развитием обстановки в тылу противника. Чтобы избежать ненужных потерь, они радировали Шурыгину: «Фронтового удара противника не принимать. В случае вынужденного отхода устраивать на путях движения врага засады-ловушки с обязательным минированием впереди лежащих участков. Засады делать так, чтобы они образовывали огневой мешок. Ближайшая к противнику засада обязана тщательно маскироваться, пропуская его мимо себя, и обрушиваться всей силой ружейно-пулеметного огня и гранатами с тыла, когда откроет огонь вторая засада. При всех обстоятельствах не отходить дальше лесных массивов района Яблонец, Роговая, Гористая. Ввиду недостатка технических средств связи не ждать указаний сверху, инициативу держать в руках, действовать внезапно, сеять в рядах противника панику и причинять ему возможно большие потери».

Частям и отрядам карательной экспедиции так и не удалось навязать партизанам дневную позиционную борьбу. Народные мстители вовремя уходили из-под фронтальных ударов в леса, а ночью сами наносили удары по временным стоянкам карателей, уничтожали их авто- и мотомеханизированные колонны из засад. Около ста различных боевых операций провели партизаны против карателей, так и не позволив им прорваться сквозь линию обороны своего участка.

Вскоре в штабе Второй бригады была получена радиограмма от Военного совета Северо-Западного фронта: «Военный совет приветствует славных народных мстителей и удовлетворен первыми итогами боев против карательной экспедиции, проводимой оккупантами сейчас. Уверены, что партизаны Северо-Западного фронта до конца выполнят свой долг перед Родиной. Курочкин, Пронин».

Карательная экспедиция не достигла цели. Гитлеровцы вынуждены были снова расставлять свои усиленные гарнизоны. Один из них они разместили в населенном пункте Тарасово. Отрядам Пятой бригады предстояло разгромить его.

К землякам-дновцам в село Лисье приехал из штаба бригады комиссар Тимохин. Вместе с командиром отряда «Дружный» Александром Ивановым он принял участие в подготовке всех, кому предстояло штурмовать вражеский гарнизон в Тарасове. Командир разведки Войчунас докладывал обстановку:

— Крестьяне выселены карателями. Гитлеровцы укрепились в подвалах сожженных домов. Подходы сложные — населенный пункт на возвышенности. После налета на Кряжи охрана Тарасова усилена. Установлен прожектор.

— Может быть, ударить не со стороны леса — там ночное охранение? — спросил Иванов. — Как думаешь, разведчик? — обратился он к Войчунасу.

— Можно незаметно подобраться лощиной, потом огородами — между гряд и борозд. А у леса провести отвлекающий маневр.

А. И. Иванов, командир отряда «Дружный».

Предложения, высказанные Петром Антоновичем Войчунасом и Александром Ивановичем Ивановым, были приняты командованием. Пароль на время операции — «Самолет», отзыв — «Смоленск».

Штурм начали ровно в полночь. Во всех ударных группах гранатометчиков и автоматчиков первыми шли, как всегда, коммунисты и комсомольцы. Их встретила свинцом охрана гарнизона. Партизаны залегли. Когда огонь противника стал стихать, поднялся командир:

— Вперед, ребята! За мной!

Он повел одну роту на блиндаж, а в обход его указывал путь второй роте Войчунас.

Кольцо сужалось. Юра Бисениек, Ваня Богданов, Леша Буянов, Миша Кумров приблизились к блиндажу на дистанцию броска гранаты. В этот момент упал Александр Иванович Иванов.

— Командира ранило! — крикнул Буянов.

Он уже бросился к Иванову. Правая нога Александра Ивановича оказалась перебитой разрывной пулей.

Подползла с санитарной сумкой Шура Иванова.

— Как же так, Александр Иванович? — с горечью спросила девушка.

Она была уже расстроена: только что на ее руках умер смертельно раненный командир отделения Ефим Иванович Бударин.

— Вот, видишь, землячка, не повезло.

— Давайте перевяжу.

Превозмогая боль, Иванов продолжал руководить боем. Иногда приподнимался на руках, смотрел сквозь темноту ночи, полз вперед. Герой Халхин-Гола не мог оставаться вне отряда, не хотел отправляться на медпункт.

Александр Иванович был в строю, пока вторая пуля не остановила биения его сердца.

— Леша, — сказала Буянову Шура, — передай по цепи: командир погиб, последние слова его: «Только вперед»…

Девушка не договорила: она сама получила два ранения и потеряла сознание.

Ударным группам других отрядов тоже удалось проникнуть в деревню. Партизаны отряда «Боевой» — Петров, Осипенков и Космачев противотанковыми гранатами уничтожили два дзота, пулеметный расчет и около тридцати фашистов.

В этом бою геройски погиб лихой разведчик Николай Космачев.

…На востоке заалела заря. Воздух посвежел. Несколько бойцов из отряда «Вперед» вместе с начальником штаба Сюгиным находились в дозоре метрах в трехстах от Тарасова.

Вдруг совсем недалеко из кустарника выпорхнула стайка птичек, явно чем-то потревоженных. Хотя гитлеровцев с этой стороны и не ждали, но Анатолий Сюгин шепнул:

— Маскируйтесь лучше!

Настали минуты тревожного ожидания. На фоне кустов, едва различимые, показались три гитлеровца в зеленых шинелях. Через короткое время партизаны увидели не менее сотни солдат. Они шли цепочкой.

Казалось, что вступать в бой с такой оравой бессмысленно и следует ретироваться, но со стороны Тарасова еще доносилась перестрелка, — следовательно, враг мог подойти туда незамеченным.

— Пропустить их нельзя! — сказал Сюгин. — Первым открываю огонь я!

Бойцы замерли. Стало так тихо, что, казалось, можно было слышать биение их сердец.

Пулемет застрочил. Фашисты залегли и открыли огонь.

— Не тратьте зря патроны! Цельтесь лучше!

Анатолий Степанович Сюгин мельком взглянул на суровое, сосредоточенное лицо пулеметчика. По его вискам стекали ручейки пота, лицо исказила болезненная гримаса. Сюгин спросил:

— Что с тобою?

— Ничего страшного, ногу царапнуло.

Противник пошел в атаку. Раненый пулеметчик стрелял короткими очередями почти без промаха. Порой бойцы бросали гранаты. Вдруг пулеметчик охнул и уткнулся лицом в землю.