Георгий Светлов - „В квадрате 28-31“

Только осушили алюминиевые кружки, как начальник разведки Никитин, взглянув на часы, заторопился:

Праздничный обед в день юбилея Партизанского края.

— Я — в особый отдел, к Власову, Юрий Павлович. Извините, но он просил участвовать в допросе «языка».

Александр Макарович не кривил душой, — ему, конечно, хотелось побыть на «банкете», однако предстоял допрос не просто «языка», а радиста дивизии, которая сосредоточивала силы вокруг квадрата 28–31.

— Не смею задерживать. Результат доложишь. Надеюсь, «договоритесь» с радистом…

Младший вахмистр из дивизионной службы связи не то чтобы был разговорчив, а просто понял, с кем имеет дело и куда попал. О партизанах он был наслышан, не раз участвовал в радиоперехвате сообщений из «лесного края». Когда сам стал пленником, развязал язык раньше, чем ему предложили назвать фамилию. Из кармана френча он достал фотокарточку и сказал:

— Это моя семья. Вернусь ли я к ней?

— Вы в плену. Значит, ничто вам не угрожает, — ответил Власов.

Радист сообщил, что дивизия, в которой он служил, получила срочное задание принять участие в карательной экспедиции. Ей предстояло уничтожить партизан, их базы и не дать крестьянам собрать урожай.

О наступлении карателей на Партизанский край, назначенном на 2 августа, сообщили также агентурные разведчики и дновские подпольщики.

В городе Дно ходили упорные слухи о том, что начальник тылового района немецко-фашистских армий группы «Норд» генерал фон Рокк получил категорический приказ ставки любой ценой ликвидировать «скопления лесных бандитов». С этой целью вокруг Партизанского края были сосредоточены подразделения 218-й пехотной дивизии, 667-й карательный батальон, 4-й заградительный полк, части специального бронестрелкового соединения… Подошли сюда и колонны 8-й танковой дивизии. Для поддержки войск с воздуха были выделены несколько авиаэскадрилий. Общая численность войск противника превышала шесть тысяч человек.

Шла первая неделя последнего месяца лета. Приближалась пора косовицы. В палисадниках, на лесных опушках заалела рябина. Солнце припекало по-летнему, но в тени уже таился неприветливый холодок. Чаще стали задувать северные ветры, напоминая о приближении осеннего непогодья. Низины обволакивала пелена тумана.

В эти августовские дни бригада Васильева — Орлова удерживала свои основные рубежи, хотя очертания границ Партизанского края подвергались иногда некоторым изменениям.

На рассвете 8 августа заговорила вражеская артиллерия, затрещали пулеметы, загрохотали танки, самоходные орудия… Гитлеровцы начали наступление.

Александр Николаевич Валов проснулся от треска выстрелов. Выскочил из дома и увидел, что к штабу отряда и базе снабжения ползут вражеские танки. За базу Валов был спокоен: запасы продовольствия заблаговременно вывезены в Вашковские болота, в один из секретных лагерей, в свое время построенных Павловским. В Пожарихе оставались только два бочонка с маслом да скот, который пасся на соседнем выгоне. Правда, в печах еще допекался хлеб.

Валов сразу же распорядился угнать скот в дальние камыши: в них можно было укрыться с головой. В речке Александр Николаевич утопил бочонки с маслом. Затем быстро запряг лошадь, сложил в мешки недопеченную хлебную продукцию и, с грустью посмотрев на свое хозяйство, прикинул: «Кажется, ничто не забыто, все вывезено, спрятано от глаз гитлеровцев». Проверив все, он поспешил за пастухами, погнавшими скот за Лышник.

Бой с карателями длился целый день. Танкисты подожгли снарядами деревни Яблонец и Лышник, а факельщики спалили Пожариху.

Наступление гитлеровцев на Партизанский край продолжалось. Кое-где им удавалось потеснить отряды партизан, в другом месте партизаны контратаковали их и наносили большой урон. Несмотря на численный перевес, прочесать все лесные массивы, преодолеть все болота, где на время укрывались партизаны, чтобы отдохнуть от боев, гитлеровцам не удалось: по-прежнему лес был страшен для них. Зато для партизан — наоборот. Они так и пели в песне, сложенной их поэтом Иваном Васильевичем Виноградовым:

Когда каратели отошли от кромки Вашковского болота, Александр Николаевич Валов попросил начальника снабжения полка Пильченко:

— Разреши, Савва Ильич, в Пожариху съездить. На базу взглянуть. Что там фашисты оставили.

— Езжай. Только про масло не забудь.

Ничего не нашел Валов на месте бывшей базы — все спалили факельщики. «Как жалко, — подумал Александр Николаевич. — Сколько мы тут со Спирей труда вложили! А теперь пусто… Но ничего — другую сделаем. Главное, что карателям здесь не удалось взять наш полк в кольцо».

Валов достал затопленные в речке бочонки с маслом, погрузил их на телегу и привез в новый лагерь, где расположился полк.

Поздним вечером четвертого дня августовской карательной экспедиции Юрий Павлович Шурыгин получил записку от Васильева. Командир бригады приказывал произвести разведку районов, прилегающих к Станкам, Сосницам и особенно Кострам, где предполагалось местонахождение штаба карателей. «Усильте диверсионную работу», — писал в заключение Николай Григорьевич Васильев.

И снова ответственное задание выпало на долю полковых разведчиков Александра Макаровича Никитина. Они с ним справились быстро, доставили в штаб ценные сведения. Тем временем партизаны из засад у деревень Гористой, Дровяной, Шушелова, Скрипливки вновь разбили несколько гитлеровских автоколонн и обозов. А командир взвода отряда «Храбрый» Александр Васильевич Бахорин устроил засаду, на которую наткнулись каратели из батальона майора Шивека в районе Серболова.

Диверсионные группы полка в этот момент действовали на железных и шоссейных дорогах.

Карательная экспедиция продолжалась. Ленинградцы решили оказать защитникам Партизанского края моральную поддержку и прислали письмо-приветствие. Свои чувства и мысли партизаны и колхозники края выразили в ответном письме ленинградцам. Они написали: «Вот уже восемнадцать дней мы ведем ожесточенную борьбу с немецкой, четвертой по счету, карательной экспедицией. Около шести тысяч солдат и офицеров стремятся прорваться в наш край. Они имеют на вооружении десятки танков, бронемашин, вездеходов, полевых орудий, минометных батарей. Немецким бандитам удалось в одном месте прорвать нашу оборону и занять несколько населенных пунктов. Этот успех дорого стоил фашистским захватчикам. В итоге двухнедельной борьбы с карателями нами убито и ранено до двух с половиной тысяч солдат и офицеров, подбито и подорвано на минах тринадцать танков, несколько машин с пехотой и грузами, сбит один самолет…»