Вацлав Подзимек - Над нами синее небо

— Ну, как справляетесь с новыми самолетами? Почему прошлой ночью была тревога?

Такими вопросами они предоставляли Заграднику ценную информацию. Так постепенно шпион мог бы создать приблизительно верную картину размещения частей и обстановки в чехословацкой военной авиации. Он был доволен результатами своей работы. Лишь сжималось сердце, когда слышал высокое звание некоторых новых командиров: хорошо их знал, они были ему ровесниками.

«Сделали карьеру, — думал Заградник — А я ведь был летчиком не хуже, чем они. Но будет и на нашей улице праздник, когда начнем здесь хозяйничать», — старался он заглушить свою зависть.

В дальнейшем он ни на шаг не продвинулся в выполнении тех задач, которые перед ним поставили хозяева. Так и не удалось установить контакт и завербовать кого-либо из летчиков. Там, на Западе, когда его готовили к шпионской работе, задача казалась ему не особенно трудной. Теперь он убедился в обратном. За два года, которые им были растрачены за границей, многое изменилось в мышлении наших людей.

Но все же он не мог откладывать до бесконечности самую главную задачу. Поэтому, преодолев страх, решил появиться у бывшего товарища надпоручика Иежека. Свой выбор остановил на нем потому, что Иежек безразлично относился к занятиям, собраниям, политике, а главное — имел на Западе родственника, от которого Заградник привез приглашение приехать и обещание, что на первых порах в свободном мире он по-родственному проявит заботу и поддержку.

Однажды вечером в квартире Иежека раздался звонок.

— Это ты?! — приветствовал Заградника бывший товарищ, не особенно удивленный визитом. — Выпьешь коньяку? — спросил его, когда провел в глубь квартиры и попросил жену оставить их вдвоем.

Через полчаса Заградника арестовали.

— Свинья, — произнес он, когда его уводили.

— Хотел бы я знать, кто из нас свинья, — сказал Иежек и брезгливо поставил недопитые рюмки в раковину.

Суд приговорил Заградника к длительному сроку лишения свободы.

На одном из аэродромов соединения сгорел дотла деревянный барак, в котором размещался штаб полка. Ущерб был не особенно ощутим. Уже строилось новое, современное здание для командования полка. Ценою нескольких синяков и легких ожогов пожарникам удалось вынести из горящего барака все важные документы, на деле доказав, что их участие в соревнованиях пожарных команд и усилия, проявленные при этом, не пропали даром. Генерал наградил отличившихся на пожаре и принял меры, чтобы ускорить строительство нового штабного здания. Комиссия по расследованию установила, что пожар возник вследствие замыкания в электросети. Материалы чрезвычайного происшествия, которое вначале выглядело весьма драматически, были в конце концов сданы в архив.

Однако для личного состава полка дело этим не закончилось. Распространились слухи, что пожар был умышленно организован враждебными элементами, имеющими единомышленников на аэродроме.

Командиры и политические работники старались на собраниях и в личных беседах разрядить атмосферу, разъясняли причину пожара. Но все было напрасно. Наоборот, это словно подливало масла в огонь.

К этому добавилась авиационная катастрофа. При выполнении учебной задачи разбился надпоручик Черны; его нашли мертвым среди обломков самолета в нескольких десятках километров от аэродрома. Это была первая катастрофа на новом реактивном истребителе.

«Летчик допустил ошибку в работе по герметизации кабины и потерял сознание» — такой вывод сделала комиссия.

«Любыми способами хотят нас успокоить, вот и выдумали герметизацию. Черны не был дураком или новичком, — говорили между собой летчики. — Ясное дело — саботаж».

Нервозность возрастала. Жили вопросом: «Кто?» Кто является врагом среди личного состава? Кто станет следующей жертвой саботажа?

В такой обстановке вдруг стали поговаривать, что заместитель командира полка майор Поустка встречается с летчиками, уволенными из армии в 1948 году. В ближайшем городе их проживало тогда около двух десятков. Они работали в учреждениях бытового обслуживания, в торговой сети и т. п. Нередко собирались вместе, вспоминали старое время, слушали «Свободную Европу», высказывали недовольство по поводу «плохого» отношения к ним. В полку многие офицеры знали об этом и, если их даже специально приглашали, считали для себя правильным не иметь связи с бывшими летчиками.

«Майор Поустка с ними заодно. Кто знает, о чем они там договариваются, и не приложил ли он руку к последним чрезвычайным происшествиям?» — такие разговоры начались на аэродроме.

Командир полка вызвал Поустку и расспросил его.

— Я являюсь членом комитета футбольного отдела, — сказал майор. — Кратохвил — это бывший командир нашего полка, тоже член комитета и активный народный социалист. К коммунистам симпатий не имеет, но о футболе очень заботится и, если требуется, даже вкладывает собственные деньги. В мои обязанности входит находить хороших футболистов среди солдат. Поэтому я и встречаюсь с Кратохвилом. Несколько раз был у него дома и как-то даже встретил там остальных бывших летчиков. Но я быстро изложил свои дела и немедленно ушел.

Командир полка принял объяснение к сведению, и все как будто бы встало на свои места.

И вдруг в командование соединения пришел приказ об увольнении майора Поустки из армии. Причина — политическое недоверие. Генералу и капитану предлагалось объявить Поустке этот приказ лично.

— Чем будем мотивировать увольнение? — уже несколько раз задавал вопрос генерал. Капитан в ответ лишь пожимал плечами.

— Кто приказ подписал, тот знает за что. Наше дело — приказ выполнить, — заключил наконец генерал. Но капитан чувствовал, что эти слова неискренние, что за ними скрываются сомнения.

— За что? — спросил Поустка, когда ему объявили приказ.

— За утрату политического доверия, — повторил генерал.

— Но в чем же я утратил доверие? — хотел знать майор.

— Сам знаешь это лучше, — вмешался капитан, стараясь помочь генералу.

«Этого я так не оставлю, — решил про себя капитан, когда почувствовал, насколько пустым был его ответ. — Постараюсь, чтобы этот случай был основательно расследован».

Но он не постарался. За множеством разных задач он забыл об этом обещании, которое дал себе.

Надеясь, что все в конце концов прояснится, Поустка начал подыскивать себе работу в гражданских условиях. Ему удалось устроиться на автобазе шофером пятитонки.

— Возьмешь вот эту, — указал в первое же утро механик гаража на автомашину, один вид которой не вызывал никакого доверия. Когда Поустка в присутствии лукаво усмехающихся водителей попытался завести машину, мотор даже не чихнул.