Вацлав Подзимек - Над нами синее небо

«Надо же такому случиться: сегодня, как нарочно, не поставил на дежурство старичков, а тут — на тебе», — подумал командир полка, отдавая приказ на вылет. Когда Пиларж и Кокеш поднялись в воздух, он сосредоточил все свое внимание на действиях оператора.

— Если потеряешь цель, не выйдешь с базы до рождества, — пригрозил ему возбужденно командир и выгнал из помещения всех, кому здесь нечего было делать.

— Держу его. Надежно, — доложил оператор.

Между тем оба летчика набрали высоту. Все шло как надо. Командир облегченно вздохнул, когда услышал по радио голос Пиларжа: «Вижу цель». Летчик произнес эти слова слегка взволнованным голосом. Он страшно боялся, чтобы, как это было во время первого полета, не повторился ответ: «Это очень хорошо, следи за аппаратурой и готовься к посадке».

Не повторилось. Услышав голос командира: «Потребуй следовать за собой», Пиларж указал выстрелом ракеты направление. Нарушитель нагло изменил курс на 180 градусов с намерением побыстрее покинуть наше воздушное пространство. Пиларж доложил командиру об этих действиях и получил приказ открыть огонь. Пальцы немного дрожали, когда он нажал на гашетку пулемета; Прошли лишь доли секунды, но они показались Пиларжу вечностью.

«Не попал я в него», — испугался он.

Но вот что-то отлетело от самолета-нарушителя, он начал терять высоту. «Выведен из строя руль высоты», — сказал про себя Пиларж и тут же увидел, что они приближаются к границе. Пилот самолета-нарушителя отчаянными усилиями старался дотянуть до своей территории. Но самолет все же падал вниз.

«Летать умеет», — подумал Пиларж, еще не зная, кто его противник. Получил приказ повторить залп, но, проведя маневр, заметил, что от самолета-нарушителя отделилось что-то белое.

— Дал еще очередь, — доложил Пиларж. В ответ было приказано идти на посадку.

— Дотянет до своих, — с беспокойством сказал по радио Пиларж. — Я хотел бы…

— Не разрешаю. Приземляйся, — услышал он. Пиларж присоединился к Кокешу, они вместе пошли к аэродрому. Еще до приземления увидели, что люди выскочили на аэродром из канцелярий, мастерских, складов.

«Чего это они?» — удивился Пиларж. Оказалось, что всем просто хотелось знать, что и как было.

— Где упал? — был их главный вопрос. Но ни Пиларж, ни Кокеш этого не знали.

Командир полка пригласил их в свой кабинет и просто, буднично так сказал:

— Составим протокол.

Летчики были разочарованы, они ждали благодарности. Пиларж даже не выдержал.

— Ну а как мы это провели? — спросил он.

— Нормально, — ответил командир и добавил: — Только вот иногда глупости по радио болтаешь.

Обломки самолета нашли в нескольких километрах от государственной границы, но пилот словно провалился сквозь землю. Только через несколько дней капитан Голлинс дал интервью западногерманским газетам. Заявил, что был подбит над западногерманской территорией, а обломки самолета чехословацкие пограничники якобы перетащили на свою сторону.

«Ну просто детектив», — говорили наши летчики, узнав об этом сообщении.

Два самолета вторглись в наше воздушное пространство на малой высоте, явно надеясь, что радиолокаторы их не засекут. Расчет оказался наивным.

— Вижу две цели, движущиеся в направлении нашей территории, — доложил оператор. Последовал приказ поднять дежурные самолеты в воздух.

— Кто вылетел? — спросил генерал.

— Истребители Поустки и Шварца.

— Превосходно, — заметил генерал и перебрался на командный пункт, чтобы самому следить за развитием событий.

— Две цели перед нами, — доложил Поустка. — Идем на сближение.

По радио прозвучал голос генерала:

— Принудить к приземлению.

А капитану, который спешно прибыл на командный пункт, как только узнал о нарушении, генерал сказал:

— Елинек, сегодня отплачу им с процентами за Нетопила.

Капитан хорошо знал, что именно так подстегивает генерала. Речь шла не столько о Нетопиле, сколько о самолете, на котором, заблудившись, тот приземлился в Западной Германии. Уведомляя о том, что самолет подготовлен для передачи Чехословакии, власти с той стороны одновременно передали счет на оплату расходов. Потребовали возместить расходы за порчу луга, за питание, размещение, сопровождение до границы и целый ряд других фантастических «услуг», о которых Нетопил не имел ни малейшего представления. Цена тоже была фантастической и, разумеется, в долларах. Счет в несколько раз превосходил стоимость самого самолета.

Поскольку дело касалось связного самолета старого типа, решение было найдено сравнительно легко. Чехословацкая сторона заявила, что не заинтересована в самолете и оставляет его в качестве возмещения расходов, понесенных другой стороной.

«Хотели сыграть со мной злую шутку, — заявил тогда с обидой генерал. — Я им это припомню».

В воздухе развернулся упорный поединок. Взвилась ракета как требование к нарушителям следовать в указанном направлении. Незваные гости не пожелали подчиниться. Тогда были произведены предупредительные выстрелы, которые оказались более действенными.

Оба самолета легли на курс, указанный им Поусткой и Шварцем, — курс на аэродром в Средней Чехии. Казалось, что все пройдет гладко.

Генерал отдал приказ поднять другую пару дежурных самолетов с ближайшего аэродрома.

Через несколько минут полета оба нарушителя вдруг изменили курс и снова попытались возвратиться на свою территорию. Нашим летчикам вновь удалось их перехватить. Поустка на деле убедился в прекрасных летных качествах доверенного ему советского самолета. В то же время он отчетливо понимал, каким нелегким делом будет принудить нарушителей приземлиться на нашем аэродроме.

Это хорошо поняли и на земле, так как Поустка услышал в наушниках:

— Ориентируйтесь только на одного. Второй летчик не должен его оставить.

Провели маневр и взяли один из самолетов-нарушителей в клещи. Снова раздались предупредительные выстрелы. Перепуганный нарушитель повернул самолет на указанный курс.

Из клещей его уже не выпускали. Летчик-нарушитель явно смирился, не пытался менять курс и покорно, как барашек, следовал в заданном направлении.

«Сдали у него нервы», — сказал про себя Поустка и начал всматриваться, где находится другой нарушитель. Тот оказался далеко внизу. Он нерешительно сопровождал их, удивленный тем, что на него не обращают внимания. Вдруг он круто изменил курс полета, чтобы побыстрее удрать из пределов нашей страны.

— Второй стремится уйти, — доложил Поустка, а в голове мелькнула мысль, как бы в подобной ситуации поступил он. Пришел к выводу, что никогда не решился бы бросить товарища, как тот, который на большой скорости полетел на запад.