Георгий Свиридов - Последний раунд

- Птица совсем непуганая, - вслух размышлял Хабардин, оглядывая цепким взглядом, охотника богатую дичь. - Наша тушенка может до зимы не пригодиться.

- Не говори гоп, а то не перепрыгнешь, - отозвался Файнштейн и, раскрыв карту, стал «привязываться к местности». - Где-то здесь надо выбрать подходящее место, разбить лагерь.

«Флотилия» проплыла мимо старинного таежного поселка Велючаны. Течение реки стало спокойнее, появились широкие излучины. Вдоль берегов простирались длинные косы намытого песка и галечника. В окрестностях много протоков и ручьев. Места самые подходящие для «опробования на алмазы».

- Причаливай! - скомандовал Григорий, заметив на бугристом берегу охотничье зимовье - две избушки, срубленные из тонких бревен. - Прибыли!

Берег сразу ожил. Ставили палатки, выгружали оборудование. Деловито задымил первый костер. Заядлые рыбаки быстро наловили рыбы на уху. Улов оказался приличным. Над палаткой радиста взметнулась антенна, и в Иркутск полетела первая радиограмма…

Вскоре шесть каюров пригнали дюжину вьючных лошадей и три десятка оленей. Они привезли недостающее оборудование, снаряжение, продукты. А к вечеру на галечной косе приземлился самолет. Прибыл рентгенолог, и привез рентгеновскую установку. Ее установили в одной избушке.

Началась обычная жизнь поисковой экспедиции. Одни отряды, навьючив лошадей и оленей, с проводниками уходили в дальние маршруты, другие, взяв необходимое, шли своим ходом на обследование ближайших рек и речушек. Деловито запыхтел движок, и стала работать отсадочная машина, промывая тонны песка и галечника…

Геологоразведочная экспедиция - это целое предприятие. Много разных служб. У каждой - свои планы и задачи. Современная наука и техника пришли на помощь геологам. На поиски полезных ископаемых, на штурм таинственных кладовых природы выходят не одиночки, не артели «старателей», а хорошо оснащенные механизмами и приборами коллективы, в составе которых и геологи, и техники, и механики, и дизелисты, и рабочие, и проводники, и представители других нужных профессий. И всюду, где бы ни были геологические партии, им всегда оказывали самую теплую поддержку местные партийные и хозяйственные органы.

Коротко северное лето, быстро оно проходит. Но на сей раз Григорию казалось, что оно тянется бесконечно. Долгие световые дни, когда солнце палит по-южному знойно, когда тучи комарья и мошки висят над головой, лезут в нос, в уши, в рот, забивая дыхание, когда и по ночам светло, как в первые сумерки, хоть книгу читай, в эти бесконечно долгие дни тяжелой изнурительной работы таяла, как свеча, тихая надежда на удачу. Проходили летние месяцы, ушли в прошлое июнь, июль, начался август, а поиски пока не принесли желаемого результата. Даже намека на удачу. Перемыты тонны галечника, сожгли бочки бензина и солярки, неустанно пыхтит работяга-движок, но в намытых пробах, сколько ни просвечивали их рентгеновскими лучами, не появилось и отдаленно похожего на голубой блеск… Алмазами в этом краю, как поговаривали рабочие, и «не пахнет».

В душу начали закрадываться сомнения. По ночам, забравшись в спальный мешок с головой, Григорий мучительно думал, думал. Может быть, зря двинулись сюда, на Вилюй? Может быть, якутские легенды и сказание о чудном камне светозарном, о солнечном камне-счастье не имеют под собой реальной почвы, а чистая фантазия? Может быть, надо было не распылять силы, а вести поиски более концентрированно на Нижней Тунгуске, где в прошлом году нашли крохотный алмазный кристаллик?.. Но где-то внутри, в самой глубине души, теплился робкий огонек надежды. Летний сезон еще не закончился, а это значит, что, может быть, блеснет и в здешних краях солнечный свет удачи. Над спальным мешком тонко пели комары свою нудно однообразную песню, да где-то спросонья крякала кем-то испуганная утка…

А с утра Григорий снова был требовательным и дотошным, ибо в строгости, как он понимал, здесь, вдали от города, на лоне расслабляющей природы, была главная цементирующая сила, мобилизующая людей на выполнение обычного рабочего долга. Жара стояла нестерпимая - ни дуновения ветерка, ни спасительного дождичка. Термометр подвешен в тени, столбик ртути показывает выше тридцати градусов… Рабочие, обнаженные по пояс, загорелые и искусанные комарами, загружают прожорливую машину все новой и новой порцией галечника, взятого на пробу…

Григорий, повязав голову полотенцем в виде чалмы, не отходил от машины. То помогал рабочим ее загружать, то внимательно просматривал намытые шлихи, осадочный материал.

- Зря, начальник, потеете и себя на изъедение комарикам подставляете, - вроде бы миролюбиво говорил рабочий с наколками на груди и руках. - Все одно, как ни крути, а кроме вас самих, никто не поверит, не измерит кучки песка и гальки, которой обмозолим руки и душу…

Григорий понимал, куда тот клонит. Но он не оборвал и не прикрикнул. Приказом делу не поможешь. И ответил спокойно, как само собой разумеющееся:

- Мы поиск ведем, а не просто породу перекантовываем с одного места на другое.

- Вести-то ведем, начальник, а пока за целое лето в итоге ноль целых и…

Но он не успел закончить фразу. Из избушки выскочил сияющий рентгенолог Богословский и во всю мощь закричал:

- Ал-ма-аз!!!

Эта радостная весть мгновенно пронеслась над лагерем из конца в конец, по всей длинной косе и побережью. К избушке бежали как на пожар, а может быть, и быстрее. Каждому хотелось взглянуть на драгоценный камень.

- В гальке он был, в самом нутре, - в который раз рассказывал рентгенолог. - Хотел было ее выкинуть, да на всякий случай навел на нее луч. А она как засветится! Как звездочка на небе, ясно-ясно! Включил, смотрю и ничего не понимаю: галька - она и есть галька, лишь белая крапинка. Тогда стал наводить луч с краю. Сначала никакого свечения, а как до середины луч доходил, до белой отметинки, сразу голубое сияние. Ну и понятно стало - край алмаза. Он сам внутри в каверне.

Кристаллик был крохотный. В поперечник не больше трех миллиметров. Но это был самый настоящий алмаз.

Григорий положил его на свою жесткую, в наростах мозолей ладонь. Вокруг толпились притихшие и взволнованные люди, потные, усталые, но лица их, изъеденные мошкой и комарьем, светились счастливой радостью.

А в избушку втискивались и втискивались, словно она была резиновая. Прибежала и повариха, на ходу вытирая лицо фартуком.

- Покажите! Покажите!

Файнштейн поднял руку над головой, чтобы все могли увидеть кристаллик. Но тут произошло непредвиденное. Кто-то нечаянно толкнул или задел плечом руку. И алмаз упал!

Вздох отчаяния вырвался из многих уст, кто-то тихо матюкнулся. Григорий первым пришел в себя: