Георгий Свиридов - Последний раунд

- За тебя большинство тренеров, и Виктор Иванович тоже,- говорил Игорь Леонидович, шагая рядом.- Но сам должен понимать, этот чемпионат особенный. Во-первых, юбилей Победы, и во-вторых, в Берлине… Проигрывать никак нельзя… А на международном ринге титулы и звания имеют вес. Поэтому и решили поставить Алоиса. Чемпион Европы - звучит…

Аэропорт находился в Адлере. Валерий прибыл вовремя, зарегистрировал билет и, ожидая посадки, с чемоданчиком в руках прогуливался по просторному залу ожидания.

- Внимание! Рейс на Москву задерживается до пятнадцати часов. В Москве сильная гроза.

«Не везет, так везде не везет»,- вздохнул Валерий. Он купил в книжном киоске газеты, свежий номер «Огонька» и уселся на свободное кресло. Ждать надо было часа три, а то и больше. Он знал по личному опыту, что если в Москве начинается дождь, то он может идти сутки.

- Внимание! - раздался голос диктора.- Совершил посадку самолет из Донецка.

Рокотов отложил журнал и стал наблюдать за прилетевшими. Может, знакомый встретится, земляк. Пассажиры шли торопливо, весело переговариваясь, вели за руки детей. «Счастливые,- подумал Рокотов.- Торопятся к солнцу, к морю». Вдруг в толпе прибывших он увидел знакомую фигуру. Не может быть! Валерий даже встал. Плечистый молодой человек в сером габардиновом макинтоше и кепке стоял спиной, но широкий затылок с крупной родинкой был слишком хорошо знаком. Рядом, держа его под руку, весело щебетала миловидная девушка, круглолицая, с черными глазами.

- Федя! - крикнул Рокотов так, что многие пассажиры обернулись в его сторону.

Федор вздрогнул от неожиданности, недовольно повел плечами - видимо, его давно не называли так на людях - и не повернулся.

- Федя! - Рокотов сам поспешил к нему.- Рано зазнаешься!

У Федора брови взметнулись кверху, лицо от удивления вытянулось.

- Валерка! Ты?!

Они обнялись, хлопая друг друга ладонями по спине.

- Ты как тут очутился?

- Я на тренировочном сборе. А ты?

- Я… То есть мы с Настюшкой второй месяц медовый справляем. Профком выделил путевки в Гагры. А ты почему к нам на свадьбу не приехал?

- Не отпустили… Служба! Телеграмму получили?

- Телеграммой захотел отделаться! Ладно, мы еще с тобой потолкуем по-нашему, по-шахтерски. А сейчас познакомься с моей половиной.- Он повернулся к жене и представил Рокотова: - Это тот самый знаменитый Валерка, друг детства.

- Старший техник-лейтенант Валерий Рокотов! - Валерий вскинул руку к козырьку и лихо щелкнул каблуками.- Поздравляю и желаю счастливой супружеской жизни!

- Анастасия,- она улыбнулась и пожала руку.- Спасибо.

- Вот что, Валера, теперь ты от нас не отвертишься,- Холод брал инициативу в свои руки.- Сегодня мы устраиваемся в санатории, а завтра милости просим, ждем. Штрафной бокал тебя дожидается. Верно, Настюшка?

- Не могу,- ответил Рокотов.- Сегодня улетаю.

- Тогда мы начнем сейчас, как у нас говорят на шахте, не отходя от кассы. Командовать парадом буду я. Где тут ресторан?

Через несколько минут они сидели за столиком в ресторане Аэрофлота, и Федор, тыча пальцем в меню, заказывал одно блюдо за другим. Усатый официант торопливо записывал. Валерий попытался возразить, но Холод его не слушал.

- Сегодня гуляют шахтеры. Не пищать! - и снова к официанту: - Первым делом на стол фрукты, цветы и шампанское.

- Внимание, внимание! - загудел репродуктор.- Пассажир товарищ Рокотов, вас срочно просят зайти к начальнику аэропорта! Пассажир товарищ Рокотов, вас срочно просят зайти к начальнику аэропорта!

- Я сейчас вернусь,- Валерий встал.

Кабинет начальника находился в другом конце здания. Пожилой загорелый мужчина в форме летчика гражданской авиации произнес осипшим голосом:

- Если вы Рокотов, возьмите трубку телефона. Вас давно ищут.

Валерий пожал плечами. Он знал, что его никто не ищет. И взял трубку.

- Слушаю.

- Алло! Кто это? Валерий! - донеслось из трубки, и Рокотов узнал голос Микларжевского.

- Я! Я, Игорь Леонидович!

- Наконец-то… Заставил старика поволноваться. Поздравляю тебя, ты едешь…

- Я, Игорь Леонидович, никуда не еду и не лечу, погода нелетная,- ответил Рокотов, ничего не понимая.- Сижу на аэродроме.

- Ты едешь! Понимаешь, в Берлин едешь.» Скорее возвращайся в лагерь.

- Что?! - у Валерия вспотела ладонь, он сильнее прижал к уху трубку.- Что вы сказали? Не понял-.

- Едешь в Берлин… Алло! Ты слышишь? Позднявичас сейчас на тренировке повредил ногу… недели на две слег в больницу… Алло! Сдавай билет и возвращайся. Тренерский совет утвердил тебя… Виктор Иванович уже разговаривал с Москвой.

Май 1965 года.

Берлин.

В столицу Германской Демократической Республики одна за другой прибывают спортивные делегации.

- Ребята, да это же «Юность»! - весело крикнул Виликтон, когда автобус подвез боксеров к отелю.

Светло-серое четырехэтажное здание с большими квадратными окнами действительно чем-то напоминало московскую гостиницу «Юность».

- Значит, будем как дома,- сказал Виктор Иванович.

Он произнес эти слова с особой уверенностью, и

боксеры поняли своего тренера. Он намекал не только на внешнее сходство. Два года тому назад на чемпионате Европы, проходившем в Москве, все десять советских спортсменов добились права выступать в финальных боях и установили своеобразный рекорд - завоевали шесть золотых и четыре серебряные медали. Фактически в финале они выступили против сборной Европы и победили. В словах Виктора Ивановича звучала уверенность, что и здесь, в Берлине, не только можно, но и нужно повторить прежний успех.

В отеле уже разместились спортсмены Польши, Венгрии, Англии, Франции. В коридорах и холлах разноязыкая речь, восклицания, дружеские похлопывания по плечам. Встречаются старые соперники и друзья, завязываются новые знакомства, звучат песни, кто-то играет на гитаре. Царит атмосфера подлинного спортивного товарищества.

Журналисты, едва успев взять интервью у русских мастеров кинулись к подъезду встречать дебютантов европейского чемпионата - боксеров Турции. Их приехало всего пять человек: четверо офицеров и пятый - полицейский.

Советские боксеры разместились на четвертом этаже. Рокотов вставил ключ в замок, открыл дверь, пропустил вперед Туранова и подошел к окну. Перед ним лежал Берлин. Валерий смотрел на остроконечные готические крыши, на новые, выстроенные здания, на зеленые островки скверов и бульваров, и вдали в сизой дымке не то вечернего тумана, не то дыма заводских труб вставали скелеты многоэтажных домов с пустыми глазницами окон, без крыш и этажных перегородок, словно гигантские перевернутые ящики. Памятники войны…

Валерий всматривался в дома, в лабиринты улиц. Где-то здесь двадцать лет назад шел во главе батальона его отец. Боксер смотрел на кирпичную стену двухэтажного особняка со следами пуль на фасаде. Здесь дыбилась земля фонтанами взрывов, пули щербатили стены и асфальт тротуаров…