Овидий Горчаков - От Арденн до Берлина

— В принципе, — сказал Эрик Худ, — я против смертной казни. Особенно в мирное время. Но этого злодея Дарнана я расстрелял бы собственноручно.

Вскоре Эрик Худ загорелся идеей захватить генерал-фельдмаршала Моделя.

— Наши сбросят воздушный десант, — фантазировал он. — С его помощью мы накроем Моделя. Интересно, сколько нам дадут за фельдмаршала? За живого Гитлера миллионер Сэмюел Харден Черчилль еще в 1940 году сулил миллион долларов! Фельдмаршала еще никто в плен не брал…

— Неправда! — поправил его Кремлев. — А Паулюс?!

— Верно, вы захватили его в Сталинграде.

— И ничего не получили за это, кроме морального удовлетворения, — улыбнулся Кремлев.

— Черчилль собирался предать Гитлера суду Лиги Наций, — объяснил Худ.

— Это в сороковом-то году? — спросил Виктор. — Боюсь, что тогда вы оправдали бы его или вкатили бы ему десять лет в Синг-Синге и выпустили на волю через пять лет за примерное поведение.

И тут разгорелся долгий спор, почти такой же бесконечный, как в Лиге Наций.

Техасец смаковал план угона «Пуффа»:

— Не охраняется только «Пуфф». Один кассир, инвалид одноногий. Может, угоним? С комфортом двинем к своим? Девиц используем как заложниц.

— Придумал тоже! — всполошился Худ. — Да нас везде будут останавливать! И выстраиваться очереди. За месяц не доедем!

— Зато деньжат подработаем, — ухмыльнулся техасец.

Эти слова были встречены громким хохотом. Кто-то предложил девиц ссадить и переодеться в их платья. Много было смеху, но план операции «Блиц-пуфф» так и не прошел.

«…Вы были мелкой сошкой, просто разведчиком-чистильщиком, как бывают чистильщики на фабриках, собирающие всякую чепуху, которой другие пренебрегают или отбрасывают в сторону. Вам отвели крохотное поле деятельности — всего несколько борозд; и вы посвятили себя сбору маленького урожая. Таких, как вы, насчитывалось не тысяча, не десять тысяч, а пятьдесят тысяч — норвежцев, датчан, голландцев, бельгийцев и французов. Пятьдесят тысяч пар глаз, следящих за немецкими армиями от Нордкапа до Пиренеев, пятьдесят тысяч пар постоянно слушающих ушей.

Конечно, сами по себе, взятые отдельно ото всех, вы много не значили. Но вместе, сообща вы работали более эффективно, чем крупные разведчики, которым удивлялся весь мир. Они умудрялись проникать в штабы, вскрывать сейфы, выкрадывать приказы и карты с планами стратегической обороны. А вся ваша работа — беспрецедентный случай в истории разведывательных служб, вы все вместе составляли живую карту вражеской армии.

Союзные летчики, фотографировавшие каждый метр побережья, не могли этого сделать. И никто в одиночку не мог этого сделать, ибо, чтобы увидеть и услышать все это, нужно было иметь пятьдесят тысяч пар глаз и пятьдесят тысяч пар ушей.

Мало кто знал, например, что успех высадки союзников в Нормандии во многом зависел от скромного французского чистильщика — маляра Рене Дюшеса, который догадался, малюя комнаты штаба организации Тодт, руководившего возведением Атлантического вала, вынести из этого штаба фортификационные планы всех оборонительных сооружений на побережье Фракции. Как заявил потом генерал Омар Брэдли, это был «невероятный и блестящий подвиг, который был особенно ценен тем, что высадку удалось провести с минимальными потерями людей и материалов».

Американо-английское командование отличалось высокомерным и недоверчивым отношением к французским партизанам и подпольщикам. Только через много лет после войны будут опубликованы секретные документы, и все узнают, что 24 тысячи французов были казнены, 30 тысяч погибли в боях, 120 000 борцов французского Сопротивления направлены в лагеря смерти, откуда 40 тысяч вернулись калеками.

Партизанский опыт Виктора здорово пригодился в Арденнах. Эрик постоянно советовался с ним по всем вопросам, хотя делал это шепотом, чтобы не ронять авторитет. Иногда возникали проблемы, ставившие даже Виктора в тупик.

— Скажи, Вик, — раз спросил Эрик, — как мне быть? Ты, наверно, заметил, что я ем в одиночку. Тут большая сложность. Если я стану есть из одного котелка со своими янки, русские и бельгийцы могут решить, что я отдаю явное предпочтение соотечественникам, и обидятся на меня. Если я стану есть со всеми по очереди, то опять же скажут, что этим я покрываю предпочтительное отношение к землякам, а земляки будут обижаться, почему я брезгую ими. Если же я все-таки буду есть с американцами, они станут смотреть на меня как на своего приятеля, а приятелям невозможно приказывать. Но если я буду держать дистанцию, все скажут, что я задираю нос, не в армии, мол. Наконец, если я стану есть рядом с тобой, то…

— У меня, Эрик, такие проблемы никогда не возникали, потому что я просто не думал о них. В бою я был командиром своих ребят, вне боя — их другом.

…В Мейероде фельдмаршал Модель с тяжелым сердцем прервал затянувшееся в штабе совещание, сухо поздравил офицеров с Рождеством, самым немецким из всех праздников.

Оставшись один, Модель долго смотрел на карту.

«Арденны». Это слово в 1940 году не сходило со страниц газет, постоянно звучало по радио, прогремело на весь мир. Вермахт рвался, блистая на всех фронтах, к зениту своей славы. А ведь Арденны угодили тогда в историю благодаря чистейшей случайности. Двое офицеров вермахта совершили вынужденную посадку в январе 1940 года на бельгийской территории в своем штабном «физилер-шторьхе». Они пытались уничтожить бывшие при них секретные документы, но это не удалось им. Так враг узнал о плане вторжения немцев в Бельгию севернее Арденн. Чтобы сбить противника с толку, Рундштедт и его начальник штаба Манштейн посоветовали Гитлеру наступать через Арденны, и фюрер согласился с этим планом, оговорившись в приказе от 24 февраля 1940 года, что если немецкие танки не смогут пройти на левом фланге, через Арденны, то вперед ринутся танки на правом фланге. Но 10 мая танки прошли… В прорыв хлынула 6-я армия Рейхенау, та самая, что будет потом уничтожена в Сталинграде… А французский главнокомандующий генерал Гамелен все еще отказывался верить, что танки фон Клейста смогут пройти по арденнским дорогам!..

Союзные армии откатывались. 13 мая командующий армейской группой «Б» рапортовал о разгроме французских танковых сил. Англичанам грозило окружение.

Рундштедта и Манштейна фюрер осыпал наградами, сделал их своими фельдмаршалами. А ведь еще в 1933 году Модель читал книгу «Танковая война» австрийского генерала Эймансбергера, который выдвинул именно эту идею прорыва во Францию через Арденны! Выходит, ничего нового в блистательной стратегии Гитлера и его полководцев не было. Поразительно, что через четыре года удалось вновь внезапно атаковать врага через Арденны. Союзники ничему не научились! Но не нужно быть Наполеоном, чтобы видеть всю бесперспективность этого нового арденнского наступления. В последние дни Модель все чаще вспоминал вещие слова Рундштедта, сказанные им в радиотелефонном разговоре с Кейтелем сразу после разгрома в Нормандии. «Что же делать? Что же нам делать?!» — вопрошал Кейтель, и старый генерал ответил в сердцах: «Идти на мир, дурачье! Что еще вам остается!» Об этом разговоре знали многие в среде высшего офицерства, но передавать совет Рундштедта из уст в уста могли лишь люди, безусловно доверявшие друг другу, в особенности после покушения на фюрера под Растенбургом. На следующий день после этого разговора Рундштедт в очередной раз был снят фюрером.