Овидий Горчаков - От Арденн до Берлина

Потом ребята негромко пели «Катюшу».

— Послушай, Король, настрой-ка на Москву, — попросил Эрик.

Все ждали наступления советских войск на центральном направлении: Варшава — Берлин. А его все не было.

— А где же ваше наступление? — требовательно спросил Эрик.

— А ты наберись терпения, — отрезал Кремлев. — Мы обещанного второго фронта три года ждали!..

В арденнской землянке из динамика «Филипса» зазвучал торжественноприподнятый, волнующий голос Юрия Левитана:

— Войска Второго и Третьего Украинского фронтов успешно завершили ликвидацию окруженной группировки противника в излучине Дуная, северо-западнее Будапешта и продолжали бои по ликвидации группировки противника, окруженной в Будапеште. К исходу дня советские войска освободили более трехсот кварталов в западной части города…

— Да, ваши умеют воевать! — не без ревнивого чувства сказал Эрик. — Начинаю думать, что лучше быть вашим союзником, чем противником.

А голос из динамика продолжал:

— В целях избежания излишнего кровопролития советское командование направило окруженному в Будапеште гарнизону противника ультиматум с предложением капитулировать. Немецко-фашистское командование расстреляло советских парламентеров капитана Иштвана Штеймса и капитана Остапенко…

После передачи московских известий Виктор незаметно уснул. Эрик бережно прикрыл его трофейным одеялом с вермахтовским орлом. Во сне при пляшущем свете плошек лицо разведчика казалось совсем мальчишеским.

…Для генерала Эйзенхауэра в Версале самым лучшим новогодним подарком был секретный доклад специальной научной группы профессора Гудсмита по кодовому названию «Альсос», пришедшей к выводу, что гитлеровцы не успеют создать атомную бомбу, над которой лихорадочно работали сами американцы. Об этом генерал немедленно известил президента Рузвельта, а Рузвельт передал заключение миссии «Альсос» премьеру Черчиллю.

ВЫВОДЫ ИЗ ОЦЕНКИ СОСТОЯНИЯ СИЛ ПРОТИВНИКА НА ВОСТОЧНОМ ФРОНТЕ

«…Нет никакого сомнения в том, что период успехов русских на Восточном фронте закончится, если нам удастся перехватить инициативу, введя в бой 20–30 соединений в ходе операции, которую мы сами навяжем противнику и в которой мы будем располагать превосходством над русскими… Можно рассчитывать, что при таком ходе событий они, не увидев возможностей для развития успеха без значительных жертв с их стороны, при определенных условиях будут склонны к политическому разрешению конфликта…»

Истый гурман Кребс превзошел самого себя, готовя новогоднее меню и помогая повару раздобыть нужные продукты. Обед от начала до конца был составлен из блюд бельгийской кухни: льежский салат из зеленой фасоли, брюссельская капуста, брюссельский суп из сушеных шампиньонов, рыбные котлеты по-фламандски, камбала с картофелем, угорь с ракушником, гусь, свинина с бобами, жареная телятина со спаржей и телячьи почки с ягодами арденнского можжевельника, карбонады по-фламандски, приготовленные на пиве. На десерт — рисовая каша, посыпанная жженым коричневым сахаром, и фламандские вафли с ванильным соусом.

В хлопотах о столе генерал забывал о гестаповской угрозе.

Служба безопасности рейха, доведя до неизбежного безумия свое самоубийственное рвение, дошла до того, что в самые критические дни второго полугодия 1944-го за покушение на жизнь фюрера и верховного главнокомандующего было репрессировано пять тысяч верноподданных — фельдмаршалов, генералов и офицеров вермахта и других «золотых» и «серебряных фазанов», военных и невоенных. Вызывали на допросы и Кребса.

Террор, развязанный репрессивно-карательным аппаратом третьего рейха, обрушился и на штаб оккупационных войск Германии и Бельгии. Аресту подвергся сам генерал Александр фон Фалькенгаузен, кавалер «Пур ле мерите» — высшей награды кайзера, военный губернатор Бельгии. Гестаповцы заточили его в южнотирольском концлагере в Нидергаузене. Бельгийцы не горевали по этому поводу: Фалькенгаузен обвинялся борцами Сопротивления в казни 240 бельгийских заложников. (Американцы освободили экс-губернатора 4 мая 1945 года. После войны его судили в 1949 году и освободили, решив почему-то, что с него достаточно и четырехлетнего заключения. Умер этот военный преступник в 1966 году в возрасте 88 лет.)

Участник заговора майор Фабиан фон Шлабрендорф, друг генерала Трескова, погибшего якобы в бою, испросил разрешения отвезти его тело на родину, чтобы похоронить в фамильном склепе. Но в день захоронения в склеп ворвалась толпа гестаповцев, дознавшихся о роли Трескова в заговоре против фюрера. Они вытащили гроб, погрузили в машину и увезли его, вместе с Шлабрендорфом, в концлагерь Заксенгаузен, где гроб был брошен в бушующее пламя крематория. Этими гестаповцами командовал Ланге — Мефистофель, который допрашивал Кребса.

«Если нам удастся обманом поднять генералов на активные действия против Верховного главнокомандующего, то я не буду испытывать никаких угрызений. Переворот, устроенный генералами, успешный или нет, даже малейшее подозрение в заговоре между ними поможет победить Гитлера. Я сожалею, что эти генералы закончили жизнь на мясных крюках Гитлера, но не могу сказать, чтобы у меня было какое-либо раскаяние в том, что я возбуждал в них ложные надежды».

Решив отпраздновать Новый год в Бастони — быть может, такое решение приняли Гитлер или Геббельс, — крауты семнадцать раз атаковали Бастонь. И все их атаки захлебнулись в крови. Вместо шампанского и шнапса — кровь… Несладко было немцам погибать в канун Нового года.

Американское радио сообщило, на радость партизанам, что 6-я танковая армия генерал-майора Гроу продвинулась на шесть миль к Сен-Виту, а 6-я американская танковая дивизия продвинулась по глубоким снегам на четыре километра к Сен-Виту.

Американцы стреляли по своим самолетам, потому что кто-то пустил слух, что крауты летают на захваченных «Пи-47» и обстреливают янки. Авиаторам — генералу Спаатцу, Дулитлю и Ванденбергу — пришлось вообще заземлить все «Пи-47» и разрешить джи-ай палить по самолетам этой марки. Разумеется, солдаты продолжали лупить по всем своим самолетам.

Никто еще не знал, сколько погибло в Арденнах офицеров, а главное, солдат, но награждение генералов шло полным ходом. Паттон среди первых нацепил второй дубовый венок к своему Кресту отличной службы, с обязательной в таких случаях скромностью уверяя в новогоднем приказе, что эта награда, которую он будет носить один, не его награда, а награда его солдатам. Солдат это, само собой, не слишком радовало.