Мартын Мержанов - Так это было

Советские войска врываются в имперскую канцелярию. — Анна Никулина водружает знамя. — Комендант Берлина генерал Вейдлинг явился с белым флагом. — Приказ о капитуляции. — Берлинский гарнизон складывает оружие. — Приказ И. Сталина. — Где ты, старший лейтенант? — В Плетцензейской тюрьме. — Жители Берлина ловят военных преступников.

Ночь прошла в боях. В рейхстаге они затухали, а в имперской канцелярии разгорались. И все же вставал день, озаренный победой. После того как Геббельс отказался от безоговорочной капитуляции, войска армий Берзарина и Чуйкова возобновили штурм. Артиллерия всей своей мощью обрушилась на правительственные здания и прилегающие районы. И несмотря на то что бункер опустел, сопротивление в имперской канцелярии продолжалось. Здание министерства авиации было взято, и весь фронт сосредоточился отныне на улицах Вильгельмштрассе, Фоссштрассе, Герман Геринг-штрассе. Здесь действовал корпус генерала Рослого.

Правее сражалась 416-я стрелковая дивизия генерал-майора Д. Сызранова, которая весь день 1 мая с боями продвигалась по Унтер-ден-Линден к Паризьенплатцу и Бранденбургским воротам.

И вот старший сержант И. Андреев и сержант Н. Бережной по колоннам взбираются с флагом на крышу ворот, увенчанных бронзовой колесницей, запряженной четверкой лошадей. Еще одно знамя развевается над поверженным Берлином. На площади гремит «ура».

Западнее по Тиргартену продвигались войска 8-й гвардейской армии генерала Чуйкова, с севера на юг — корпус генерала Переверткина. Так в берлинском кольце появилось еще одно, внутреннее, кольцо, в котором наши войска осуществляли стремительный штурм.

Еще когда шли переговоры с генералом Кребсом, солдаты из батальона Шаповалова проникали на территорию сада имперской канцелярии. Это была отвлекающая группа в районе главного фасада, выходящего на Вильгельмштрассе. Основные же силы батальона были брошены в обход со стороны Тиргартена. Командир стрелковой роты старший лейтенант Иван Яковлев приказал пушечными ударами пробить в бетонном заборе брешь, через которую его рота сразу же ворвалась в сад имперской канцелярии. Затем этим же путем прошли роты старших лейтенантов Хромова и Рабенко.

Перебираясь из одного укрытия в другое, бросая гранаты и стреляя из автоматов, отдельные группы все ближе и ближе подходили к новому зданию имперской канцелярии. Особенно смело действовали здесь взводы Антонова, Федорова, Трубачева, Пескова и Косенко. Отличились командир пулеметной роты Важдаев и пулеметчики Еганов, Беляев, Гарагуля, минометчики старшего лейтенанта Седова.

Батальоны полка Радаева также поднялись в атаку. Активно действовали артиллерийский самоходный дивизион А. Денисюка, батальоны капитанов Перепелицына и Айрапетяна. Воины роты И. Яковлева сняли герб фашистской Германии с главного входа в рейхсканцелярию. (Ныне этот герб экспонируется в залах Победы Центрального музея Вооруженных Сил.)

Одновременно, правее дивизии В. Антонова вела сражение дивизия И. Галая.

Долго сопротивлялись гитлеровцы у сухого бассейна, расположенного неподалеку от входа в канцелярию со стороны сада. Заняв круговую оборону, они обстреливали наши штурмовые отряды и не подпускали к входам. Кроме того, фашисты стреляли со второго этажа здания, преграждая путь к бункеру. Миной оторвало обе ноги пулеметчику сержанту Решетникову, но он продолжал стрелять. Пулеметчик погиб, держа в руках рукоятки и гашетку. Товарищам пришлось уносить тело Решетникова с поля боя вместе с его «максимом». Только в подъезде соседнего здания с большим трудом удалось оторвать окостеневшие пальцы воина от еще теплого пулемета. Так сражались воины полка Гумерова.

В бреши просачивались и солдаты батальонов Давыдова и Михайлова. Сильный огонь из входа в здание долгое время не давал возможности ворваться в имперскую канцелярию. И только пушечный огонь по окнам и двери подавил огневые точки. На минуту наступило затишье.

Группа комсомольцев во главе с комсоргом Салиджаном Алимовым из взвода Антонова, которая в то время была в саду внутреннего двора, ворвалась в вестибюль имперской канцелярии. Здесь к группе присоединился молодой человек лет двадцати пяти, одетый в комбинезон, в гражданской фуражке. Он на немецком языке обращался к немецким солдатам:

«Бросайте оружие! Война проиграна!»

Потом незнакомец перебегал на другой участок и кричал то же самое. Звали его Артур. Но с бойцами отряда Алимова он говорил по-русски.

Тогда никто не подозревал, что этот мужественный человек, призывавший немецких солдат прекратить бессмысленное сопротивление, был сын Вильгельма Пика, одного из основателей Германской Коммунистической партии, а затем президента Германской Демократической Республики.

Несколько позже старший инструктор политотдела корпуса майор Анна Никулина с группой бойцов четвертой роты бесстрашно двинулась к неприступному входу. Рядом, прикрывая ее огнем, бежал Салиджан Алимов. Но он был ранен. Его вынесли во двор, к сухому бассейну, и сделали перевязку. Подсаживая друг друга, солдаты, карабкаясь, лезли в окна. Одной из первых ворвалась в двери главного входа Анна. Началась схватка в здании. Воспользовавшись моментом, Никулина по разбитым лестничным маршам взобралась наверх и куском телефонного провода прикрепила знамя над имперской канцелярией.

Анна Владимировна Никулина остановилась у окна и оглядела раскрывшуюся перед ней картину: разбитые Бранденбургские ворота, зеленеющий Тиргартен, все еще дымящийся рейхстаг…

Произошло это на рассвете 2 мая.

Позже Анна Владимировна Никулина вспоминала:

— Кружилась голова от волнения и страшной усталости. Ну, кажется, всё. Дошли! Дожили до победного денька. Верно, еще шел бой, откатывался куда-то дальше, но все мы поняли, что для нас война уже позади. А потом я заметила, что на дворе весна. Цветет сирень. Не помню уже, где я потянулась за веточкой, но тут же полоснула автоматная очередь, и я чуть не поплатилась головой. И сирени не нарвала… Потом я вновь пришла сюда, посмотрела, на месте ли знамя. Висит!

Много таких знамен было поднято над столицей третьего рейха. Их перекличка как бы напоминала о победном маршруте наших воинов через сердце Берлина, о конце ночи и приходе светлого дня. Наша армия показала свои воинские подвиги и воинские добродетели. Она принесла измученному миру мир.

Секретарь Ессентукского горкома партии, мать двоих детей, она с первых дней войны ушла на фронт; ее ратный путь — от Моздока до Берлина. О ее доблести говорят ордена и медали.

Вот теперь она любуется картиной наступающего мира. Были ли у нее более счастливые минуты жизни? Может быть, сейчас ей вспомнился отец — партизан, повешенный белогвардейцами, или муж, злодейски убитый кулаками в первые годы коллективизации?