Иван Стаднюк - Следопыты. Повесть

- Обидно, товарищ генерал, что упустили «майора»…

- Согласен, очень обидно, но, думаю, дело поправимо.

- Как вас понимать, товарищ генерал?

- А понимать так: нужно срубить под корень эту нечисть. Вы к переходу через линию фронта готовитесь?

- Не слезаю с наблюдательного пункта.

- Вот, вот… Ищите место, где можно совершенно незамеченными пробраться к немцам в тыл.

Платонов приготовился выслушать задачу. Но генерал медлил и, казалось, собирался затянуть беседу. Сержант насторожился, стараясь уловить главное в разговоре. И здесь, как всегда, у Платонова сказывалась привычка разведчика - видеть и слышать все, но мысли приковывать к самому нужному. Однако сейчас все, о чем говорил генерал, казалось нужным и главным.

…- Я о рейде в тыл говорю,- продолжал генерал. - Лейтенант Финке сообщил, что из Германии прибыла на наш фронт группа только что подготовленных лазутчиков. Сейчас они размещены на хуторе Борок, ждут заброски в наш тыл, тренируются в условиях лесисто-болотистой местности. И еще одно: немецкая разведслужба узнала о наших следопытах. Враг принимает контрмеры. Свидетельство этого - копыта непойманного гитлеровца - «майора».

Платонов слушал и внимательно смотрел в разостланную на столе карту, на которой среди лесных массивов был обозначен крохотный хутор Борок.

Перехватив взгляд сержанта, генерал сказал:

- Надо разгромить это гнездо. Но для этого нужно пробраться в расположение немцев.

- Разрешите готовить людей к операции?- спросил Платонов.

- Не торопитесь, выслушайте,- остановил сержанта комдив.

- Одному вашему отделению с такой задачей не справиться. А большому отряду перейти линию фронта трудно. Придется пробираться к фашистам в тыл хотя бы двумя группами или в разное время. В тылу предстоит попутно решить и другую задачу. Стало известно, что на участке немецкой обороны перед нашей дивизией гитлеровцы вот-вот введут свежие силы.

Генерал имел в виду показания того же пленного фашиста. Финке рассказал, что перед заброской в наш тыл по пути на аэродром в населенном пункте Лубково он встретился со знакомым унтер-офицером. Тот сообщил, что в районе Лубково до сих пор находилась в резерве часть. На этой неделе она тронется к линии фронта.

Зная, что для перехода к передовым позициям гитлеровцам потребуется не меньше трех-четырех суток, так как они могут идти только ночью, а днем будут прятаться в лесу от советской авиации, командир дивизии рассчитывал, что нашим разведчикам удастся застать врага на дорогах, уточнить самый факт появления новых сил и примерно определить их численность.

- И если,- промолвил генерал,- вам удастся не только разгромить Борок, но и понаблюдать за дорогами или, еще лучше, привести из тыла «языка», сделаете большое дело…

Телефонный звонок, которого комдив, казалось, ждал, не дал ему завершить разговор. Чернядьев взял трубку.

- Сейчас же выезжаю,- сказал он в микрофон.

Затем повернулся к Платонову:

- Пока нашу беседу прервем. Завтра майор Андреев вызовет вас в одиннадцать ноль-ноль, вы расскажете ему о своих соображениях. Запомните: ближайшая задача - подыскать подходящее место для перехода линии фронта.

Стояли теплые весенние солнечные дни. При-ильменские леса одевались в буйную зелень. Выветрились запахи прелой листвы и подсыхающего мха. На полянах, просеках - там, где обилие тепла и света, яркими красками запестрели цветы.

В такое время не хочется думать о войне, о том, что завтра-послезавтра предстоит опасный рейд в тыл врага. Тем не менее думать приходится, и не только думать, а напрягать все свое внимание, все силы, чтобы найти слабо прикрытое место в линии немецкой обороны.

Иван Платонов сидит на правофланговом наблюдательном пункте артиллеристов. НП устроен на высокой сосне, ничем не приметной в гуще леса, который спускается по крутому пригорку вниз к недалекому заболоченному озерку. Через вершины впереди стоящих деревьев Платонов видит густое мелколесье по ту сторону озера, а за ним - широко раскинувшееся непроходимое болото; слева от болота, среди кустов, тянется фашистская траншея.

Под ногами у Ивана-дощатый настил, закрепленный на сучьях. На железном штыре, ввинченном в ствол сосны, как и на сотнях других наблюдательных пунктов, прочно сидит стереотруба. Двумя стеклянными глазами она смотрит из-за ствола над вершинами деревьев.

Платонов не отрывается от окуляров стереотрубы. Тихий ветер мерно покачивает сосну, и в окулярах плавно колеблется вся местность. Но наблюдению такой ветер мешает мало.

Уже третий пункт сменил в эти дни Платонов, однако найти незащищенный или слабо прикрытый участок в обороне гитлеровцев пока не удавалось. Кончилась весенняя распутица, вражеские траншеи и дзоты, проволочные заграждения и минные поля опять замкнулись в сплошную цепь.

Крепко сторожили фашисты свою оборону, и в этом им помогала местность. На нашей стороне было куда больше болот и мелких, заросших камышом озер, где ни дзота не построишь, ни боевого охранения не выставишь, но по которым без особого риска можно перейти линию фронта. Не зря генерал Чернядьев постоянно напоминал командирам о защите флангов, организации наблюдения и подслушивания.

Второе утро встречает Иван Платонов на этой сосне. Чутье разведчика и охотника подсказывает ему, что он близко от цели. Небольшое озеро, в которое с двух сторон упирались фланги стрелковых полков дивизии генерала Чернядьева, густые заросли на ничейной полосе между этим озером и болотом, вклинившимся в линию обороны врага, наводили на мысль, что здесь фашистам трудно усмотреть за каждым клочком местности. Об этом же дважды напоминал сержанту майор Андреев- начальник дивизионной разведки.

Платонов напряженно всматривается в кудрявую зелень непролазного кустарника за озером. Ни одна ветка не шелохнется там. И так второй день - ни малейшего признака, что между озером и болотом есть враг. Но кто знает, как близко примыкает к болоту и кустарнику немецкая траншея, виднеющаяся чуть дальше и левее кустарника?

Сержант поднимает к глазам руку с часами: ровно семь. До одиннадцати, когда ему нужно быть у генерала, целых четыре часа. За это время можно многое успеть.

Уступив место у стереотрубы артиллерийскому наблюдателю, Платонов, держась за сучья, спускается к высокой лестнице, закрепленной с тыльной стороны дерева, и по ней быстро сбегает вниз.

Под сосной сидят Петр Скиба и Игнат Шевченко. Не выпуская из рук автомата и прислонившись спиной к стволу дерева, Шевченко дремлет. Скиба читает томик стихов Гейне на немецком языке.

Петр Скиба до войны был студентом Киевского института иностранных языков и нашел применение своей будущей гражданской профессии на фронте. Знание немецкого языка позволяет ему занимать особое место среди разведчиков, несмотря на его чрезмерную осторожность, которую кое-кто расценивает, как трусоватость.