Егор Самойлик - Ветер над сопками
- Название:Ветер над сопками
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент ИП Махров
- Год:2018
- Город:Москва
- ISBN:978-5-04-092680-0
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Егор Самойлик - Ветер над сопками краткое содержание
Конец июня 1941 года. Горные стрелки элитной дивизии «Эдельвейс» рвутся к главному форпосту Северного флота – Мурманску. Лейтенанту-пограничнику Алексею Речкину во главе небольшой группы красноармейцев удалось ненадолго затормозить стремительный рывок немецких егерей. Оставшиеся в окружении бойцы удерживали ключевую позицию под постоянными артобстрелами и бомбардировками, пока полностью не исчерпались скудные запасы патронов, воды и продовольствия. А главное – они потеряли надежду на подмогу.
Алексей принимает решение прорываться к своим, постаравшись вынести раненых. А сам остается прикрывать их отход.
Ветер над сопками - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
– Давайте его в подвал, – тихо сказал Речкин и в полный голос обратился в сторону общей комнаты: – В подвал Чернова отнесите и посмотрите там фуражку мою! Где-то я ее обронил.
– Только не в подвал! – завопил Чернов, да так громко, что все поразились силе его голоса после таких ран. – Прошу вас, братцы! Только не в подвал!
Речкин поднялся на ноги и повернулся к раненому, которого было почти не видно во мраке дальнего угла. К лейтенанту подошел Николаев и протянул ему фуражку, помятую и запыленную почти добела.
Галсатэ и Номоев, которые уже подошли к раненому, чтоб выполнить приказ лейтенанта, застыли и вопросительно смотрели то на Речкина, то на Розенблюма.
– Прошу! Умоляю! Не надо меня туда, братцы! Не надо! – зарыдав, взмолился на срыве голоса Чернов.
Речкин небрежно отряхнул фуражку об ногу и, вернув ее на свою голову, махнул рукой:
– Оставьте его здесь! Укройте шинелью и подстелите помягче.
Речкин совершенно потерял ощущение времени. Смотрел на часы, но почти сразу забывал, сколько показывали стрелки в последний раз. Вокруг все плыло, как в тумане. В голове образовался сплошной вакуум, при этом она отяжелела будто каменная. Поток мыслей смешивался в одну невыносимую кашу, и в этом хаосе не возникало ничего путного.
Вновь стала ныть раненая рука. Не то в запале боя Речкин забыл про нее, не то боль улеглась лишь на время. Кожа вокруг раны покраснела и распухла. Каждое прикосновение к ней приносило Алексею сводящие зубы муки, но он старался не показывать вида. Михаила тоже не стал просить осмотреть ее – боялся в душе неутешительных прогнозов.
Егеря прекратили все попытки завладеть ДОТом. Шли часы, а немцы продолжали бездействовать. Временами доносились стуки не то топоров, не то молотков, обрывки фраз чуждого гортанного немецкого языка.
Временами неподалеку слышался пулеметный треск, редкие взрывы гранат. Речкин и его солдаты были не одиноки на этой высоте. Кто-то еще в одном из других ДОТов продолжал бороться за свою маленькую крепость, за свою жизнь, за чистую совесть неплененного солдата.
Ближе к ночи активизировалась стрельба со стороны Среднего и Рыбачьего. Почти весь день далекие отголоски боя докатывались до Угловой откуда-то с тыла. Гадания о том, где теперь фронт, стали предметом жарких споров среди бойцов. Одни твердили, что враг не ушел дальше Титовки, другие были уверены в том, что бои идут уже на Западной Лице.
Речкин не вмешивался в эти разговоры. Но пытался сам разобрать по звукам выстрелов и артиллерийской канонады – где теперь враг, на каком рубеже. Единственное, что становилось очевидным – 112-й полк вступил в бой где-то далеко от этих мест, и возможность прорыва наших сил обратно, к границе, казалась все более призрачной.
По приказу Речкина было пересчитано все имеющееся в ДОТе оружие и боеприпасы. Выяснилось, что оборонявшиеся имели два трофейных «МП-40» с тремя неполными магазинами к ним, один «ДП», двадцать трехлинеек, на которые приходилось по одному полному магазину, пять противопехотных гранат, «максимы» имели по одной полностью заряженной ленте, ну и «ТТ» Речкина с шестью патронами в нем.
– И насколько нам этого хватит? – вполголоса рассуждал Номоев, сидя у стены на подстеленной шинели, обняв руками согнутые в коленях ноги. – Две полные ленты – это, конечно, хорошо… А насколько их хватит нам?
– Пару атак, думается… – шепотом уверенно констатировал Харуллин.
Он сидел рядом с Номоевым, вытянув по полу ноги и упираясь спиной в холодную стену. Вид у него был совершенно подавленный, а голос преломлялся с шепота на невнятный хрип.
Погода к вечеру сильно испортилась. Небо плотно затянуло светло-свинцовой пеленой, которая простиралась непроглядным потолком до самых пределов горизонта. С востока подул прохладный ветер. Временами усиливаясь, он врывался в глазницы бойниц, тоскливо завывал в них и проносился легким сквозняком по всему сооружению. Нагретые за день каменно-бетонные стены долго не отпускали тепло. В ДОТе было влажно и душно. В воздухе висел тошнотворный ансамбль сладковатого смрада гниющих ран, резкого запаха крови и вони от естественных человеческих выделений. Комары и гнус, не дававшие покоя солдатам весь день, сыскали здесь себе под вечер уютное убежище от разгулявшегося ветра и теперь кусали и звенели в воздухе куда более остервенело. Единственное, что могли бойцы противопоставить насекомым, – был табачный дым. Но толку от него было мало, он лишь добавлял резкости в общую гамму ароматов и щипал глаза. Алексей уже сильно расчесал все руки и голову, старался не трогать укусы лишний раз, чтоб не провоцировать новые приступы сильного зуда, но едва сдерживался. С грустью он вспоминал флакон «Гвоздики», оставленный им в чемодане на заставе.
Час назад Розенблюм сообщил, что еще один раненый скончался. Тамбур уже был плотно застлан трупами, их начали складывать вдоль стен в несколько ярусов, словно штакетник. Михаил почти не выходил из подвала. С кем-то общался, чем-то шуршал, то и дело подзывал бойцов помочь ему. Стоны раненых в подвале не стихали ни на минуту, к ним уже привыкли, словно бы это гудели батареи центрального отопления в многоквартирном доме.
А Номоев и Харуллин, сидя бок о бок, продолжали шептаться.
– А винтовки? Есть же винтовки! – отвечал на безрадостный вывод Харуллина Номоев.
– Да что винтовки? – прибив коротким хлопком очередного комара, почти жалобно пробурчал тот в ответ. – У гансов автоматов – тьма! И что твоя винтовка здесь, в ДОТе? Да и в ближнем бою… Так, просто палка, пугнуть разок!
В комнате раздался невнятный вой. Оба замолчали и покосились на Чернова, который лежал здесь же, в общей комнате, укрытый двумя шинелями. От большой потери крови его начало сильно лихорадить, он весь посинел и то и дело бормотал что-то неразборчивое пересохшими до глубоких морщин фиолетовыми губами. В таком состоянии Чернов пребывал уже несколько часов, не приходя в сознание ни на минуту. Хотели было все же перенести его вниз, но Розенблюм запретил, сказал, что тревожить больного с такими тяжелыми ранами крайне нежелательно. Так и умирал этот отбившийся от своих сапер, лежа на постылом полу, то и дело отвлекая бойцов своим бормотанием и стонами.
– А 112-й полк что же? – продолжил Номоев сразу, как затих Чернов.
– Да кто его знает, где он? – пожал костлявыми плечами Харуллин. – Немцы-то вона как продвинулись! Ухает-то далеко уже! Верст пятнадцать-двадцать, поди! А то и далече!
– Неужто не придет никто…
– А кто теперь в чем уверен? И самолетов наших не слыхать! Немецкие два раза сегодня летали… А куда?
– На Мурманск, должно быть… Бомбят, сволочи! Вроде бомбежек я не слыхивал. Значит – далеко куда-то, точно на Мурманск…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: