Имран Касумов - На дальних берегах. Повесть

Эрнесто Росселини снял очки. Кажется, он начинал верить, что перед ним настоящая жена Фраскини. Он даже вздохнул облегченно. И тут же спохватился: надо не медля исправить свою прежнюю неловкость; он вел себя так, что жена Фраскини могла обидеться. А этого нельзя было допустить. Фраскини все-таки финансовый король, магнат, миллионер, «персона грата», а Росселини живет всего парой заводиков на побережье да небольшими поставками продовольствия. Правда, Фраскини иногда искренно удивлялся изворотливости и прозорливости Росселини, но все равно - разве их можно сравнивать?

- Поздравляю вас, синьорина, с таким мужем, как Пьетро, - горячо воскликнул он, поднимая свой бокал. - А его мне хотелось бы поздравить с такой женой.

- Благодарю вас… У Пьетро, кстати, есть к вам одно дело. Он никому не хочет доверяться, кроме вас. Дело, как он говорил, выгодное; но только я ничего не поняла. Ваши дела для нас, женщин, всегда останутся, непостижимыми! - Анжелика весело рассмеялась. А потом вдруг встрепенулась: - Святая Мария! Я, кажется, окончательно потеряла голову!

- Что случилось? - встревожился Росселини.

- Я совсем забыла познакомить вас с моим братом. Он в машине. Вы знаете, он служит теперь в немецкой армии и получил довольно солидный чин - майора!..

- О, непростительно с вашей стороны, синьора, держать на улице майора немецкой армии! - Росселини протянул руку к стене и позвонил.

- Вы и не представляете, как он красив в немецкой форме!

- Мы, итальянцы, должны гордиться вашим братом, синьора Фраскини. - Росселини прижал руки к груди. - Великая честь для итальянца - служить в немецкой армии!

- И знаете, - доверительно, не без хвастовства сообщила Анжелика, - адъютант у брата хоть и простой солдат, но настоящий немец, чистокровный ариец!

В комнату вошел секретарь.

- Пригласите сюда синьора… - Росселини повернулся к Анжелике.

- Антонио. Он еще очень молод. Просто Антонио.

- …синьора Антонио и его адъютанта.

- Да, вот еще что. Передайте шоферу, чтобы он поставил машину во дворе, - попросила Анжелика секретаря. - На улице сильный ветер.

Секретарь вопросительно взглянул на хозяина.

- Открой ворота! - коротко приказал Росселини.

Все шло как нельзя лучше. Сильвио с машиной укрылся во дворе особняка; Мехти и Вася были приглашены в дом. Майор не пожелал взять с собой адъютанта и оставил его внизу.

Когда майор вошел в комнату, Росселини встал и направился ему навстречу.

- Хайль! - неожиданно воскликнул Мехти вместо обычного итальянского приветствия.

Но Росселини это не смутило. Он браво выкинул вперед руку. Не смутило его и то, что майор пренебрег своим родным языком и заговорил с ним по-немецки. (Мехти не в совершенстве знал итальянский язык.) Желая продемонстрировать перед онемечившимся майором свою преданность третьей империи, Росселини в разговоре намекнул, что все поставки он выполняет своевременно, и сообщил также, что сумел навести порядок на двух заводах. Потом он выразил уверенность, что в ближайшее время начнется новое наступление немецкой армии по всему фронту, особенно в России.

- И я надеюсь, что синьор Антонио в предстоящих боях докажет фюреру, насколько преданы ему итальянцы! - пылко заявил Росселини.

- Разумеется! - сухо ответил майор.

А внизу в это время происходило следующее. Вася вел себя, как заправский эсэсовец, и проявлял дотошную бдительность, заботясь о безопасности своего начальника. Он всюду совал свой нос, велел секретарю впустить в дом Сильвио, чтобы тот немного согрелся. Вася с трудом объяснял старику, чего он от него хочет, немилосердно коверкал итальянские слова: при этом щека его дергалась, а сам он заикался и выводил этим из терпения раздражительного, желчного старика.

После появления Сильвио старику стало легче: Сильвио оказался прекрасным переводчиком, и старик был рад хотя бы тому, что теперь ему все понятно. Он не смог понять только одного: почему молодой немец приставил вдруг к его затылку дуло своего браунинга. Не смея оглянуться, старик бросил умоляющий, взгляд на Сильвио. Сильвио посоветовал ему вести себя тихо и доходчиво объяснил, что немец требует ключи от черного хода и ворот. Секретарь немедленно полез в карман, но не успел он вытащить руку, как Сильвио подскочил, схватил его за кисть. Секретарь оказался вооруженным. Миниатюрный пистолет, который Сильвио извлек из его кармана, пришелся юному партизану по душе.

- Ключи! - приказал он старику.

Старик понимал, что с такими желторотыми птенцами шутки плохи. Налетчик постарше и поопытней может быть и не решился бы пустить ему в затылок пулю и поднять шум, а мальчишки этих тонкостей не понимают. Они по любому случаю рады нажать на курок. Сопротивляться было бессмысленно.

Как и остальным его спутникам, Сильвио хорошо было известно расположение комнат. Он без труда отыскал комнату горничной и, показав женщине пистолет, попросил ее не шуметь. На нее, однако, это не подействовало.

- Ах ты, бандюга, - негодующе и как-то удивленно сказала горничная. - Да как ты сюда попал? Вон отсюда!..

Сильвио сжал губы и медленно поднял свой пистолет.

- Боже правый! - вскрикнула женщина и хотела выбежать из комнаты, но споткнулась о подставленную Сильвио ногу и грохнулась на пол.

В одно мгновение Сильвио оказался на ней верхом; он воткнул ей в рот промасленную паклю и крепко связал руки и ноги. Потом с усилием поднял ее и уложил в углу комнаты. Уходя, Сильвио сказал:

- Да не бойся ты, ничего я у вас не украду. И вовсе я не бандит.

И он поспешил вниз, помогать Васе.

Когда секретарь увидел в руках Сильвио веревку, он понял, что ему ничто не угрожает, и присмирел.

Вручив «бандитам» нужные им ключи, старик преспокойно дал себя связать.

Все обошлось хорошо, и Сильвио чувствовал себя героем дня. Он готов был сейчас на любой подвиг! Признаться, ему даже хотелось, чтоб они столкнулись с опасностью. Вот тогда он показал бы Мехти, на что он способен!

А в комнате, где сидел Росселини с гостями, раздался в это время телефонный звонок. Майор резко изменился в лице. Не успел Росселини подойти к телефону, как майор дал отбой и тут же выключил телефон. Синьора Фраскини встала.

- Все! - напряженно сказал Мехти.

- Простите, - растерянно обратился к нему Росселини. - Но мне могут позвонить по очень важным делам.

Оглушительный взрыв сотряс дом, заглушил слова Росселини. Он увидел в окно огромное зарево, поднявшееся в районе виа Фортуна.

Росселини повернул голову, и лицо его залила бледность. Майор в упор глядел на итальянца; в руке он сжимал пистолет. Росселини быстро перевел взгляд на Анжелику. Сейчас она уже не была похожа на молодую светскую даму. Так, как она, смотрели на него работницы в каждом цехе его завода, - взглядом, полным ненависти.