Эдуард Хруцкий - Граница. Библиотека избранных произведений о советских пограничниках. Том 2

— Слушаюсь, товарищ генерал! — подхватил Ястребилов. — Мы советовались с лейтенантом Овсянниковым и пришли к выводу, что план, якобы принятый Фаратханом, — везти на границу Белухина на арбе Сюргуль — всего лишь отвлекающий маневр.

Самохин и Кайманов переглянулись.

— Это мы, батенька, и без вас знаем, — заметил Артамонов. — Лейтенант Овсянников, прежде чем вам сообщить, докладывал мне и своему начальнику.

Реплика Артамонова несколько сбила Авенира Аркадьевича. Стараясь понять, куда клонит полковник, Ястребилов на минуту замолчал.

— Как вы решили реагировать на приглашение Фаратхана? — обращаясь к Самохину и Кайманову, спросил генерал.

— Ехать на той, товарищ генерал.

— В этом немалый риск. Можно ли положиться на Ичана и Хейдара? Не провалят ли они нам всё дело?

— Без риска нам не решить задачу. Мы с Каймановым верим Ичаиу. На тое мы как раз надеемся выручить наших разведчиков. Насколько нам известно, Белухин и Клычхан готовят восстание целого племени. С бедняками Ашир и его друзья провели определённую работу. Но нам необходимо быть там самим…

— Детальный план операции, — обратился генерал к Артамонову, — с учётом всех возможных вариантов представьте мне сегодня не позже восемнадцати часов. Участок Дауганской комендатуры перевести на усиленную охрану, мобилизовать бригады содействия, перекрыть все возможные тропы и пути перехода через границу. Повозку старухи Сюргуль сопроводить почетным эскортом в виде якобы конной группы черводаров — кочевников. Эту группу пограничников под командованием сержанта Гамезы переодеть в гражданское, отправить на военных лошадях: пусть, кому надо, думают, что мы попались на уловку Фаратхана и считаем, что она везёт в своём возке почтенного Белухина. Вы идёте с Имам-Ишаном. По всем данным, именно ему Фаратхан доверил провести через границу своего шефа. Приступайте к исполнению.

Клочья утреннего тумана ещё цеплялись за арчи, но рассвет уже наступил, и Андрею хорошо была видна тропа, проходившая всего в нескольких метрах от их секрета. По этой тропе должен пройти «эпроновец» со своим проводником Имам-Ишаном в сопровождении «охраны» — Овсянникова и Кайманова.

Вернувшись из управления погранвойск, Кайманов так усердно коптил себя полынным дымом, надел поверх белья такое провонявшее чужим потом рубище, что вполне мог сойти за полудикого бродягу-зимогора. Овсянников, так же как и Кайманов, вошел в роль проводника-контрабандиста. Подготовился и «почетный эскорт», предназначенный для сопровождения Сюргуль, под началом Гамезы. Одно лишь наводило Самохина на невеселые мысли: капитан Ястребилов выехал лично проводить операцию на полуторке. Из лощины, где остановился грузовик, нет-нет да и тянуло запахом выхлопных газов и бензина, ощутимым в свежем горном воздухе.

Полчаса назад Самохин и Ястребилов остановились в сопках, выбрались на гребень, чтобы удостовериться, идут или не идут «проводники» с «эпроновцем».

Андрей в бинокль узнал Белухина. Шёл он энергичным шагом, время от времени проверяя маршрут по карте и компасу. Ветер там дул от тропы, и опасаться пока было нечего, но здесь каждая мелочь могла выдать.

Самохин счел необходимым ещё раз сказать:

— Близко машину поставили, запах бензина может вспугнуть «гостей».

Ястребилов, весь как натянутая струна, впиваясь взглядом в тропу, негромко ответил:

— Вас послушать, у этого нарушителя нос ищейки, бензин сквозь гору чует.

Капитан подал знак пограничникам, рассредоточившимся вокруг места, где предполагалось задержать нарушителей, сам пригнулся в укрытии.

На тропе показался Имам-Ишан с маузером в руке. Вслед за ним — двое в плащах с капюшонами. Один из них — Белухин. Замыкающие — тоже с маузерами — переодетые Кайманов и Овсянников.

Когда до границы оставалось всего каких-нибудь сто метров, Кайманов тронул рукой «эпроновца», указав маузером в сторону соседнего склона, подходившего к границе, сказал что-то по-курдски. Шагавший рядом с Белухиным переводчик тотчас же перевёл его слова, но и без перевода нетрудно было понять: «Здесь!»

В знак того, что работа окончена, Кайманов с Овсянниковым присели на обломок скалы и, прикрываясь полами курток, закурили, безучастно дожидаясь, когда Белухин передаст им пароль и деньги. Тот, сверившись но карте, внимательно осмотрелся, удовлетворенно кивнул, полез в карман брюк. Этот момент и счел самым удобным капитан Ястребилов, решив во что бы то ни стало лично задержать нарушителя.

— Стой! — крикнул он и прыгнул на тропу.

Белухин рванулся вверх по склону, мгновенно обернулся. Грохнули выстрелы. Ястребилов стал медленно оседать на землю, держась рукой за грудь. Пограничники со всех сторон бросились на задержанных, вынудили поднять руки, Кайманов и Овсянников схватили Белухина.

Андрей, стоявший ближе всех в Ястребилову, поддерживал раненого, слушая, как последними словами крыл его старший лейтенант Кайманов.

…В санчасти комендатуры, когда Байрамов прооперировал и перевязал Ястребилова, раздался телефонный звонок. Самохин, стоявший тут же, снял трубку.

— Товарищ старший политрук, — услышал он знакомый голос, — докладывает сержант Гамеза. В арбе старухи Сюргуль задержан тот самый терьякеш, которого мы сами показывали ей как «опасного кочахчи», задержанного у дружинника Чары-Мурада.

— Ладно, Гамеза, доставь его в комендатуру. А что наша уважаемая Сюргуль?

— Клянётся своим аллахом, что даже не видела, как он к ней в арбу залез, говорит, что не хочет больше смотреть на родные места, видимо, знает, что ей от Фаратхана попадет. Просится домой в Советский Союз.

— Ну что ж, доставьте её домой со всеми знаками уважения: много она нам помогла и ещё поможет. Дайте понять, что мы не сомневаемся в её лояльности. Как говорится, старый друг лучше новых двух. Когда доставите её в аул, а нашего терьякеша в комендатуру, доложите мне.

— Слушаюсь, товарищ старший политрук.

Самохин прямо из санчасти позвонил Кайманову.

— А Фаратхан, оказывается, не лишён чувства юмора, — выслушав рассказ Андрея, заметил Яков. — Задумал и Белухина переправить, и нам же нашего подставного терьякеша вручить.

— Завтра увидим, какие «юмористы» Клычхан с Фаратханом.

В закордонную комендатуру Самохин приехал ночью. Ближе к утру должен был прибыть Кайманов, с которым они поедут в аул Фаратхана. Полковник Артамонов выдвинет свой КП к горной речке неподалёку от аула. Аул со всех сторон будет блокирован пограничниками, иранскими воинскими подразделениями охраны порядка. Томительная духота выгнала Андрея из комнаты. Он прошёлся по двору, огороженному высоким дувалом, сел на скамейку под единственным на всей улице деревом, темневшим на фоне звёздного неба. Идущая на убыль луна светила всё ещё ярко. Чёрные тени шевелились в кроне дерева, прятались в дальних углах двора, заставляли внимательно присматриваться к ним, вслушиваться в чужие звуки чужой ночи. Доносится треск цикад и отдаленный плач шакалов, по главной улице города идут обозы, рысят кавалеристы, с тяжелым ревом моторов проносятся машины. Где-то таились гитлеровские агенты, все эти Мейеры, Калингеры, Мелек Мануры, но результаты их деятельности надо было ждать здесь, в этом пограничном городишке, в окрестных аулах.