Эдуард Хруцкий - Граница. Библиотека избранных произведений о советских пограничниках. Том 2

— Андрей Петрович!

Она подбежала я нему, спрятала на мгновение лицо, прижавшись к его груди, подняла сияющие радостью глаза, смущённо оглянулась на выходивших из машины Ястребилова и полковника Артамонова.

— Я так боялась, что не найду вас!

Андрей хотел спросить: «Да как ты-то здесь очутилась?» Но ничего этого не надо было спрашивать. Ясней ясного, почему и как Марийка здесь. Он уже раздумывал, как объяснить полковнику ее приезд, когда она сама его выручила:

— Они живы, Андрей Петрович! — не отпуская руки Самохина, воскликнула она. — Я уверена, это они!.. Только вы уехали, пришло письмо. Хотела послать вслед, но куда — не знаю, думаю, найдёт ли оно вас? А тут узнала, что в порту госпиталь эвакуируется с запада, на паром грузится и через море — к вам, в Среднюю Азию. Вот и приехала…

Андрей не очень вникал в оправдания Марийки, подумал только: «Зачем она оправдывается, очень хорошо, что приехала» — взял из её рук сложенный фронтовым треугольником листок бумаги, с обеих сторон залепленный штемпелями. Видно, долго оно странствовало по дорогам войны, пока дошло.

Пытаясь унять дрожь в пальцах, Андрей вскрыл его, прежде прочитал подпись: «С фронтовым приветом Ветров». Перевернул листок, стал читать с начала: «Здравствуйте, дорогой товарищ старший политрук! Приезжал я в Большие Хромцы навестить вас, но не застал: вы уже выбыли на новое место. Товарищ старший политрук! Ефрейтор Осинцев с нашей заставы получил письмо с родины из села Крутьки Ирклиевского района Полтавской области. Старики Осинцева знают, что вы были нашим начальником сводного отряда, когда выводили наших ребят из окружения, еще и поддавали немцам жару на станции в Криницах. Так вот, они передают вам низкий поклон от всего села и сообщают, что какие-то эвакуированные Самохины, молодая женщина и девочка лет пяти, поселились в их деревне. Не ваши ли?..

Я сейчас командую взводом в той же части, с какой мы выходили из окружения. Напишите мне, как себя чувствуете? На какой фронт вас направили? Все наши кадровики желают вам доброго здоровья и успехов в боевой жизни. С фронтовым приветом Ветров».

Внизу подпись и номер полевой почты — обратный адрес.

«Живы! Что бы там ни было, каких бы страхов ни натерпелись, главное — живы! У стариков Осинцевых перебудут, придут в себя… А там, может, и на фронте полегче станет».

Сейчас тем более необходимо добиться назначения в действующую армию. Может, по пути удастся заскочить в эти Крутьки?..

— Товарищ полковник! — радостно закричал Андрей. — Мои нашлись! Вот мой добрый вестник! Знакомьтесь: Марийка. Самая родная сестричка! От смерти спасла, теперь такую весть доставила! Я напишу телеграмму. Машенька, как только вернёшься в город, сразу же отправь! Только сегодня! Не откладывай ни на минуту!

Андрей боялся, что вот-вот приедет начальник войск с командиром дивизии, а надо ещё успеть написать телеграмму. Во дворе комендатуры уже с полдесятка легковых машин, у коновязи — верховые лошади, возле которых хлопочут коноводы, возле клуба дожидаются приехавшие на совещание офицеры.

Полковник Артамонов поглядывал на часы, но всё же нашёл время и для Марийки.

— Ну-ка покажись, что за вестник? — включаясь в разговор, загудел он басом. — А вы что смотрите, товарищи начальники? — напустился он на Самохина и Ястребилова. — Человек с дороги! Сейчас же организовать душ, обед, отдых. Когда отдохнёшь, как тебя?..

— Марийка, товарищ полковник…

— Ага, Марийка… Так вот, когда отдохнешь, а мы освободимся, расскажешь нам о фронте. Раненые в госпиталях все знают. Самые свежие новости передают.

— Что вы, что вы, товарищ полковник! У меня ведь и увольнительная давно кончилась, и без того попадёт. Нет, нет! Я с первой попутной машиной обратно в город. Мне надо к обеду быть в госпитале, а я только к вечеру попаду.

— Машенька, вот телеграмма, — поддерживая на коленях планшетку, Андрей набросал на клочке бумаги несколько слов — адрес и текст, протянул Марийке.

— Хорошо, Андрей Петрович. Мне пора, товарищ полковник…

— Ну что ж, дисциплина есть дисциплина, — отозвался Артамонов. — Давай свою увольнительную… Вот мы её и отметим: «Задержалась по уважительным причинам. Полковник Артамонов». А без обеда, комендант, — обратился он к Ястребилову, — ты её не отпускай, головой отвечаешь!..

— Капитан Ястребилов, начальник комендатуры, — представился Марийке Авенир Аркадьевич. Поздоровался с нею и старший лейтенант Кайманов, вместе с которым за ворота комендатуры вышла и его жена Ольга.

— А вот Ольгу Ивановну мы сейчас и попросим, — сказал Яков. — Оля, поручаем тебе нашу гостью. Возьми-ка над нею шефство, проводи к озеру, приглашай в дом, угощай обедом…

— Вот-вот, — подхватил Аким Спиридонович. — Кто хоть раз искупается в нашем роднике, никогда больше отсюда не уедет.

— Маша! — крикнул им вслед Андрей. — Где разместился ваш госпиталь?

— Улицу не запомнила. Знаю, что неподалёку от городского сада. Вы приедете?

— Старший политрук, — вполголоса сказал полковник. — Ждём. Время истекло.

— Обязательно приеду! И госпиталь найду!

Время действительно истекло. Вот-вот нагрянут генералы.

Опытным взглядом кадрового военного радостно настроенный Самохин отметил мысленно идеальный марафет, какой навели солдаты на всей территории комендатуры. Эту первозданную чистоту и образцовый порядок отметил про себя и начальник отряда.

В вестибюле клуба Андрей на секунду остановился перед зеркалом. После госпиталя худощавое лицо его с крупным носом и глубоко посаженными глазами было все еще серовато-бледным и не очень-то принимало среднеазиатский загар. Андрей никогда не был доволен своей внешностью, но сейчас ему собственный вид показался вполне приемлемым. Решив, что момент наступил, Самохин, слегка откашлявшись, обратился к Акиму Спиридоновичу:

— Товарищ полковник, разрешите подать рапорт.

— Какой такой рапорт? — переспросил Артамонов. — Ты что, говорить разучился, что решил мне письма писать?

— И всё-таки, — сказал Андрей, — прошу принять мой рапорт об отправке на фронт. Сейчас мне особенно хотелось бы там быть.

Полковник с явным неодобрением развернул двойной тетрадный лист, на котором Самохин, как он сам считал, очень убедительно изложил мотивы своего решения вернуться в действующую армию, Аким Спиридонович внимательно прочитал рапорт, посмотрел мимо Самохина куда-то в сторону и, видимо раздумывая, как отвечать, зачем-то пожевал губами. Реакция Артамонова несколько озадачила Андрея.

— Товарищ полковник, я… — начал было Самохин, но полковник остановил его:

— А ты погоди. Подал рапорт, значит, высказался. Теперь жди ответа. Сейчас приедет начальник войск, попрошу его, чтобы нашел для тебя время, тогда и поговорим.