Эдуард Хруцкий - Граница. Библиотека избранных произведений о советских пограничниках. Том 2

Ичан говорил быстро, и Яков едва улучил минуту, чтобы его прервать:

— Погоди, Ичан Гюньдогды. Что ты мне, как на партсобрании, биографию рассказываешь? Я ведь тебя ещё ни о чём не спросил. Расскажи лучше, как к тебе Хейдар приходил, о чём говорил, что собирается делать?

Ичан весь внутренне подобрался, сосредоточенно посмотрел на Якова.

— Хейдар мне друг, — сказал он. — Его надо спасать. За этим я сюда к Али-аге приходил, сейчас на коне прискакал. Нельзя в себе такую тяжесть носить, надо скорей кому следует сказать…

Ичан обстоятельно, не упуская никаких подробностей, передал весь разговор с Хейдаром. Яков внимательно выслушал его.

— Не знаю, что делать, товарищ старший лейтенант, — заканчивая свой рассказ, проговорил Ичан. — Хейдар, как волк, в капкане. Затравит его Аббас-Кули. Очень плохо сейчас ему. Стал уже говорить, чтобы я людей Мелек Манура в гавахах прятал, через гулили водил…

Кайманов вскинул на Ичана внимательные глаза, помолчал немного. Тот спокойно выдержал его изучающий взгляд.

— Ничего не поделаешь, джан Ичан, — мягко сказал Яков. — Придётся тебе людей Мелек Манура и на гулили водить, и в гавахах прятать…

Тот сначала не понял:

— Вы… Шутите, товарищ старший лейтенант?

— Нет, не шучу, дорогой Ичан. Надо сделать одно очень важное дело. Ты, Ичан Гюньдогды, должен стать проводником у Хейдара. Будешь прятать людей Мелек Манура в гавахах и приводить их к самой границе. Хейдар к тебе ещё придёт, деваться ему некуда. Соглашайся с ним выполнить задание, только не сразу, узнай технику переправы, вещественные пароли, сигналы, места встреч. Что делать дальше, я тебе скажу. Ты уже вызвал у Хейдара сомнение своим разговором, а сомнений у него быть не должно.

— Ай, товарищ старший лейтенант! Хейдар мне друг! Я с ним в шахтах Воркуты три года уголь копал! Как я буду с ним двойную игру играть?

— Вот мы и должны от твоего Хейдара беду отвести, а главное — дело сделать. Слушай внимательно и запоминай…

В доме председателя поселкового Совета Балакеши собралось человек двенадцать самых близких друзей Кайманова. Что может сделать горстка полувооруженных людей из пограничного поселка, которая, разойдясь по участку комендатуры, затеряется в горах, раскинувшихся на десятки и сотни километров? Но по опыту Яков знал: на границе и один человек значит очень много, подчас он может сделать больше, чем целая дивизия.

Со вздохом он вспомнил своих сверстников, ушедших на фронт, но и те, кто здесь собрался, люди опытные… Правда, все пожилые.

Знакомая комната, знакомые лица, внимательные глаза присутствующих — все это снова взволновало Кайманова, вернувшегося в родной угол. Но он не позволил себе размягчиться и сидел, сосредоточенный и строгий, ожидая минуты, чтобы, не нарушив принятого этикета, заговорить.

Балакеши выставил несколько фарфоровых чайников с зеленым чаем, посредине положил чурек в сочаке — специальном платке, поставил большую эмалированную миску с шурпой, в которой плавали куски баранины. Разложил десятка полтора ложек. Как ни трудно было сейчас на Даугане с продовольствием, но для гостя приготовили молодого барашка.

— Дорогой Балакеши, дорогие друзья, — закончив ужин, сказал Кайманов. — Много раз пограничники обращались к дауганцам ещё в те времена, когда мы вместе строили дорогу. Теперь вот и я стал пограничником и вместе с нашим командованием обращаюсь к вам. В эту неделю по Дауганской дороге будут идти особо важные колонны автомашин. Надо организовать усиленную охрану, выставить посты на самых ходовых тропах контрабандистов, не допустить, чтобы какая-нибудь сволочь сорвала переброску грузов. Начальник заставы лейтенант Дзюба расскажет вам, где и что надо будет сделать, я вас прошу: каждый верный человек должен идти на охрану границы…

— Ай, Ёшка, — ответил за всех Балакеши. — Зачем спрашиваешь? Все пойдём! Кто только может держать оружие, все будем на гулили!

Полковник Артамонов выслал за Самохиным машину в Ашхабад, приказав немедленно следовать в расположение Дауганской комендатуры. Утомленный дальней дорогой и непривычной жарой, Андрей занял место рядом с красавцем шофёром в «эмке» начальника отряда, решив, что, едва прибудет на место назначения, тут же добьётся отправки на фронт и спустя несколько дней поедет обратно уже во фронтовом эшелоне.

Разговор с лейтенантом госбезопасности Овсянниковым не слишком его озаботил, хотя приятного в нем было мало, оба закончили его с взаимным неудовольствием. Раздумывая о том, не повредит ли ему такая неудачная встреча с Белухиным, что он сам будет говорить полковнику, Андрей наблюдал разворачивающиеся перед ним картины южного города.

Всюду много народу. Истомленные зноем деревья, арыки, протянувшиеся вдоль улиц, темнолицые всадники в высоких бараньих шапках — папахах, важно восседающие на ишаках, лошадях и верблюдах, яркие одежды, огромные бродячие псы с вываленными от духоты языками, коротко обрезанными ушами — всё было именно таким, каким и ожидал увидеть Андрей в знойном среднеазиатском городе.

Вдоль улиц, на пустырях и в городских парках уже возникали палаточные городки: сюда тоже все прибывали и прибывали с запада беженцы. Война пришла и в этот город вместе с эшелонами эвакуирующихся на восток заводов и комбинатов, вместе с тысячами обездоленных людей.

Пустыри застроены времянками. Тут и там убогие хибарки, сколоченные из старых досок от ящиков, сложенные из обломков самана, раскинувшиеся прямо под открытым небом таборы в скудной тени акаций и карагачей. Всюду — усталые, суровые, сосредоточенные лица.

Но для Самохина, столько пережившего за последние несколько недель, даже эти пыльные, неуютные улицы, обсаженные истомленными зноем деревьями, свесившими, как траурные флаги, пожухлые листья, эти палаточные городки, глинобитные времянки и таборы под открытым небом — были мирными улицами, мирными таборами без артиллерийских обстрелов и бомбежек.

Андрей теперь уж не ждал, ответов на свои запросы о семье. Думал лишь о встрече с беспокойным полковником, зная, что от этой встречи будет зависеть его дальнейшая судьба.

— У вас есть ещё какие-нибудь поручения от начальника отряда? — спросил он горбоносого шофёра-кавказца.

— Конечно! — убеждённо ответил тот. — В восемнадцать ноль-ноль в штабе округа будет ждать майор Веретенников.

— Майор тоже едет на Дауган?

— Так точно. Завтра туда прибывает сам начальник войск генерал Емельянов и ещё один генерал — командир дивизии! — Гиви щёлкнул языком: — Сразу два генерала! Полковник Артамонов сказал: «Смотри, Гиви, голову сниму, если не привезёшь старшего политрука Самохина и майора Веретенникова».