Яков Цветов - Птицы поют на рассвете

«С чего бы командир вдруг об этом?..» — старался понять Левенцов.

А тот продолжал, не замечая озадаченного лица Левенцова:

— Чувство к женщине гораздо большее, чем то, что мы об этом думаем. Понимаешь, это как буря, за которой чистый след, и в жизни все становится яснее, нужнее, что ли. — Он умолк. — Ладно, — как бы спохватившись, улыбнулся. — Тема хоть и военная, а разболтался. Дом, значит, вспомнил. Думал, это будет мешать мне здесь. Нет, не мешает. — Он взглянул на часы. Алесь уже должен подойти.

Все трое выжидательно посмотрели на последний справа домик у опушки.

Но Алесь появился не оттуда.

Он был уже совсем близко, когда они услышали тихие шаги. Кирилл даже встрепенулся и взял автомат наизготовку.

Алесь! Он.

Медленно ступая, Алесь шел от балки. На плече удочка, в руке ведро.

Левенцов и Толя Дуник отодвинулись, освободив на валежнике рядом с Кириллом место для Алеся. Алесь продолжал стоять. В ведре позванивало серебро плескавшейся в воде плотвы. Красные, кирпичного цвета глаза плотвы круглыми огоньками горели в воде, не потухая.

— Лучше в балку, — рассудительно сказал Алесь. — Туда, — показал пальцем. — Рыбалить будем… Я и удочки приготовил, и ведра. А тут ненароком и напоремся на кого…

— А куда здесь народ ходит? — Кирилл поднялся. Встали и Левенцов и Толя Дуник.

— Куда!.. Концы разные… Кто по харч куда подается, кто еще зачем дорогу меряет. И все стараются глушинкой пробраться.

— Толя, — кивнул Кирилл. — Пристройся вон в том кустарнике и глаза — туда-сюда. Понял?

— Есть.

В балке Кирилл и Алесь уселись на камни. Левенцов укрылся чуть подальше, в лозняковой заросли на склоне балки. Сидя на увядшей траве, он вслушивался в неровную лесную тишину.

Ветер сшибал с кустов багряные и почерневшие листья. Листья падали в воду, теченье подхватывало их и уносило.

Алесь зачерпнул воды в ведро. Привычным движением забросил лесу и, держа удилище в руке, стал внимательно смотреть на поплавок.

— Четыре эти дня все ездил, — вполголоса говорил он. — Недалеко от станции Буды, с километр от Шахоркина моста, на бывшей смолокурне делают большой запасной бензосклад. Думаю, что запасной: горючее подвозят, а не берут. Пригнали пленных, и те разгружают машины с бочками бензина. Грузовик за грузовиком идет. Так вот, часть бочек в подземное хранилище скатили, а какие не поместились, складывают штабелями там же, на дворе, за колючей загородкой. И прикрывают камуфляжными брезентами.

«Важное сообщение», — подумал Кирилл. Это и то, что ему уже стало известно, — явные признаки: здесь, в окрестности, расположена крупная авиационная часть. Вот и нужна запасная база горючего… Он рассеянно взглянул на конец своей удочки.

— В каком квадрате эта база? — Кирилл увидел, рыба потащила поплавок и дернула удилище. Сверкнув, сорвалась с крючка и ушла в воду. — Запомнил?

Алесь сказал, в каком квадрате.

Над балкой послышался шум. Шаги? Левенцов вскочил на ноги и выбрался из балки. Никого. Это шишки слетели с сосны и покатились вниз.

— Я уже сообщал, — невозмутимо, будто о рыбе говорил, продолжал Алесь, — где располагаются войска, прибывающие с запада.

— Под Снежницами? В деревнях, откуда народ выселили?

— Там. Прибыли — старье да соплячье. Есть, правда, и стоящие подразделения. В общем, перемешка. Их там, под Снежницами, подтягивают, муштруют. Этих на той неделе, слышал, отправят на восток. На подходе новая часть. Побомбить бы… — не повышая голоса, сказал Алесь. — Сначала этих, а потом тех. Вот бы побомбить! — Вид у него был такой, точно весь поглощен удочкой и тем, что делалось на воде, и потому странно звучали его слова, в которых горячо билась ненависть.

— Еще что? — Кирилл старательно насаживал червяка на крючок.

— А еще — самые большие они сволочи на свете. Фашисты, — дернул удочку. — Сторонка тут у нас, знаете же, довольно тихая. Они и устроили в школе, за лесом у Черного Брода, госпиталь.

— А верно, что госпиталь? Или для отвода глаз?

— Госпиталь.

— Госпиталь не надо, пусть, — мыслям своим в ответ сказал Кирилл.

— Так я про другое. — Алесь смотрел, как колыхался, подхваченный теченьем, поплавок. — Я про другое. Готовили было тяжелораненых к вывозке в Германию. А позавчера — приказание: оставить, а порожняк, который пригнали за ранеными на узловую, загрузить трофейным скотом.

— Ну, им виднее, что делать. Скот ворованный грузить или тяжелораненых спасать. В этом, братец, мы им не советчики.

— У меня пока все, — сказал Алесь.

Помолчали.

— Ничего не изменилось? В пятницу в город? — повернул Кирилл голову к Алесю.

— В город. С мясом. В шесть утра.

— Подхватишь меня на шоссе. У поворота на Криницы.

Снова помолчали. Каждый ушел в себя. Потом Кирилл, как бы прерывая размышленье:

— Так вот, насчет казармы. Бомбить, братец, казармы дело не мое. Но побомбят, — обещал он. — А вот смолокурню надо бы посмотреть. Километр от Шахоркина моста, говоришь?

Кирилл развернул карту, отыскал квадрат, названный Алесем.

— Видите, — показал Левенцову и Толе Дунику. — Где-то здесь.

Левенцов посмотрел на этот квадрат и на тот, что справа, и на тот, что слева, и на верхний, на нижний.

— А место они правильное выбрали, — сказал. — Мы бы тоже остановились на нем. Станция, вон она, — опять уткнулся в карту. — Сколько тут? Четыре километра. В случае, станцию разбомбят, остаются три дороги под резину, — прошелся пальцем по карте. — На Снежницы, мимо Заболотья, через Дубовые Гряды… Да кто станет бомбить эту мышиную норку! По-моему, дельный у немцев расчет. До леса, если иметь в виду партизан, далековато, километров с пять. И говорить нечего, база у них на правильном месте.

— На правильном, Костя, — сжал Кирилл челюсти. — Но ошибаешься, мы бы, зная гитлеровцев, на нем не остановились. Нет. Алесь говорил: госпиталь у Черного Брода. Совсем близко. Знают же мерзавцы, госпиталь обходят наши бомбы…

Ясно, громить казармы, куда прибывают и откуда отправляются на восток гитлеровские войска, сейчас ему не под силу. Не идти же на крупную часть! Он сообщит Москве, и это сделают самолеты. А вот запасный бензосклад, разузнать бы, что да как… Надо увидеть, что там происходит, высмотреть подходы. Да и Шахоркин мост… «Белое пятно», черт возьми, скрывает много интересного, — размышлял Кирилл.

Они шли на Буды.

Пустынно и дико окрест — ни хутора, ни даже сторожки лесной. Только мочаги останавливали их. Опираясь о палки, которые вырезали, переходили они там, где было не так глубоко.

Вышли на открытое болотное место. Самое неприятное — открытое место и на нем преграда: болото, речка. В случае опасности и кинуться некуда.

Обогнули болото.

На вершине высокой ели Кирилл увидел ворону. Когда ветер колебал вершину, ворона вместе с нею качалась из стороны в сторону, словно росла на ней. «Ворона, — значит, селение близко», — насторожился он.