Николай Луговой - Побратимы

Вчера Андропов прислал своего связного с письмом. Мы дали им проводников — Ивана Сырьева и Анатолия Смирнова, условились, что встретимся утром 28 октября в сосняке вблизи аэродрома.

И вот подходим к месту встречи. Наш постовой Сеня Курсеитов еще издали заметил движущийся по лесу отряд. Выбегаем на пригорок. Из Соловьевской балки поднимается человек семьдесят. Все с винтовками. Впереди шагают Сырьев и Смирнов.

Командир остановил отряд в полукилометре и вместе с проводниками идет к нам парламентером.

— Идите все! Все сюда! — машем им руками.

Подошли все. Даже по внешнему виду отряд можно разделить на две части: одна из них — упитанные парни в добротном обмундировании, при однотипном оружии; на другом фланге люди худые, бледные, рано постаревшие, в ветхой разномастной одежде, оружие у них разное: немецкое, румынское, советское. Те, кто хорошо одет и вооружен, отводят взгляды в сторону, а бывшие пленные смотрят в глаза открыто, не скрывая радости.

Неожиданно бывшие власовцы делают шаг вперед, кладут винтовки на землю и без оружия возвращаются в строй.

— Я не приказывал обезоруживать вас! — говорю перебежчикам.

— Это наше решение, — отвечает их командир, беря под козырек. — Оружие мы взяли из рук врага. Повернуть его против оккупантов не удалось — наше нападение на тавельский гарнизон сорвалось. И мы думаем, что оружие врага надо сдать. Просим принять нас в партизаны. И доверить нам оружие. Обещаем, что партизанской чести не посрамим.

Подхожу к тем, кто сложил оружие, поднимаю с земли винтовку за винтовкой и вручаю их новым партизанам. При этом ловлю себя на мысли, что придуманный Андроповым ритуал перехода не лишен смысла.

После этого обращаюсь к новичкам:

— Здравствуйте, хлопцы!

— Здраст!..

— Содействовать такому хорошему делу, как возвращение в строй советских воинов, конечно, приятно. Особенно радуемся, когда среди вступающих встречаются севастопольцы — старые боевые друзья партизан. Надеемся, что оружие, ставшее с этой минуты партизанским, никто из вас не опозорит. А чтобы успехи ваши были большими, вместе с винтовками принимайте на вооружение и нашу веру в неизбежность победы советского народа. И носите с собой веру эту, как носят партизаны, нигде и никогда не теряйте ее. И еще одно: принимаем вас, как видите, по-честному, с полным доверием, говорим вам прямо: воюйте за Родину без оглядки, деритесь с врагом в полную меру ваших сил, и все будет хорошо.

Лица парней оживились. Видимо, откровенность, с какой мы заговорили, пришлась им по душе, ледок настороженности, не покидавший власовцев, сломался. Им захотелось поговорить откровенно, и, чтоб не маячить на открытой местности, мы направились в лес. Тут под кроной дуба завязывается разговор о делах на фронте, о жизни на Большой земле, о партизанском житье-бытье. Интерес новичков к вестям с Родины, к жизни партизанского леса безграничен. Но время не ждет.

— На сегодня хватит, товарищи. Еще наговоримся. Ведите их на гору Дедов Курень, — говорю Ване Сырьеву и Толе Смирнову. — Располагайтесь отдельным отрядом. Ставьте посты, высылайте дозоры. Начальнику штаба передайте, чтоб принял отряд на довольствие и помог хозяйственным инвентарем: топорами, пилами и кухонной утварью.

Новые партизаны уходят лесными опушками в Тиркенский лес, а мы какое-то время стоим, провожая их молчаливыми взглядами.

— Моряки, видать, хлопцы наши, — ни к кому не обращаясь, говорит Николай Парфенов. — А к ндсовцам, откровенно говоря, сердце пока не лежит.

На Чуунче у политрука Клемпарского дел невпроворот. Каждый день приходят подпольщики. Они осаждают просьбами: берите людей в лес. Со вчерашнего дня ждет румынский офицер — он тоже пробивается к партизанам. Его привел «Сосед» [62] «Сосед» — подпольная кличка Ильи Берегового, руководителя группы патриотов села Фриденталь (Курортное). . Он знает румына и ручается за него.

Приглашаем гостя.

Молодой, среднего роста, черноволосый румын на ломаном русском языке говорит, что не хотел и не хочет воевать против советского народа, давно искал способ перейти на советскую сторону и теперь просит дать ему возможность повернуть оружие против Гитлера и его грязного прислужника Антонеску.

Виталий Караман — сублокотинент, ветеринарный врач кавалерийского полка румынской дивизии. В Крыму он чуть больше полугода, но успел проявить себя. Многим жителям Розенталя и Фриденталя он помог получить фиктивные документы, выдал справки о тяжелых заболеваниях и этим спас их от угона в Германию. Виталий перечисляет фамилии спасенных им жителей, которые находятся у нас. В полку есть его единомышленники- антифашисты. Это — Николареску Константин, сублокотинент, Полоцано Георгий, капрал, Мокогоняно Георгий. Румыны хотят уйти в лес, но желают знать, как решат партизаны: сразу заберут в отряд или поручат вести антифашистскую работу в полку. Ответ можно передать через фридентальского полицейского. Солдаты из антифашистской группы называют его партизаном, воюющим против Гитлера на немецком довольствии.

Вместе с Виталием Караманом обсуждаем запрос антифашистов и решаем: пока позволяет обстановка, продолжать работу в полку, готовить переход на сторону партизан возможно большего числа солдат или всего полка. А Караману держать связь с полком. Под конец беседы румын просит дать ему солдат, чтобы помогли доставить в партизанский лагерь имущество. Он, оказывается, притащил с собой целое хозяйство: радиоприемник, запас электрических батарей, две винтовки с ящиком патронов, чемодан с вещами и мешок продуктов.

— Фундаментальная подготовка к переходу! — смеемся мы.

Румын уходит, а через полчаса у нас новая встреча. Из села Баксан пришел наш разведчик «Алексеев» [63] Карпов Гавриил Никитович, коммунист с 1927 года, бывший комиссар 2-й противотанковой бригады, окруженец. , постоянно живущий в баксанском осином гнезде.

«Алексеев» рассказывает, что в среде баксанских полицейских царит заметное уныние. Поговаривают о переходе на советскую сторону, но боятся возмездия. На этом страхе пытается сыграть немецкая пропаганда; она во всю раздувает угрозу «большевистской кары». Баксанцы поговаривают об официальных условиях перехода на сторону партизан, думают заручиться документом. Что ж документ, так документ. Диктую эти условия. «Алексеев» и Вася Буряк записывают.

«Наши предложения:

…разоблачать и отвергать фашистскую демагогию о невозможности возврата („добровольцев“ на советскую сторону)…

Поверить в искренность заверений Крымских правительственных органов…

Поверить в то, что наша (Коммунистическая) партия и советский народ серьезно заинтересованы в том, чтобы как можно большее количество обманутых немецкими бандитами людей вернуть в свои ряды, представить им возможность искупить свою вину перед Родиной и смыть позорное пятно черной измены и подлого предательства…