Игорь Бондаренко - Такая долгая жизнь

— Вчера ушел очередной эшелон. Завод больше чем наполовину эвакуирован, — сообщил директор котельного завода.

— А у металлургов как? — спросил Решетняк, повернувшись к Хоменко и Астахову.

Ответил Хоменко. Он был начальником штаба по эвакуации. После металлургов доложили руководители «Гидропресса».

— А у нас на заводе около пятнадцати собранных мотоциклов. Есть запасные части еще на тридцать мотоциклов, — сообщил директор механического завода.

— Это очень хорошо, — обрадовался Лука Игнатьевич. — Готовые мотоциклы передайте Красной Армии. Вот вам и техника, товарищ майор. — Секретарь горкома обратился к военному в запыленных сапогах и представил его собравшимся: — Майор Томашевич, командир мотоциклетного батальона.

— Сколько вам понадобится времени, чтобы собрать остальные мотоциклы? — спросил Решетняк директора механического завода.

— Дня два.

— А точнее?

— Если работать ночью — управимся за сутки, — вмешался секретарь парткома механического завода.

— Вот и договорились. Через сутки все мотоциклы передайте командованию батальона. Многие из присутствующих уже знают, — продолжал Решетняк, — что немцы внезапно захватили Бердянск и Мариуполь и выбросили парашютный десант в районы Федоровки. Части Красной Армии, срочно переброшенные из-под Ростова, ведут с десантом бои. Завтра в помощь Красной Армии должны быть сформированы отряды народного ополчения. Руководителям заводов приказываю ускорить вывоз оставшегося ценного оборудования. Иван Григорьевич, — обратился Решетняк к начальнику товарной станции, — сколько вагонов у вас имеется на сегодняшний день?

Дудка по-военному встал, назвал цифру.

— Мало… По вопросу о транспортных средствах соберемся отдельно, в девять утра. Руководителям заводов и секретарям парткомов быть обязательно. Все, что нельзя вывезти, подготовить к взрыву…

После этих слов смолк даже шелест бумаг. Казалось, все перестали дышать.

— Да! Вы не ослышались — взрывать! — Эти слова нелегко дались и секретарю горкома. — Приказ товарища Сталина знаете, — тихо сказал Решетняк. — Ни одного станка, ни одного килограмма хлеба, ни одного вагона не должно остаться врагу. Если уж так случится, что враг ворвется в наш родной город, — все должно быть взорвано…

— В порту скопилось много зерна. Все не вывезем. Мало плавсредств. Как быть? — спросил начальник порта.

— Надо вывезти. Надо!.. Хлеб — те же патроны. Без хлеба не навоюешь…

— Может, часть раздать населению? — предложил кто-то.

— Раздать всегда успеем. Надо побольше вывезти… На металлургическом заводе есть подсобное рыболовецкое хозяйство, на других — тоже. Надо использовать все — баркасы, боты, лодки, наконец…

— Как быть с людьми? — спросил директор механического завода. — Вагонов не хватает для вывоза оборудования, плавсредств мало. И те будут заняты под зерно…

— С людьми?.. Часть уедет с эшелонами, которые повезут заводское оборудование, а остальные? Остальные — пешочком. Так и скажите людям прямо: пусть уходят пешком. Кто может, — сказал Решетняк. — На заводах дайте людям полный расчет… Пусть знают, что Советская власть в долгу перед ними не осталась, — тихо добавил он. — У меня все!

Первым поднялся майор:

— Разрешите?

— Конечно, конечно…

Задвигали стульями и остальные. Кто-то направился к выходу, а кто-то задержался. У многих были вопросы к секретарю горкома. У Ананьина тоже были вопросы, но он ждал, когда они в кабинете останутся вдвоем.

— Что у тебя, Сергей Аристархович? — спросил Решетняк.

— Приказа об общей эвакуации города пока нет?

— Нет.

— Как же быть нам?

— Кому это — вам?

— Нам, НКВД. У нас ведь тоже «ценное оборудование».

Решетняк первым секретарем работал недавно. Не часто приходилось ему вот так встречаться с одним из руководителей горотдела НКВД. Симпатии к этому человеку с первого же знакомства он почему-то не питал. Лука Игнатьевич поднял глаза и столкнулся с холодным взглядом Ананьина.

— У вас свое ведомство, с ним и решайте все вопросы, — твердо сказал Решетняк.

Прорыв немецких войск вдоль побережья Азовского моря создал угрожающее положение на южном фланге. Таганрог должен был задержать врага, дать возможность Ростову создать оборонительную линию с юго-запада. Врага с этой стороны не ждали. Гитлеровцы вели активные боевые действия в северо-западном направлении от города. Именно там готовилась линия обороны. Быстрое продвижение 1-й танковой армии фон Клейста на юг резко изменило обстановку. Теперь враг угрожал непосредственно Ростову с юго-запада.

Ставка Верховного Главнокомандования отдала приказ Южному фронту во что бы то ни стало удержать Ростов — ворота Кавказа.

Если бы врагу в октябре 1941 года удалось внезапно захватить Ростов, его танковые колонны могли бы беспрепятственно продвигаться на Сталинград, на Астрахань, на Кавказ. На всем этом огромном пространстве значительных оборонительных сооружений еще не возвели. И не было на этом направлении достаточных резервов, которые могли бы удержать врага.

Десятки тысяч ростовчан осенью сорок первого года, мобилизованные партийными и советскими органами, вышли на строительство земляных укреплений. Они возводились в районе села Большие Сады, под Чалтырем, а внутренняя линия проходила почти у самого города — по Военведу, в районе Ботанического сада, по станции Темерник.

В Ростове был сформирован полк народного ополчения.

Командование Южного фронта смогло выделить для обороны Таганрога некоторые стрелковые части и бронепоезд. Бронепоезд укомплектовали моряками Азовской военной флотилии.

Ростовский обком партии направил в Таганрог секретарей обкома Ягупьева и Богданова.

На помощь Таганрогу морем подошли дивизион канонерок под командованием контр-адмирала Белоусова, дивизион катеров под командованием старшего лейтенанта Богословского и катера-«охотники» Севастопольского морского училища.

Общая эвакуация Таганрога была временно отменена. Но из города по-прежнему вывозили ценное заводское оборудование. Части Красной Армии, брошенные навстречу наступающим танковым колоннам Клейста, сумели закрепиться на Мариупольском шоссе в районе реки Миус. На дороге и вдоль нее запылали немецкие танки. Черный жирный дым от горящих машин поднимался в безоблачное небо и был виден далеко окрест.

Натолкнувшись на прочный заслон, враг попятился, стал обтекать смертельно опасную запруду, двинулся на север, отыскивая щель в непрочной обороне.

Погода стояла сухая, и немецким танкам ничто не мешало совершать маневры.

Севернее шоссе Мариуполь — Таганрог, отыскав слабый участок, танки врага прорвали его.