Александр Тамоников - Небратья

– Да что ты их пытаешь, Петруха? – лениво бросил сосед детины. – На фронте без перемен. Ничего не делаем, уверенно контролируем ситуацию. – Он заржал, весьма довольный своей шуткой.

У военных зачесались кулаки. Пассажиры зашикали на несдержанных мужчин. Мол, жить надоело, кретины? Лучше бы материально помогли армии, терпящей бедствие!

– Да что вы понимаете? – энергично пробормотал какой-то всезнающий пенсионер. – Скоро все закончится. Америка уже отправляет на Украину колонну из пяти сотен бронированных машин и высокоточное новейшее оружие. А банк Рокфеллеров на днях начнет решать долговые проблемы Украины. Вы не слышали про мировое финансовое закулисье, про тайное мировое правительство? Люди, не волнуйтесь, Рокфеллеры с нами, скоро все решится, кончится война, мы заживем нормально.

«Не Рокфеллеры, а Ротшильды», – машинально подумал Антон, опять прикладываясь к чекушке. – Конспирологи хреновы. Все, что в мире происходит, – всего лишь отзвуки конкуренции двух всемогущих финансовых кланов. А почему бы нет? Реальные слова основателя династии Мейера Ротшильда: «Дайте мне управлять деньгами страны, и мне плевать, кто сочиняет ее законы».

Он на самом деле задремал, а очнулся в сотнях километров от линии фронта, совсем в другой области. Шумел крупный город, водитель автобуса отчаянно сигналил, пытаясь прорваться через дорожную пробку к терминалу автовокзала.

Антон украдкой огляделся – ни Кабанова, ни Воронца поблизости не было. Парни выбрали другие маршруты.

Горденко вышел из автобуса последним. Глухо ругались военные, у которых патруль проверил документы и поинтересовался целью поездки. Женщин и пенсионеров не беспокоили.

Взоры трех бугаев в камуфляже скрестились на усердно сутулящемся мужчине с сумкой, который сделал такое лицо, словно зевал с закрытым ртом.

«Почему я не женщина?» – подумал Антон.

– Документы! – потребовал патрульный. – Поставь сумку на землю!

Спорить с людьми, обремененными чрезвычайными полномочиями, было себе дороже. Антон сделал все, что от него требовали, не забыл слепить испуганную, раболепную, немного патриотичную мину.

Патрульный с деловой физиономией перелистывал его паспорт. Остальные с любопытством разглядывали задержанного мужичка. Документ был не новый, на корочке красовался потускневший державный герб. Фотография соответствовала внешности. Горденко Антон Юрьевич, не женат, место жительства: Винницкая область, город Калачан, улица Прудная…

Работники режимного отдела при штабе полковника Калашникова, видимо, считали, что врать следует правдоподобно. Внешний вид документа обязательно должен соответствовать дате его выдачи.

– Смотри-ка, российская отметка, – заявил патрульный и хмыкнул. – Откуда путь держишь, мил-человек?

– Под Воронежем свинарник строил, – ответил Антон и сокрушенно вздохнул. – Приятель позвал, говорил, что заработки неплохие. Повелся, блин!

Бдительный патрульный потянул носом. От мужчины ощутимо несло алкоголем, сивушным, далеко не самым качественным. Остальные тоже почувствовали это и брезгливо скривились. Один нагнулся, расстегнул сумку Антона и принялся в ней рыться.

Горденко краем глаза оценивал ситуацию. Всю эту честную компанию он вырубил бы несколькими ударами, но куда потом бежать в этой толчее? Прыгнуть обратно в автобус, выбросить водителя и давить толпу?

– И как оно работается в России? – спросил боец как-то свысока.

– Денег почти не дали, затравили, сволочи!.. – Антон вполне культурно ругнулся. – Жили в вагончике, питались кашей. Наряды толком не закрывали. Когда местные узнали, что нас там несколько человек с Украины, толпой приехали морды бить. Мы долго держались, троих искалечили. Потом в лес бежать пришлось. Хорошо, что документы с собой забрали. Эти уроды вагончик подожгли, а потом и свинарник, который мы так и не достроили. В полиции нас и слушать не захотели, в больнице не приняли. Ногу зашибли, подлюки! Вернусь домой – точно запишусь в армию, как вылечусь.

– Больше в Россию не поедешь свинарники строить? – осведомился патрульный.

– Богом клянусь. Не любят там нашего брата.

– Ладно, свободен. – Боец вернул Антону паспорт. – Забирай свои батрацкие пожитки и чеши отсюда.

Патрульные потеряли к нему интерес, стали приглядываться к какому-то господину в очках, растерянно охлопывающему свои карманы.

Антон взвалил сумку на плечо и спросил:

– Хлопцы, а как быстрее до Киева добраться? Ей-боженьки, никогда этим маршрутом не ездил. Мне в Калачан надо, это под Винницей, отец с матерью там ждут.

– Да как хочешь, – ответил боец. – Все дороги ведут в Киев.

– Да ладно, ты гонишь, – возразил его коллега. – Все дороги ведут в Рим.

– Это у макаронников, а у нас – в Киев. Выбирай любую. У нас теперь демократия, блин!

Горденко прибыл в Киев только к вечеру, трясся на трех попутках и двух рейсовых автобусах. Трехмиллионный город встретил его адской жарой, поникшими тополями и каштанами. Услугами метро он пренебрег, поехал на такси.

Город производил какое-то двоякое впечатление. Вроде чистые улицы, приятная глазу архитектура. Работали магазины, заведения, кинотеатры. На фонарях через один загорались бледные огни. Киевские власти экономили на электричестве.

Да и другие приметы времени ощущались на каждом шагу. Даже на центральных улицах было не очень людно, на дверях вместо вывесок красовалось одно и то же: «Аренда». Пробок в городе не было, невзирая на окончание рабочего дня.

Ветерок трепал оторвавшиеся края плакатов с лозунгами о пользе Майдана для подъема экономики и национальной гордости, призывами раз и навсегда извести гидру терроризма, гнусных сепаратистов, которые при поддержке звероподобного Кремля рвутся к Киеву. «Единая страна!», «Вернем Крым!», «Вернем Донбасс!» – призывала наглядная агитация.

Пока такси стояло у светофора, Антон изучил огромный плакат, висящий на торцевой стене здания: «Как распознать сепаратиста?» Там были и подсказки шрифтом помельче: «Верит российским СМИ. Обязательный атрибут: георгиевская ленточка. Во всем винит Америку. Уверен, что власть на Украине захватили фашисты. Уверен, что украинские каратели устроили бойню на Донбассе. Рассказывает о том, как хорошо было раньше. Если знаете таких людей, то обращайтесь в СБУ!» Далее несколько телефонных номеров.

На следующем перекрестке образовался небольшой затор. Сотрудники автоинспекции перекрыли движение. По улице проходила колонна мобилизованных. Взрослые мужчины, большинству за тридцать, мелькали и лица постарше. Они шли неровными рядами, в колонну по три, одетые пока в цивильное, с сумками, баулами. Молодой очкарик в крайнем ряду нес на плече сумку для ноутбука, в которой оттопыривалось явно что-то другое. Радостных лиц в колонне не было, будущие солдаты двигались, как военнопленные, – опустив головы, волоча ноги. Большинство из них явно не устраивали такие вот перемены в жизни.