Сергей Алексеев - Великие битвы великой страны

И вдруг словно скатерть пришла самобранка. Под сосной у солдат еда. Хлеб, что в печке, румян набрался. Из котла вылезает каша. Сала огромный кус.

Рванулись к еде солдаты. Замерзшие тянут пальцы. Ледяная крупа в руках.

Снова вздыхают солдаты:

– Когда бы не русская сила…

– Когда бы не этот поход…

– Будь проклят! – кричат императору.

И вдруг из бури, из ночи-тумана бесшумно является Наполеон. Шляпа горбом – треуголка. Серый знакомый сюртук. Он глазами сурово поводит. Брови плывут к облакам.

Вскочили солдаты. Застыли солдаты.

Приблизился к ним император. По лицам наотмашь бьет.

Встрепенулись солдаты. Исчезла привычная шляпа. Не виден знакомый сюртук. То ветер гуляет по полю. Лица солдатские бьет.

Упали на снег солдаты. Буря кругом лютует.

Все реже и реже солдатские вздохи. Слова на губах замирают. Отбились от армии два гренадера. Лежат под сосной, замерзают.

В лесу на поляне, меж сосен и елей, присмотрели солдаты отличное место. К ночлегу готовятся русские.

Мороз. Без малого тридцать. Утоптали солдаты сугробы, отбросали от центра снег. Навалили огромных бревен. Пожаром дыхнул костер. Пламя мороз съедает.

Греют солдаты спины, греют солдаты руки, шинели, развесив, сушат.

Сварили солдаты щи, приготовили кашу. Достали ложки, уселись есть.

А в это время в той же округе блуждали по лесу, сбившись с дороги, остатки какой-то французской промерзшей голодной роты.

Огонь приманил французов. Вышли они к поляне. Застыли при виде костра и каши. Желудки готовы прыгнуть наружу.

Не удержался какой-то солдат. Бросился к русским. Миску схватил у крайнего и кинулся снова в лес. Однако увяз в сугробе. Схватили его солдаты, притащили к огню.

Француз тощий. Кожа да кости. Лишь глаза, как у зверя, огнем горят.

– Тьфу, басурман, лишь кашу мою испортил! – ругнулся тот, что лишился миски.

– Ладно, Куняев, в Париже отдаст, – шуткой ответил кто-то.

То ли больно жалкий вид у голодного, то ли от огня размякли сердца солдатские, то ли чуют – конец войне, – только не тронули наши француза.

Усадили его к костру, дали миску и ложку.

– На, наедайся.

– Откуда ты взялся?

– Как леший тебя не съел?

Уплетает солдатскую кашу француз, как удав, не жуя, глотает. А сам в сторону леса рукою тычет.

Смотрят туда солдаты. Не видно им ничего – от огня в темноту. А из леса французам видно. Видят они, что русские пленного не обижают. Смелый опять нашелся. За ним третий, четвертый, пятый… Потянулись французы к костру.

Разглядели их русские. Батюшки светы! Не люди идут, а тени. А одежонка!.. Один, как священник, в поповской рясе. Другой по-бабьи в платок укутан. У третьего ноги, что куль, в рогожах. Четвертый, как конь, – в попоне.

Поднялись солдаты. Что им с такими делать?

– Ладно, садись к огню!

– У, да вас тут человек пятнадцать!

– Может, и сам император из леса за вами выйдет?! – снова шутку роняет кто-то.

Накормили врагов солдаты. Что-то лопочут французы. Что – не поймешь. Небось говорят спасибо.

Утром солдаты стали решать, что им с пришельцами делать. Как их считать? Казалось – за пленных. Да они же по собственной воле. Взять таких – какое же тут геройство.

Решали солдаты, решали.

– А ну их – пускай-ка себе идут!

Сообщают они французам.

Не уходят французы. Не верят.

– Да ступайте, ступайте!.. Лежачего русский не бьет!

– Куа? Куа? [25]– лопочут французы. Не верят в такое чудо.

Поднялся тогда Куняев, тот, чью кашу француз похитил:

– Да катитесь, мусью проклятые! Не стойте. Не злите солдатскую кровь, – и ругнулся. Да так, что французы сразу все поняли.

Подхватили они попоны свои и рясы.

– Мерси, гран мерси… [26]– И подальше от этого места. Уходят остатки французской, чудом уцелевшей в России роты.

– Да, – переглянулись солдаты. – Выходит, и вправду близок конец войне.

1812 год. Декабрь. Неман. Граница России. Тот же мост, что летом полгода тому назад.

Идут по мосту солдаты. Только не в эту – в обратную сторону. Не чеканят больше солдатский шаг. Не бьют барабаны. Не пыжатся дудки. Знамен не колышется строй. Горстка измученных, крупица оборванных – чудом еще в живых, покидают французы российский берег. Жалкий остаток великой силы. Доказательство силы иной.

Вышли русские к Неману, остановились. Вот он, конец похода.

– Выходит, жива Россия!

– Жива, – произнес седоусый капрал.

Смотрят солдаты – капрал знакомый.

– Ба, да не ты ли нам сказку тогда рассказывал?

– Я, – отвечает капрал.

– Значит, вырос телок в сохатого, – смеются солдаты. – Копытом злодея насмерть!

– Выходит, что так.

Легко на душе солдата – исполнен солдатский долг.

Стоят солдаты над обрывом реки, вспоминают былое время. Витебский бой, бои под Смоленском, жуткий день Бородинской сечи, пожар Москвы… Да, нелегок стал путь к победе. Будут ли помнить дела потомки… Немало пролито русской крови. Многих не счесть в живых.

Взгрустнулось чуть-чуть солдатам. Поминают своих товарищей. И радостен день, и печален.

В это время сюда же, к реке, подъехал со свитой Кутузов.

– Ура-а! – закричали солдаты.

– Спасителю Отечества слава!

– Фельдмаршалу слава!

– У-у-ура!

Поклонился Кутузов солдатам:

– Героям Отечества слава! Солдату русскому слава!

Потом подъехал поближе к солдатам:

– Устали?

– Устали, – признались солдаты. – Да ведь оно же конец похода.

– Нет, – говорит Кутузов. – Вам новый еще поход.

Смутились солдаты. К чему тут фельдмаршал клонит? А сами:

– Рады стараться! – Так армейский устав велит.

Отъехал Кутузов на видное место. Обвел он глазами войска. И голосом зычным (куда стариковская хрипь девалась!):

– Герои Витебска, герои Смоленска, соколы Тарутина и Ярославца, Бородинского поля орлы – незабвенные дети России! – Кутузов приподнялся в седле. – Живые, мертвые – стройся! Героям новый поход – в века!

Была самая короткая ночь в году. Люди мирно спали. И вдруг: «Война! Война!» 22 июня 1941 года на нашу Родину напали немецкие фашисты. Напали словно воры, словно разбойники, неожиданно, без объявления войны, нарушив все договоренности. Нелегким был путь к победе. У врага было больше танков и самолетов, наши армии отступали. Бои шли на земле, в небе и на море. Прогремели великие битвы – Московская, Сталинградская, битва на Курской дуге. 250 дней не сдавался врагам героический Севастополь. 900 дней в страшной блокаде держался мужественный Ленинград. Отважно сражался Кавказ. На Украине, в Белоруссии, в других местах громили захватчиков грозные партизаны. Миллионы людей, в том числе и дети, трудились у заводских станков и на полях. Вся наша страна Советский Союз – так она называлась в те годы – делала всё, чтобы остановить фашистов.