Владимир Першанин - «Зверобои» против «Тигров». Самоходки, огонь!

– Готово, командир!

Лученок развернул одним махом тяжелую машину стволом к доту, но там уже хозяйничали пехотинцы. Двое стояли наготове у задней широкой двери, спрятанной в наклонной траншее. Еще трое или четверо, по очереди, забрасывали в амбразуру гранаты, каждый раз крича: «Есть!».

Но внутрь угодили не больше двух гранат, и сразу же опустилась бронированная заслонка. Не растерялись двое, караулившие заднюю дверь. Один вскарабкался на крышу и бросил через вентиляционную трубу бутылку с горючей смесью. Из трубы вырвался сноп огня, а из открывающейся амбразуры стали быстро выскакивать артиллеристы.

Лейтенант торопил бойцов, собиравших трофеи. Когда Чистяков, пошатываясь, спрыгнул с брони, на утоптанной площадке лежали вперемешку семь-восемь трупов – и наши и немцы. Двое санитаров укладывали на волокуши тяжелораненого. Третий, кряхтя, стаскивал с трупа трофейные сапоги. Перехватив взгляд младшего лейтенанта, смутился, так как обувь у санитаров была хорошая. Имели возможность разжиться.

– Я дружку сапоги отнесу. Совсем босой ходит.

Саня молча отвернулся, и вместе с Лученком осмотрели гусеницы и тяги. На броне прибавилось несколько щербин и вмятин, но машина была на ходу. Серов, высунувшись из люка, курил, внимательно осматриваясь вокруг.

Манихин и Денисов обшарили ближние закутки траншеи, принесли автомат, ракетницу, несколько банок консервов и что-то спиртное. Предложили было перекусить, но Чистяков приказал занять всем свои места.

Прорвались на гребень высот остатки танкового батальона Швыдко, батарея СУ-152 Ивана Пантелеева, десантники и примерно с батальон пехоты. Успех обошелся дорого. В батальоне Швыдко насчитывалось с десяток машин, штук пять горели на склонах. Остальные, подбитые или не сумевшие прорваться, расползлись по укрытиям. Их нещадно добивали с флангов. Отступать танкисты не решались, знали, что пойдут под трибунал. Вот и метались, пытаясь укрыть поврежденные машины в промоинах, за редким кустарником или даже за горевшими танками.

Их выбивали одного за другим – на склоне не спрячешься. Группа, которую возглавлял командир пехотного полка, попытался прийти на выручку. Танки, «зверобои» и пехота двинулись вдоль траншеи. Пытались расширить прорыв и подавить огневые точки. Командира полка вскоре тяжело ранили, несли потери и пехота и танки.

Сумели продвинуться метров на сто пятьдесят. Раздавили две 75-миллиметровки, Пантелеев снес прямым попаданием бронеколпак, но немецкая оборона оказалась слишком прочной. Из многочисленных отсечных ходов вели огонь пулеметы, летели новые противотанковые гранаты кумулятивного действия.

Хлестнула струя из огнемета и подожгла «тридцатьчетверку». Экипаж выскочил и попал под смертельное вязкое пламя. Люди катались по земле, кричали, подпрыгивали, словно исполняли какой-то жуткий танец. Чистяков всадил заряд в гнездо огнеметчиков. Вместе с комьями земли взметнулся огненный шар, разлетались разбитые в щепки горящие бревна.

Возможно, группа продвинулась бы дальше. Убегали в глубь оборонительной полосы уцелевшие немецкие солдаты, с хрустом смяли минометный взвод, догоняя пулеметными очередями расчеты. Но, отбив наступление основных сил дивизии, немцы стянули навстречу прорвавшимся русским артиллерию, пулеметы, усилили минометный огонь.

В тылу, отделенный от гребня высот широкой низиной, торчал холм, который сразу окрестили Чертовым. По всей видимости, там готовили запасной узел обороны, виднелись траншеи, но артиллерию пока не завезли. На склоне стояли две зенитные 37-миллиметровки, а на вершине маячил танк Т-3. С холма тоже летели снаряды, не принося ощутимых потерь.

Неожиданно, перебивая частую стрельбу зениток, с Чертова холма ударил самый мощный танк вермахта Т-6 «Тигр». Видимо, его срочно перебросили сюда, и он сразу показал, на что способен.

От удара в борт дернулась «тридцатьчетверка», замедлила ход и загорелась. Механик, державший люк открытым, успел выпрыгнуть быстрее других. Стрелок-радист промедлил или был убит. В верхние люки сквозь клубы дыма протискивались командир и наводчик.

Тесная башня «тридцатьчетверки» не давала им возможности действовать быстро. Они все же выкарабкались. В горящих по пояс комбинезонах, извиваясь и крича от боли в сожженных промежностях. Скатились по броне, но повторилась обычная, хорошо знакомая любому танкисту картина.

Сдетонировали снаряды, башня подпрыгнула и, заваливаясь набок, накрыла командира, прекратив его мучения. Наводчику-башнеру придавило ноги, и он сгорал живьем, извиваясь, не в силах кричать.

Взорвался и, как факел, вспыхнул Т-70, превратившись в груду ломаного металла. Вздернулась боковина с еще вращающимися колесами – экипаж из двух человек растворился бесследно.

Пантелеев действовал быстро. Все три «зверобоя», развернувшись, открыли ответный огонь. Внезапно начало стрельбу 88-миллиметровое орудие из дота на левом фланге, которое по каким-то причинам до этого молчало, возможно, получило повреждения во время артподготовки.

Теперь убойные по своей точности снаряды «восемь-восемь» летели из амбразуры железобетонного дота и пятиметрового ствола «Тигра». Он стоял на Чертовом холме почти открыто, в неглубоком капонире, прикрытый одиннадцатью сантиметрами башенной брони наивысшей прочности.

Даже на расстоянии полутора километров эта махина выделялась не только своими размерами, но и высокой точностью наводки скорострельного орудия. Дорогостоящие громадины Т-6 выпускались в сравнительно небольших количествах, но применялись умело, на больших расстояниях и в самых важных узлах обороны.

Сейчас «Тигр» расстреливал прорвавшуюся группу русских танков и тяжелых самоходок, загоняя их в укрытия и не давая возможности расширить прорыв.

Самоходки и танки стояли практически на открытом месте. Капитан Пантелеев не успел сделать второй выстрел. Бронебойный снаряд, вылетевший из ствола «Тигра» с начальной скоростью девятьсот метров в секунду, преодолел расстояние между двумя холмами в считаные мгновения.

Удар встряхнул многотонную машину. От сотрясения заглох двигатель, людей раскидало по рубке, сбросило с сидений. Сорвались с боеукладки несколько тяжелых снарядов. Наводчик, зажав лицо ладонями, ворочался на полу. Несколько острых, как иглы, отколовшихся осколков брони вонзились ему в лицо и верхнюю часть тела.

Болванка шла точно. Но полукруглая орудийная подушка, приняла на себя энергию удара. Вмялась, но не пустила десятикилограммовую раскаленную чушку внутрь. Оставив глубокую вмятину, снаряд отрикошетил, проломил правый угол рубки и ушел прочь.