Борис Шапталов - Испытание войной – выдержал ли его Сталин?

Как бы в подтверждение народной поговорки, что в мае будешь маяться, потерпел поражение еще один фронт – Крымский в составе трех армий – 44, 47 и 51-й. Он образовался после высадки десантов в Керчи и Феодосии в конце декабря 1941 г. Причем проведена операция была плохо. Десантники в Судаке, Евпатории и Феодосии понесли напрасные потери и были оттуда выбиты. Но удалось удержать Керченский полуостров, после чего линия фронта стабилизировалась. Советское командование трижды организовывало наступление, но продвинуться дальше никак не удавалось. За это время командующий 11-й немецкой армией Э. Манштейн подготовил контрудар, хотя сил у него было, как говорится, кот наплакал – шесть немецких дивизий против двадцати советских!

8 мая немцы начали наступление. Оборона фронта рухнула в течение трех суток, и уже 15 мая немцы заняли Керчь. До 20 мая шла эвакуация остатков войск фронтов, после чего все было кончено. За 12 дней Крымский фронт потерял 176 тыс. человек из 250 тыс., 3,4 тыс. орудий и минометов из 357, около 350 танков и 400 самолетов. И это в условиях, когда немцы серьезно уступали советским войскам и в людях, в танках…

Крымская операция была идеальной по бездарному управлению и должна войти в военные учебники в качестве примера того, как не надо командовать. В Крыму вновь пахнуло 1941 годом. Слабое управление сочеталось со слабой устойчивостью войск. Но последовавшие за этими поражениями события превзошли весенние неудачи советских фронтов. 28 июня 1942 г. группа армий «Юг» перешла в генеральное наступление, нанося главный удар 4-й танковой армией под командованием Г. Гота на Воронеж. Через два дня командарм 40-й армии М.А. Парсегов потерял управление войсками. Три дивизии и две бригады оказались в окружении. К 3 июля армия фактически прекратила свое существование. 5 июля противник достиг Воронежа. Скорости – воспроизводящие лето 1941 г.! Это тем более странно, что теперь имелся опыт и, как всегда, существенное превосходство в силах. А.М. Василевский в своих мемуарах оценил силы Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов в 1700 тыс. против 900 тыс. у немцев, 2300 советских танков против 1200 у противника. Лишь по самолетам советская сторона существенно уступала германской – 758 против 1640. Воевать вроде бы можно было…

Советское командование попыталось переломить ситуацию достаточно эффективным способом. 6 июля во фланг наступающим была брошена недавно сформированная 5-я танковая армия. Но то, что хорошо получалось у немцев, никак не выходило у советского командования. Ее ждала та же участь, что и мехкорпуса, – была наголову разбита. Покончив с нежданной неприятностью, немецкие войска повернули на юго-восток и к 23 июля вышли на Нижний Дон от Ростова до Цимлянской. 6-я армия оказалась в 150 км от Сталинграда. Глубина прорыва достигала 400 км. Меньше месяца понадобилось немецким войскам, чтобы разбить Юго-Западный и Южный фронты. Успехи были столь стремительны, что некоторые германские генералы и историки после войны заговорили о преднамеренном заманивании вермахта в глубь страны. Правда, авторы «Истории Второй мировой войны» были более оптимистичны. Параграф, посвященный этим событиям, носил гордый заголовок: «Отражение наступления немецко-фашистских войск…(28 июня – 24 июля)». На самом деле ситуация полностью вышла из-под контроля командования Красной Армии. По существу советские войска обратились в бегство. 19 июля взят Ворошиловград, 24 июля – Ростов, 5 августа– Ставрополь, 9 августа – Краснодар, 12 августа – Элиста, 15 августа немецкие горные стрелки захватили некоторые перевалы Главного Кавказского хребта…

Опять повторилась ситуация лета 1941 г. Опять вермахт атаковал внезапно, не предупредив советское командование. Опять превосходство Красной Армии в танках испарялось за пару дней боев. Опять войска, «оказывая героическое сопротивление превосходящим силам врага», откатывались со скоростью несколько десятков километров в день. И опять советское командование издавало приказы, требующие нанести контрудары «с сегодня на завтра» с непременной и нереальной задачей «разгромить врага». Это отчасти снимало вину с командующих фронтов и армий («поставили решительные задачи, но подчиненные не справились»), однако не решало проблему управления боевыми действиями. И опять виноваты были западные союзники, не открывшие второй фронт.

За 44 дня июля – августа 1942 г. вермахт захватил территорию, равную примерно половине Франции, т. е. по западноевропейским меркам Германия вновь выиграла войну. По меркам же российских пространств борьба только разгоралась. Понятно желание советских историков не касаться климатических и географических факторов в событиях 1941–1942 гг., ибо их анализ привел бы к неутешительному для Системы выводу: если бы не эти объективные факторы, то никакие субъективные усилия не смогли бы предотвратить тотального поражения Красной Армии и государства. И если бы территория Франции не заканчивалась у Бордо и Нанта, а простиралась бы до середины нынешнего Атлантического океана, то и буржуазная Франция имела бы шанс выстоять, как в Первой мировой войне. Но французская армия не имела возможности отступать на 1–1,5 тыс. км, ибо вся территория страны от германской границы до Атлантики имеет протяженность менее 800 км. Но Красная Армия такой счастливой возможностью располагала. Причем линия фронта от Мурманска до Кавказа достигала 3 тыс. км, тогда как протяженность Франции от Ла-Манша до Средиземного моря – около 850 км. С учетом более чем двукратного перевеса СССР в людских ресурсах над Германией становятся яснее глубинные причины «героической борьбы» Красной Армии под мудрым руководством Коммунистической партии и ее вождя Сталина в сравнении с польской и французской армиями. Советский Союз выкарабкался из труднейшего положения во многом благодаря географическому фактору, неисчерпаемым ресурсам, а также тому, что командование Красной Армии имела уникальную возможность учиться военному ремеслу, теряя практически любое количество солдат и территорий.

Что спасло фронт на юге после такого разгрома? Во-первых, линия наступления немецких войск безмерно растянулась – с 500 до 1400 км! Резервов у германского командования не было, пришлось привлекать войска союзников – румын, венгров, итальянцев. Дивизии подошли, но их невысокое качество позже сыграло роковую роль для немецких армий. Две танковые армии – 1-я и 4-я – буквально потерялись среди просторов Кубани, Дона и приволжских степей. Ударные кулаки превратились в растопыренные пятерни. И, во-вторых, опять свое веское слово сказали советские резервы. В июле на смену разбитым 90, 21, 28, 38, 40-й армиям были выдвинуты пять общевойсковых резервных армий: 3-я резервная армия стала 60-й армией, 6 РА – 6-й, 5 РА – 63-й, 7 РА – 62-й, 1 РА – 64-й. В районе Сталинграда в бой вступили части из формируемых 1-й и 4-й танковой армий (240 танков и две стрелковые дивизии). Это сразу изменило численное соотношение сил. С 23 по 31 июля 270 тыс. немецких солдат вынуждены были атаковать 300 тыс. советских, имея 3,4 тыс. орудий и минометов против 5 тыс., 400 танков против 1000 (2, кн. 1, с. 352). Приведя эти данные, военные историки новой России самокритично отметили, что до них считалось (т. е. советскими историками утверждалось), будто противник имел тройное превосходство в силах! И впрямь, если врать, то не мелочась.