Игорь Лощилов - Отчаянный корпус

Зато в деле подшивки подворотничков он одержал сокрушительную победу, без дураков. Неумехам приходилось пришивать их по нескольку раз, добиваясь, чтобы белая ткань выступала за край ворота ровно на три миллиметра. Хитрецам тоже не удавалось его провести: после прихода из увольнения он заставлял их снимать гимнастерку и исследовал подворотнички на предмет швов. Если была видна женская рука, отпарывал и заставлял пришивать заново. Старшина не успокоился, пока не были достигнуты выдающиеся результаты, и если бы проводилось мировое первенство по подшивке подворотничков, то их взвод наверняка занял бы призовое место.

Учебный процесс несколько сдерживал деятельность Носорога, зато во время лагерных сборов для нее никаких преград не существовало. Сборы проходили в течение полутора месяцев. Ребята выезжали в район Красногвардейска, как называлась тогда Гатчина, где знакомились с артиллерийским и стрелковым вооружением, инженерным оборудованием местности, совершали марши, обучались плаванию, делали физические упражнения. Носорог с присущей ему выдумкой дополнял лагерную программу. Ее главным и наиболее трудоемким пунктом являлось корчевание пней, которых в окрестностях лагерной стоянки оказалось так много, что хватало в избытке на всех нарушителей дисциплины.

К десятому классу Ваня вытянулся и с привычного места на левом фланге перешел в середину строя. С ребятами он ладил, особенно тесные, дружеские отношения сложились с Сашей Сорокиным, высоким и красивым парнем. Тот был уверен в благосклонности судьбы и успешности своей военной карьеры, видя себя не менее чем маршалом, и уже сейчас готовил себя к этой роли. Утверждая, что главным отличительным признаком высокого военного чина являются блестящие сапоги, Саша то и дело надраивал их неизменно присутствующей бархоткой. Ваня пытался с ним спорить, ибо сам особой аккуратностью не отличался. Он упирал на то, что полководец должен воспитывать в себе характер и постоянно учиться, а Саша в противовес приводил пример Ворошилова и Буденного, которые, как известно, не могли похвастать образованностью. Впрочем, их споры никогда не становились ожесточенными, Саша был находчивым парнем и возникшую напряженность умел разрядить шуткой.

К ним в компанию все время набивался Гриша Петухов, маленький, неказистый, обмундированный явно не по размеру: длинная гимнастерка пузырилась на спине, а средняя часть бридж, скрывающая Гришино хозяйство, простиралась чуть ли не до колен. Он несколько раз порывался обратиться к старшине с просьбой заменить обмундирование, но Саша его отговаривал и совершенно серьезно уверял, что в таком виде он представляет главную угрозу для мирового империализма.

Главным достоинством Гриши был голос — негромкий, но необыкновенно чистый и красивый, прямо-таки ангельский. Он знал все песни той поры и мог без особых уговоров воспроизвести каждую, успешно исполняя роль живого патефона. Благодаря своим способностям Гриша был бессменным батарейным запевалой и непременным участником художественной самодеятельности. К этим обязанностям он подходил творчески и все время разнообразил репертуар, отдавая предпочтение солдатской классике. Особой любовью пользовались знаменитые «Солдатушки, бравы ребятушки». Куплеты этой песни все время наращивались озорными, а иногда и не совсем приличными строчками. Среди них были как всем известные «Наши тетки — две бутылки водки», так и доморощенные «Наши братья — Рогова проклятья» или «Нам братаны — злые тараканы». Начальство уж и не знало, как бороться с этаким народным творчеством. Сам запевала начинал с классических строчек, не придерешься, а озорные пел весь строй, кого тут накажешь? В конце концов «Солдатушек» петь запретили, и Грише пришлось менять репертуар.

В остальном же он был неудачник. Любое мероприятие, в котором Гриша принимал участие, было заведомо обречено на провал: воспитанники, самовольно вышедшие за школьную ограду, непременно попадались на глаза начальству; спортивная команда, если в игре участвовал Гриша, обязательно проигрывала; переданные им шпаргалки редко когда благополучно достигали адресата, а у тех, с кем поделился Гриша принесенными из дома гостинцами, обязательно заболевал живот… В конце концов его стали сторониться, и он, смирившийся с ролью изгоя, обычно сидел в сторонке, наблюдая, как ребята гоняют мяч или замышляют очередную каверзу.

Носорог, пытаясь исправить такое положение, часто давал коллективные задания «птичьей» команде: назначал Петухова в помощь Воробьеву и Сорокину. Друзьям приходилось соглашаться скрепя сердце, поскольку в таком составе избежать неприятностей удавалось редко. Очередное происшествие привело их к решительной попытке изменить несчастливый рок сладкоголосого товарища.

В подвале школы был оборудован винтовочный полигон. Он представлял собой поле боя. Имелось также картографическое изображение этого участка местности. Сличая карту с макетом, следовало определить величину прицела до выделенных пристрельных точек — так называемых реперов. Орудием служил закрепленный на станке винтовочный стволик. Задача пристрельщиков заключалось в том, чтобы экспериментально проверить правильность прицелов. Выполняя полученное задание, Ваня с Сашей ползали по макету с картой в руках, а находящийся на вышке Гриша по их команде производил выстрел.

Работа была достаточно монотонной. Это только первые пристрелки вызывали какой-то интерес, а затем грохот и гарь от выстрелов так надоедали, что хотелось поскорее закончить и вырваться из душного подвала на свежий воздух. Первым сломался Гриша — когда ребята корректировали предыдущий выстрел и измеряли линейкой его отклонение от указанной точки, он вдруг пальнул без команды, так что линейку, которую держал Ваня, разнесло в щепки. Ваня вскрикнул, дернулся и затих. Саша принялся его безуспешно тормошить. Побледневший Гриша сполз с вышки и на негнувшихся ногах поспешил к своей жертве. Присоединившись к Саше, он бессвязно забормотал, что не хотел, просит простить, что пусть тот требует от него что угодно, он все выполнит, только не надо докладывать… Ваня оставался недвижим, даже не дышал.

— Что ты наделал? — пристыдил его Саша. — Угробил парня, да еще просишь не докладывать. Шкура!

Гриша впал в совершенное отчаяние. Ну какой выкуп мог предложить за свою оплошность бедный воспитанник? Он лихорадочно перечислял все ценности, которые подсказывала убогая фантазия мальчишки довоенной поры: кино, мороженое, цирк, значок Осоавиахима, тир, второй завтрак, компот… Услышав последнее слово, жертва вздрогнула. Обрадовавшийся Гриша стал быстро увеличивать число жертвенных компотов, но когда оно достигло семи, в помещение зашел почувствовавший что-то неладное Носорог. Грише пришлось поневоле замолчать, а Ване открыть глаза и встать.