Игорь Лощилов - Отчаянный корпус

— Сегодня же принесу тебе этих лаптей, сколько хочешь, — радостно пообещал Мартиросов.

— Много не надо, пар пять, из тех, что поновее. И кислоту пока не расходуй, нам сначала дело нужно сделать.

— Ну, это понятно, — солидно согласился Леша и шмыгнул носом: — Так я пойду?

— А ты уверен, что пролезешь? — засомневался Женя, уж что-то слишком легко все получалось.

— Голова запросто проходит, сам проверял. Значит, и все остальное пройдет — первый закон форточника.

— Ну, давай.

Мероприятие решили провести после ужина, когда в клубе будет демонстрироваться так любимый всеми и никогда не надоедающий кинофильм «Подвиг разведчика».

Задний двор училища был обнесен высоким каменным забором. С левой стороны к нему примыкало здание тира, с центра — соседняя воинская часть и лишь правая выходила на городскую улицу. Там росли старые липы, одна из которых разрослась так широко, что захватила военную территорию. Это было самое удобное место для проникновения в училище, и им часто пользовались самовольщики.

Сердюк занимал место в непосредственной близости от традиционного перехода обычно минут за сорок до вечерней поверки. Когда возвращающийся из города уже почти оканчивал опасный путь и повисал на ветвях, Сердюк со словами: «Стой! Кто идет?» — зажигал трофейный фонарь и принимал нарушителя в крепкие объятия. По-видимому, его все время тревожила слава Карацюпы, с которым ему вроде бы пришлось служить на границе. Рассказывали, что в первое время Сердюк даже устраивал допросы, начиная их неизменным: с кем связан и где рация? Кто-то из старших, кажется, Ленька Дорохов, решил отхохмить и на очередном допросе показал, что задание ему давал мистер Скаундрел, [5] От английского scoundrel — негодяй. а рация закопана во дворе. При этом он выговаривал фамилию резидента с таким откровенно зарубежным прононсом, что Сердюк подумал о поимке крупной птицы. Но чтобы совсем обезопаситься от розыгрыша, он решил проверить показания с помощью родимого миноискателя. Тот действительно показал наличие металла. Сердюк принялся копать и вскоре к всеобщему удовольствию ребят обнаружил обыкновенный колун, который Ленька стащил с дровяного склада. С тех пор Сердюк и стал Колуном. С возрастом он все реже выходил на охоту, но сегодня у него было дежурство и не воспользоваться казенным временем для любимого занятия было бы совсем грешно. Он устроился на обычном месте и уже приготовился к отлову нарушителей, как вдруг его внимание привлекло засветившееся окно на первом этаже главного корпуса. Сколько ни считал, оно все время выходило восьмым от угла и, значит, принадлежало комнате для хранения имущества пятой роты, его комнате. Неужели он забыл потушить свет? Нет, нет, свет зажегся только что, до этого все окна нижнего этажа были темными. Чрезвычайно обеспокоенный Сердюк бросил свой пост и поспешил к корпусу.

А тем временем злоумышленники уже сделали половину своего дела. Как и положено во всяком детективе, они позаботились об алиби и перед началом сеанса потолкались в фойе, где красовалось свежее произведение Гуська: образцово-показательный суворовец указывал неотвратимым перстом на всяк проходившего мимо и вопрошал: «Ты подписался на заем?» Затем обменялись оживленными репликами с соседями, а во время демонстрации фильма выскользнули из зала. Для этого был выбран самый напряженный момент, когда опознанный в немецком тылу советский разведчик, не затрудняя себя особыми объяснениями, уверенно и с достоинством говорит опознавшему: «Вы болван, Штюбинг». Эти слова и служили сигналом для начала дела. Его планировалось быстро закончить и в конце сеанса снова занять свои места. В каптерку удалось проникнуть действительно легко. Леша отобрал ботинки, сложил их в наволочку и передал Жене через окно, а тот оттащил в укромное место неподалеку от мастерской. Теперь оставалось последнее: присмотреть более или менее приличное обмундирование и обменять на свое старое. Это оказалось не таким легким делом — мелковатыми были Лешины одноклассники. Наконец ему удалось найти замену, и он с радостью швырнул свое старье в общую кучу. Только стал одеваться, как вдруг со стороны окна раздался грозный окрик: «Руки вверх!»

Леша вздрогнул и упустил брюки. Секунду он стоял в полной растерянности, потом, опомнившись, шагнул к двери и — растянулся на полу. Еще через секунду на нем уже сидел Сердюк и профессионально заламывал руки.

— Пустите, ваша взяла, — выдавил Леша.

Сердюк отпустил и, наблюдая, как Мартиросов натягивает брюки, неожиданно для себя припомнил прежнюю службу:

— От кого шел? С кем связан? Где рация?

Озадаченный Леша молчал.

— Будете говорить? — наседал Сердюк.

— Буду, — согласился Леша и вдруг попросил: — Дайте закурить.

«Вот наглец», — подумал Сердюк, но потом вспомнил, что именно так говорят те, кто начинает раскалываться, поэтому решил не выражать свою мысль вслух и полез в карман.

— Курите, — щелкнул он портсигаром перед Лешей.

Тот неторопливо вынул папиросу и размял ее. Сердюк чиркнул спичкой. Леша сделал несколько затяжек, потом картинно отставил руку и, стряхнув пепел, сказал:

— Как разведчик разведчику скажу, что вы болван, Сердюк!

«Испортит дорожку», — тоскливо подумал старшина, смотря на падающий пепел, и только тут до него дошел смысл услышанного.

— Что?! — не поверил он.

— Как разведчик разведчику скажу, что вы болван, Сер… — докончить Леша не успел, ибо получил такой крепкий удар под ложечку, что у него перехватило дыхание, и на глазах выступили слезы.

— Говори, говори, — попросил Сердюк, видя, как тот беззвучно открывает рот. — Не можешь? Ну, так я тебе помогу, — и ударил снова. Леша мотнул головой и повалился на дорожку.

— У, падла, фашист поганый, — обрел он наконец дар слова.

— Что?! — снова вскричал Сердюк. — Ах ты… в… твою… тебя… в… такую…

Эта длинная очередь из грязной ругани достигла ушей Ветрова, понявшего, что напарник засыпался. Что было делать — сматываться или спешить на выручку? Из каптерки снова послышались крики, сопровождаемые крепкими ударами, и он, больше не раздумывая, бросился к освещенному окну.

— С кем связан? — кричал Сердюк, а Леша, зажимая кровоточащий нос, гнусаво отвечал, повернувшись в сторону окна:

— Один я шел, один…

Внимательный наблюдатель сразу бы понял, что его ответы предназначаются вовсе не для старшины, но тот, видимо, совсем утратил отпущенную от природы небольшую возможность соображать и упрямо продолжал:

— Явки? Пароли? Адреса?

В это время Леша увидел подбежавшего к окну Ветрова и сделал знак уходить. Сам же выпрямился и гордо сказал:

— Хорошо, я дам показания, но только офицеру.