Сергей Дышев - До встречи в раю

Автандил задумался. Он пока не замахивался на большие территории. Великий эксперимент он проводил в трех замкнутых системах: тюрьме, психиатрической клинике и воинской части — и в этом заключалась его уникальность. Затяжные войны отвлекли бы от главного — создания нового типа мыслящего существа… И он ответил уклончиво:

— А кто будет осуществлять этот план?

— Первые выстрелы прозвучат у склада с оружием, потом в штабе. А сделает их Урюкан…

— Хорошо, — похвалил Автандил, — но для конспирации договоримся называть его Кличка-1.

— Не возражаю, — сказал Вулдырь и продолжил: — Автомат он пронесет под халатом. Сделаем все быстро и красиво…

— Можно попробовать, — наконец сказал Автандил, — но в случае неудачи я откажусь от тебя. Великим экспериментом нельзя рисковать из-за какого-то неудачного случая.

— Пусть будет по-твоему, — согласился Вулдырь. — Мне все равно… Кстати, твоя охрана что-нибудь может, кроме того, чтобы жрать по две пайки и колотить полудохлых старикашек?

— Это наиболее подготовленная структура в моем государстве, — строго заметил Автандил. — Они выполняют все, что я хочу.

— Тогда сам поставь задачу Урюкану.

— Кличке-1, — поправил Цуладзе. — Иди позови его. И не забудь при всех ко мне обращаться «ваше величество».

— Ну и дурак же ты! — хмыкнул Вулдырь.

Он вышел из «покоев», позвал Урюкана.

— Всецело в вашей власти, ваше величество! — войдя, подобострастно произнес тот.

— Пойдешь и убьешь часового у склада! — приказал Автандил. — Вот он тебе все расскажет. — Иерарх кивнул, давая понять, что аудиенция закончена.

«Ваше величество… — с сарказмом подумал Вулдырь. — Ты мне скоро сам будешь опахалом помахивать».

А Кличке-1 было не до шуток. От страха лицо его приобрело землистый оттенок.

— Вулдырь, что за дела? Какого хрена вы меня на мокруху подписали?

— Не мандражируй и не гоношись — так сходняк постановил. Пойдешь и замочишь. А мы поможем…

— Какой еще сходняк? Не знаю никакого сходняка!

Кличка-1 вот-вот готов был закатить истерику.

— Авторитетные люди, — веско ответил Вулдырь. — Автандил — тоже наш человек. Разве не знал? Срок тянул за крупную аферу. А когда замели второй раз — закосил под вольтанутого, — на ходу сочинил он, хотя был недалек от истины.

Они решили посмотреть, как охраняется склад. Беспрепятственно проникли в парк, прошли мимо закрытых боксов. Вдруг от стены отделилась тень, и они вздрогнули от резкого окрика:

— Стой, стрелять буду!

Вулдырь тут же плаксиво сморщил лицо, а Кличка-1 посерел от страха.

Они увидели юного лейтенанта с автоматом наперевес. Кепка торчала у него за ремнем, ветер шевелил давно не стриженные русые волосы.

— Кто такие? — Глаза его были лучисто-голубые и совершенно не злые.

— Ба-ба-бальны мы, — закатив глаза и оттопырив губу, выродил Вулдырь и продолжил импровизацию: — Ку-ку-кушать!

— Мало, что ли, кормят вас? — недоуменно произнес лейтенант. — Много кушать вредно, дядя. Идите-ка отсюда, да поживей! Нельзя ходить сюда, ясно?

— Д-да-а-а, — продолжал притворяться Вулдырь.

Кличка-1 тоже поддакнул, и они торопливо засеменили прочь.

Дело осложнялось. Кличка-1, едва они вышли из парка, присел на корточки по лагерной привычке. На лбу его выступили сочные капли пота, верхняя губа тоже упрела, и Вулдырь почувствовал острое желание расквасить этот безвольный рот… Он бы и сам «зашомполил» мальчишку-часового — одним больше, одним меньше, какая разница!.. Но уж слишком халявно получилось бы для всей арестантской братии: он и автомат добыл, он и часового снял… Да и не хотелось прежде времени следить у военных. И так слишком много врагов — и в Нацфронте, и среди зэковских авторитетов. Если план сорвется, он поставит на нем жирный крест и темной ночью рванет на север, к берегам матушки-России.

— Ладно, — сказал он, придав своему голосу рассудительность. — Не лей антифриз… Сейчас соберем братву, прикинем — и по местам.

Десяток недавних арестантов расположились под сенью липы и лениво, «без интересу», перекидывались в картишки. Все деньги давно пропили вчистую. Вулдыря выслушали с суровыми лицами, не простили ему, что обманул, назвавшись вором в законе. Но в лихие бардачные времена и ворам не хотелось затевать кровавые разборки и суды: времена прежних законников прошли, заводилы не было, потому делать «правилку» Вулдырю никто и не взялся.

Дерзкий план подкупал простотой и эффектностью. Разделаться с несколькими офицериками труда не составляло. И оружие, полковая касса, склады, горючее, все полковое добро шло к ним в руки. Пока в городе царила милая их сердцам анархия, легко можно было бы продать часть оружия, продуктов и все армейское барахло нуждающимся боевикам. А потом, поделив куш, разойтись по сторонам.

После паузы Вулдырь сказал:

— Выношу этот план, уважаемое общество, на ваш суд. Вдвоем с корешем, — он кивнул на Кличку-1, — нам не справиться, а сообща сделаем дело.

Встал Боксер. Неделю назад он сбежал из отряда Нацфронта.

— Веры тебе, Вулдырь, сам знаешь, нет. Всю крытую на понт взял. За такое дело — сам понимаешь… А план твой гнилой! С армией воевать, додумался…

— Да не с армией! Снимем несколько человек, свяжем, и убивать не надо. Возьмем свое и уходим. Пока они там очухаются, с границы приедут, мы уже все дела свои сделаем. Все будет тип-топ. А ты, Боксер, мимо бабок пролетишь! Но это твои трудности. Сиди здесь за забором, пока халявную пайку дают, а потом придет старая власть — и пойдешь опять в крытую.

— Лучше в крытой, чем с дыркой в башке, — отреагировал Боксер.

Ему давно хотелось расправиться с Вулдырем по всем правилам воровской чести. Но он понимал, что сейчас, когда воровские законы почти не действуют, его никто не поддержит.

Сошлись на том, что «надо посмотреть». Бырбюк вызвался подговорить двух придурков идти клянчить сигареты у часового. А когда отвлекут его, Кличка-1 должен забраться на бетонный забор и расстрелять лейтенанта. Остальные ждут наготове с ломами и кувалдой.

Шел третий час пополудни. Но заговорщики не замечали ни раскаленного пыльного воздуха, ни жажды… Ударили по рукам — решили действовать немедленно. Боксер, сунув руки по локоть в карманы, демонстративно ушел. Он не хотел воевать с армией. Вся его злость и агрессивность сконцентрировались на личности Вулдыря, которого он готов был разорвать на клочки.

Бырбюк привел двух слезливых шаркунов. Сквозь их рваные халаты просвечивала желтая, как банан, кожа. Они покорно застыли перед Вулдырем.

— То, что надо, — похвалил он и стал втемяшивать: — Ну что, дедки, курить охота? Это хорошо! Сейчас к лейтенанту подойдете, он добрый, каждому по пачке обещал.