Сергей Дышев - До встречи в раю

Старики закивали головами, ощерили в улыбках беззубые рты.

Вулдырь уже принес из тайника автомат, воспользовавшись халатом Клички-1.

Старичков подтолкнули в спины, и они побрели за сигаретами.

Зэки прилипли к щелям в заборе. Они хорошо видели скучающего на посту белокурого лейтенанта. Наконец приплелись убогие. Их серые высохшие фигуры неуловимо напоминали нищих библейских времен. Правда, лейтенант не походил на римского центуриона. Увидев посторонних, он щелкнул затвором, крикнул:

— А ну назад, стрелять буду!

Но тут старики завыли от обиды и несправедливости, и лейтенанту пришлось выслушать незваных гостей. Приободрившись, они стали канючить, выпрашивать все, что приходило в их забубенные головы: сигареты, деньги, велосипед, тельняшки…

В этот момент Кличку-1 подсадили, Вулдырь торопливо предупредил:

— Не попадешь — он попадет в тебя.

Их разделяли забор и два десятка шагов. Кличка-1, стоя на упругих спинах, осторожно выглянул. Лейтенант стоял к нему спиной и протягивал одному из больных пачку сигарет. Казалось, к нему можно было прикоснуться рукой. Кличка-1 лихорадочно облизал губы, подумав: «Сейчас или никогда…» Он прицелился, зажмурился и надавил на спуск. Автомат злобно дернулся, хлестко прогремела короткая очередь. Стрелявший открыл глаза: лейтенант недоуменно повернулся и медленно упал плашмя, а вслед, будто завороженный громкими звуками, свалился старик. Второй, подвывая, побежал, низко пригибаясь к земле.

— Эх, психа зацепил! — прошептал кто-то в саднящей тишине.

Кличка-1 буквально рухнул на головы подельников. Кто-то вырвал у него из рук автомат. Тупое безразличие навалилось на него, в голове тягуче пульсировало: «Одного или двух — какая разница? Одного или двух — нет разницы…»

Тихой волчьей стаей зэки полезли на забор, свалились на другую сторону, со звоном туда же полетели ломы, кувалда, яростно навалились они на железные двери склада. Несколько ударов — и слетел в сторону навесной замок, ломом вышибли второй, распахнули тяжелые створки дверей, бросились внутрь. До самого потолка здесь громоздились зеленые ящики, аккуратные штабеля заполняли все пространство. Зэки стали раскрывать их: в удобных ложах покоились красавцы «АКМы» с литыми прикладами сочно-коричневого цвета, пряно пахнущие смазкой, свежей вороненой сталью, еще не истертой, не изношенной. Налетчики, уже обкатанные войной, деловито расхватывали оружие, штык-ножами вскрывали цинковые ящики с патронами, снаряжали магазины. Пьянила бешеная сила, исходившая от оружия. И никто не глядел на лейтенанта, распластанного на пыльном асфальте, с пустыми устремленными в небо глазами, с русыми волосами в липкой крови. Рядом тихо умирал сумасшедший старик. Впрочем, с ума он не сходил, просто годы потихоньку отбирали нажитое — его память… И валялась между ними неполная пачка сигарет. Кто-то из бегущих наступил на нее, расплющив в прямоугольный блин. Через минуту старик умер. Цепочка замкнулась. Мечты умерли, а вместе с ними, не воплотившись, исчезли желания. Убитый лейтенант не хотел стать генералом, он мечтал всего лишь о том, чтобы в отпуске, который ему обещал командир полка, познакомиться с красивой девушкой…

Не стихли еще отзвуки выстрелов, а Вулдырь, подхватив автомат, легкой рысцой бежал к штабу. Он хорошо изучил подходы к нему и теперь, скрываясь в кустах центральной аллеи, незаметно вышел почти к самому входу. Его обуял азарт охотника, и удача улыбалась ему. К часовому на крыльцо вышел дежурный с коротким автоматом в руке. Вулдырь прицелился и, не вставая, расстрелял обоих, не успев даже разглядеть их погон. Они рухнули на ступени.

Вулдырь хотел уже ворваться в штаб — сзади должны были поддержать подельники, — но тут раздался звон разбиваемого стекла, и откуда-то сбоку ударила автоматная очередь. Пули взвизгнули, вырвав листву и едва не задев его. Он распластался лягушкой за кустами, пополз, стараясь уйти из сектора обстрела. «На арапа военных не возьмешь», — подумал мельком. Свист пулек — лучшее отрезвляющее средство со времен огнестрельного оружия. Изворотливый ум Вулдыря искал решение. Скорей к Автандилу! Пушечное мясо дебилов будет хорошим тараном для штурма. А навстречу по полю, раззявив рты в животном крике, неслись двенадцать негодяев с новенькими автоматами, с примкнувшим шустро Боксером и неясными личностями из числа психбольных. Тут же на окраине поля возник Автандил Первый. Он с ходу разобрался в сути горячечного бреда бандита Вулдыря и согласился с ним, признав план стратегически верным. И тут же по его приказу охранники стали хватать кого ни попадя, строить дурдомную немощь в агрессивную колонну, сами же пристраивались в задних рядах. Подгоняя дубьем, погнали несчастных к штабу.

Всем без исключения в случае успеха были обещаны настоящие автоматы — предел мечтаний идиота. Бедовые арестанты, используя живой щит, двинулись уже третьим эшелоном. Впрочем, все торопливое шествие представляло единую толпу.

В одноэтажном штабе, наверное, находилось не более трех-четырех офицеров. Они успели унести тела погибших и плотно закрыть двери. Штурмующие, перемешавшись в толпе с больными, стали вышибать преграду. Когда двери, хрустнув, распахнулись, толпа радостно хлынула внутрь, буйство разрушения передалось всем. Нападающие стреляли во все двери, прежде чем отворить их, выламывали замки, разбивали, колотили все, что попадалось под руку, включая товарищей по болезни. Все чувствовали себя превосходно.

Офицеры куда-то исчезли: ни живых, ни мертвых. Они ушли через тыльные окна, унесли и тяжелораненых товарищей, когда стало ясно, что бандиты будут использовать для своего прикрытия душевнобольных. Оборонявшиеся перелезли через забор, перетащили раненых, обогнули полк с внешней стороны и скрылись в караульном помещении. В нем находились четыре человека.

Старшим в полку был Штукин. Но еще утром он уехал во второй караул и не подозревал о трагических событиях в полку.

Хирург Костя сделал операции и отвез раненых в городскую больницу. На обратном пути его и поймали безумцы.

Автандил сиял и еле скрывал восторг и бурлящее тщеславие под маской божественности. Ему хотелось тут же выстроить безропотные колонны подданных, а впереди свою гордость — новорожденную гвардию, которая только что получила в руки чудненькие автоматы. Он, конечно, понимал, что это желание пока невыполнимо. Но главная мечта сбывалась прямо на глазах: рождалась, словно проклевывалась из яйца, новая суверенная республика. Его республика!

А Ольгу захватили в радийной машине в тот самый момент, когда она пыталась сообщить в дивизию о нападении на полк. Ее не поняли и решили, что речь идет о сбоях на линии.