Сергей Дышев - До встречи в раю

Он поцеловал лоскуток бумажки и прошептал:

— Я так хотел бы найти тебя, мама…

И вдруг он явственно услышал за своей спиной:

— Сынок!

Юрка обернулся и увидел словно сотканную из капель дождя женскую фигуру. Он пригляделся и обмер — это была она, его мама.

— Мама, я так долго тебя ждал, — прошептал он белесыми губами и протянул к ней руки.

Он пошел к ней, не чувствуя земли под ногами, а она будто отступала и удалялась, маня, зовя за собой. Кажется, у него полились слезы, потому что фигура мамы стала терять очертания, и он вскрикнул, пытаясь удержать ее.

…Потом он словно очнулся, озноб колотил его; мамы не было, она ушла, чтобы снова заставить его страдать, ждать и искать.

Он протер лицо мокрыми ладонями. «Что это было?» — лихорадочно думал он, продолжая стоять под косыми струями. Юрка вымок до последней нитки, рубашка прилипла и нелепо топорщилась на нем, брюки облепили худые ноги, и стал он похож на мокрого паучка. «Это была мама, — с твердой убежденностью вдруг понял Юра. — Она пришла ко мне и хотела сказать, чтобы я был мужественным и сильным!» Вдруг к нему пришло горькое и безутешное откровение. Он осознал, что мама давно умерла, и, когда снилась ему, ее уже не было на белом свете, а разговаривал он с ее чистой душой, уже нашедшей покой на небесах.

Он вытащил мамину записку, еще раз поцеловал торопливые строчки, и снова ему почудился мамин голос…

— Спасибо тебе, мама… — прошептал он и поскорее, чтобы не замочить, спрятал ее земное послание в маленький блокнот и завернул его в целлофановый пакетик.

«Теперь я знаю, что мне надо делать, — подумал он. — Нужно выбрать дорогу и идти по ней. И, если устану, не буду возвращаться назад».

Юрка так и сделал, подхватил сумку, стряхнул с нее капли. Он бросил прощальный взгляд на одинокую арчу, из-под которой выглядывал двухэтажный домик, и, перепрыгивая через лужи, направился к дороге — искать свое счастье. Дождь кончился, из-за туч украдкой проглянуло солнце.

Он вышел на трассу, редкие машины обгоняли его, обдавая брызгами. Юрка настойчиво махал им, но никто не останавливался, чтобы подобрать мокрого путника.

Он шел, уже привычно голосуя, но на вялые взмахи никто не обращал внимания. Дорога быстро высохла, и над ней закурилась теплая дымка. День клонился к закату, солнце вычистило небо, и оно быстро наливалось вечерней синевой.

Юрка торопился и понимал, что все равно придется заночевать под звездным небом. Это не пугало его.

«А ведь мог бы и попрощаться с Машей, — подумал он. — У нее новая жизнь, повезло девчонке, и пусть уж будет отец-уголовник, чем вообще никакой…»

Она уедет за границу и постарается никогда больше не вспоминать психиатрическую больницу, где ее пеленали в смирительную рубашку, пичкали отвратительными пилюлями, с тупым высокомерием отказывались слушать и воспринимать ее слова, речи, просьбы. И разве что в кошмарах странная память будет неизвестно для чего подсовывать, возвращать уродливые лица доктора Шрамма, уголовников-мародеров с жуткими кличками и страшными татуированными руками. Она будет просыпаться, испытывая мимолетный ужас, и, счастливо потянувшись, снова засыпать в белизне чистейших простыней, блаженствуя и смеясь над прошлым…

«Да, это обидно… Я так страдал, потеряв ее, и вот теперь, когда она чудесным образом воскресла, я бегу от нее, потому что боюсь испортить то единственно светлое, что было в моей несчастной жизни. Я хочу оставить свою любовь такой, какой она была прежде, я страшусь разрушить ее и разочароваться в моей маленькой счастливой девчонке. Она страдала — и вот ей выпал выигрыш. Я тоже страдал — и проиграл. У меня отняли единственную мою радость, мою Машеньку. Нет, я не завидую ей. Просто у меня ничего не осталось. Я обманут!»

Юрка опустился на дорогу, сел, обхватив руками колени, уткнул в них лицо. Он заплакал, спрятав глаза, стал вытирать жгучие слезы, стесняясь своего глупого и нелепого плача.

Потом он поднялся — еле различимая тень среди бренной пустыни. Звезды влажно мерцали над головой, вымытые дождем от вселенской пыли. Голосом гадкого ребенка кричал шакал, и у нашего скитальца мороз продрал по спине. Он развернулся и, спотыкаясь на выбоинах, торопливо зашагал в обратную сторону. Угрюмый загадочный город не отпускал его.

«Я только попрощаюсь с ней — и уйду. Я не стану ее упрекать, потому что хочу ей счастья. И ей будет приятно, что я радуюсь вместе с ней. А потом она скажет мне, что обязательно меня отыщет, оставит какой-нибудь адрес и исчезнет из моей жизни навсегда. И я буду искать новую девушку, с которой, наверное, придется прожить целую, или половину, или четвертушку жизни. Но никогда мне не суждено будет любить так, как я любил мою Машеньку…»

С этими грустными раздумьями одинокий странник вернулся в К. Его встретило несколько недобитых фонарей. Они мерно холодили темный воздух. Одна лампа нервически моргала, вызывая пульсирующие тени на дороге. Юрка пошел прямо по ним, и его фигура конвульсивно задергалась. И хорошо, что он снова нырнул в тень. Не дай бог попасться ночью такому же дерганому с оружием в руках. Он прошел несколько полуразрушенных кварталов.

Темнее ночи возвышалась арча. Юрка пошел к ней в раздумье и страхе, сердце его громко стучало, и он никак не мог справиться с этим неудобством. В двухэтажном доме, видно, давно выключили свет, стояла глубокая сонная тишина. Дом был обитаем, и это сразу угадывалось по едва ощутимому человеческому теплу. В окне первого этажа плясала, билась о решетку легкая занавеска. Юра пригляделся и вздрогнул: он увидел тонкий силуэт.

— Юра! — тут же услышал он голос, при звуках которого сердце его чуть не выпрыгнуло из груди от счастья.

— Машенька, ты ждешь меня!

— Тсс!.. — Она приложила палец к губам.

И, прежде чем Юрка успел что-нибудь спросить или сказать, ночная хозяйка отворила решетку и протянула ему сумку на ремне. «Подарок на долгую память?» — мелькнула у него нехорошая мысль.

— А теперь меня! — тихо приказала Маша, вскочила на подоконник и прыгнула Юрке прямо в объятия.

Он, конечно, поймал ее, но не удержался на ногах и повалился на землю. Маша фыркнула, еле сдерживая хохот. Побарахтавшись несколько безумно веселых мгновений, они поднялись и снова бросились друг другу в объятия. Девушка надела белое платье, и Юрка сказал ей, что она похожа на светлячка. Маша засмеялась, приподнявшись на цыпочки, прикрыла решетку, которая пропела что-то прощальное, и сказала:

— Пошли.

А Юра чуть не спросил: «Куда?» И тут же прикусил язык. Теперь он всегда должен знать ответ на этот обыкновенный вопрос.

И они пошли, обнявшись, и оба знали, что главное для них сейчас — не направление, а просто само движение, рука об руку, и в этом — цель, причина и смысл.