Катерина Катина - Рыжая с камерой: дневники военкора

— Александр Владимирович, а я вас помню еще с февраля 2014-го, — как-то упомянула в разговоре я.

— Жаль, я уже не помню этого времени даже. Столько событий за это время произошло. На несколько жизней хватит... — ответил тогда Батя.

Он был искренним и простым — своим в доску парнем, смелым, решительным и добрым. Настоящий человек из народа, который в 2014 году не побоялся взвалить на свои плечи такую огромную, историческую ответственность.

В последний путь Батю провожало без малого двести тысяч человек. Нескончаемым потоком люди шли отдать дань памяти первому Главе Республики, несмотря на тридцатиградусную жару — старики, молодежь, мамочки с детьми, военнослужащие, гости из России, Осетии, Абхазии... Гвоздики в цветочных ларьках Донецка закончились накануне, люди скупали розы и гладиолусы.

Так, под шквал аплодисментов и крики «Спасибо», уходят только герои. Только за гробом героя идут тысячи людей, объединенных одним горем. И пусть отсохнут поганые языки тех, кто говорит, что «убили террориста и боевика, а на его похороны под дулами автоматов согнали бюджетников».

В один миг Республика осиротела, но враг не учел одного — смерть Александра Захарченко только еще больше отдалила от Украины народ Донбасса, сплотила его, сделал злее и сильнее. Уже сегодня в строй станут новые бойцы, готовые мстить за Батю и своих товарищей.

Чувство пустоты не покидает, кажется, будто бы была дописана последняя строчка первой, очень важной главы в книге о Русской весне, полной романтизма, ярких и трагических событий ... Глава книги длиной в четыре с половиной года окончена, но мы должны взять в руки перо и продолжить писать историю, продолжить дело Бати.

Я убеждена, что жизнь не заканчивается физической смертью, что там, за чертой, есть другая жизнь. И там Александр Захарченко встретился со своими ушедшими товарищами и снова возглавил ополчение — небесное воинство, которое будет всегда незримо присутствовать рядом с нами и помогать нам побеждать...

— Вы уж извините, я вашего брата не очень люблю, — с этой не самой лестной фразы началось мое знакомство с ополченцем «Диггером», Сашей Мазуром, в июле 2018 года... Кристина пригласила меня и Дэнчика поехать в Петровское, то самое несчастное село, в котором уже который год происходит игра под названием «разведение сил и средств», согласно правилам которой военные ДНР должны покинуть его. В то время в Петровском стояли солдаты из 1-й Славянской бригады и 4 РШБ. Кристина хорошо общалась с комбатом 4 РШБ «Фомином» и мы решили приехать к его бойцам.

— Вот зачем так сразу вешать ярлыки, вы нас не знаете совсем! — обиделась Крис на реплику «Диггера».

— Просто попадались разные журналисты. Вы не обижайтесь. Кстати, я — Саша, буду вас сопровождать. Только вот снимать меня не надо. Я этого не люблю, — заранее предупредил боец.

Мы сели в старую, боевую «шестерку», Дениса посадили посередине на заднем сиденье и вручили огромную бадью с горячим супом для ребят, мы с Кристиной взяли на руки буханки с хлебом.

— Поехали кормить пацанов на передовую! — скомандовал «Диггер» и мы отправились в путь.

По дороге Саша рассказывал нам о своей довоенной жизни в Санкт-Петербурге, о дружбе с другим Александром — Лыковым, тем самым знаменитым ментом Казановой из популярного сериала «Улицы разбитых фонарей». За пару часов общения это был уже другой «Диггер», открытый, общительный и веселый. От того подозрительного «Диггера», который встретил нас в начале поездки не осталось и следа.

Саша познакомил нашу компанию с другим Сашей — «Санычем», большим поклонником творчества Сергея Есенина. Не каждый день встретишь человека, с легкостью декламирующего стихотворения этого замечательного русского поэта, тем более, когда стихи декламируют в окопе.

Затем мы ели абрикосы, пили молоко, которым нас угостили местные жители, и говорили, говорили. Обещали приехать снова, но...

Батальон расформировали после гибели Александра Захарченко, ребята подались кто куда. «Диггер» пошел в 9-й полк, причем в самое пекло — на высоту «Дерзкая». А 22 февраля 2019 года приходит смс от «Саныча» — «Диггер» погиб. Мина прям в блиндаж...». «Диггеру» было 40 лет...

Мы с Кристиной долго искали фотографии Саши, их оказалось так мало. Я жалею, что не настояла на интервью, не убедила «Диггера» запечатлеть себя для истории.

«Только вот снимать меня не надо. Я этого не люблю», — часто вспоминаю я.

Сейчас я общаюсь с мамой Саши, Татьяной. Представить горе этой мужественной женщины может только тот, кто сам терял близких. Она может гордиться своим сыном — сильным, отважным, справедливым, отдавшим свою жизнь за других.

У «Диггера» было несколько контузий, он иногда терял сознание, но не отступил, не ушел, не бросил службу. Он запомнился мне скромным и молчаливым, опытным разведчиком, настоящим героем, который не любил много говорить о себе.

«Отомстите за сына!», — громким эхом раздается в моей голове вновь и вновь. Мама Жени «Скифа» падает у гроба и кричит страшно и громко.

Весть о гибели Жени застала врасплох. Впрочем, любая весть о гибели товарища застает врасплох. Хоть ты и сталкиваешься со смертью лицом к лицу чаще, чем хотелось бы, к ней нельзя быть готовым. Вернее, к своей смерти ты можешь быть готов, но к смерти кого-то другого... К этому нельзя быть готовым. Мы живем вечной иллюзией, мы часто забываем, что люди уходят порой слишком внезапно, а мы так много не успеваем для них сделать. Даже война не может переломить эту человеческую беспечность.

Опытный боец, командир разведгруппы, прошел Славянск. На его счету множество блестящих операций и вот страшная весть. Женя погиб вечером 4 июля 2019 года. Осколок попал в шею, фактически мгновенная смерть...

Я познакомилась со «Скифом» в 2015 году, тогда «Ньюс фронт» собирал средства на помощь товарищу Жени, Гоше, который потерял ногу в бою. Подружились, я часто бывала у ребят на передовой под Докучаевском.

— Привет! Что-то ты забыла про нас! Я пока жив, но опять запрет на работу, укры спокойно копают под боком, — написал Женя чуть больше двух недель назад.

Я обещала приехать в гости, но не успела. Теперь увидела «Скифа» в последний раз. Он лежит в гробу, будто спит, и лишь зашитые грубыми нитками раны на шее и голове безжалостно твердят: «Он не спит, он мертв». Я прикасаюсь к его рукам — они холодные и будто восковые.

— Спасибо за все, Женя, — говорю я и уже не могу сдержать слез.

Бойца провожают в последний путь всем поселком. Наверное, здесь нет ни одного двора, где не знали бы Женю.

Здесь родственники, друзья, сослуживцы. Никто не может сдержать эмоций. Эта чертова война забирает лучших. Страшная жатва смерти в Донбассе продолжается...