Сергей Скобелев - Дальше фронта…

– Так точно!

– Хорошо. С послезавтрашнего по техническим дисциплинам занимаешься со всеми как раньше. И строевую подтяни, это уж как хочешь, хоть круглый день строевым ходи. Взамен словесности будет свободное время по хозяйству. Понял?

– Так точно!

– Кстати, если что не по душе, неволить не буду. Ну как?

– Рад стараться, и охота есть служить, ваше высокоблагородие!

– Устав ты, по крайней мере, знаешь. Ну, посмотрим… Приступай. – капитан вышел.

Сеня остался в полном недоумении. Мало того, что все так чудесно хорошо устроилось. Он просто не мог прийти в себя оттого, что ему так просто и буднично доверили деньги. Бумажник лежал в бауле с самого верха, и оказалось там не менее трехсот рублей, сумма для деревенского паренька не то чтобы огромная, а совершенно невообразимая. Ранее он и в руках-то больше «синенькой» не держал… Тем не менее было совершенно ясно, что отчет будет потребен строжайший. Сеня решил первым делом не поскупиться и купить блокнотик, такой же, как видел у старшего унтера Щепкина. Простой, и в карман помещается, и даже с чехольчиком под карандаш.

За несколько дней некоторым образом «войдя в должность» на новом месте службы, Рыков решил привести в порядок и оставшиеся личные дела, в первую очередь финансовые. При всей своей нелюбви к посещению штабов любого уровня, далее откладывать поездку было бы непозволительно, да и неразумно. Поэтому поутру он сразу же облачился в «обыкновенную вне строя» форму и, наскоро позавтракав, отправился в город.

На улице было жарко. Начало мая, а поди же ты… На небольшой тенистой площадке перед полковыми воротами стояла коляска, которую в отряде давно уже прозвали «разъездной». На облучке, как всегда, дремал один из двух кучеров; сегодня это был Заута, двоюродный брат Важи. По словам Климова, эта пара братьев-извозчиков «прописались» дежурить здесь по утрам и по вечерам давно, еще при прежнем полку.

Рыкова всегда поражало умение извозчиков во всяких географических широтах «спиной» чувствовать приближение пассажира и тут же просыпаться, всем своим видом являя искреннюю радость и готовность мчать тут же хоть на край света. За достойную плату, конечно.

– Господин капитан, уважаемый!.. Очень счастлив…

– Гони в гарнизонный штаб, – перебил его Рыков, – с ветерком!

Стрелковое дело – а пулеметное особенно – капитан любил и знал практически в совершенстве, был «призовым» стрелком из всех видов оружия: винтовки, револьвера, пулемета.

Окружные стрельбы совпали с визитом в Варшаву Великого Князя Константина, шефа Константиновского артиллерийского училища и Генерал-инспектора Военно-учебных заведений. Офицеры в первом туре стреляли из личных «наганов», мишень ростовая, на двадцать пять метров, три серии по три выстрела. После первого тура Рыков неожиданно для себя был приглашен под «великокняжеский» тент.

– Ваше высокопревосходительство! Штабс-капитан Рыков по вашему приказанию явился!

– Здравствуйте, господин штабс-капитан. Меня поразил ваш результат: одна девятка, остальное «в яблочко». К тому же стойка, из которой вы стреляете… не вполне соответствует утвержденным наставлениям. Что это?

– Виноват, ваше высокопревосходительство!

– Я не сказал, что вы виноваты, просто объяснитесь.

– Ваше высокопревосходительство, я так привык. В бою нет времени вставать к противнику боком, расставлять ноги и заводить руку за спину. Просто поднимаешь револьвер и бьешь.

– Понятно. За что «золотое оружие»?

– За Порт-Артур.

– Ясно. Постойте, – у великого князя была великолепная память, да и Рыков был, все-таки, в армии, в свое время, фигурой не только несколько одиозной, но и довольно известной, – вы получили «Георгия» за дело на Высокой? Поручик пулеметной команды и штыковая атака?

– Так точно. Благодарю…

– Пустое. Тогда об этом деле писали все столичные газеты. Какой полк представляете сейчас?

– Гарнизон крепости Осовец.

– Гм… «Станислав», «Анна» в двух степенях, «Георгий», «золотое оружие» и четыре нашивки… Состоите на должности?

– Заместитель командира мортирного дивизиона.

– Вот как? Давайте отойдем в сторону, и вы честно признаетесь мне, как офицер офицеру, за какие грехи вас, прошу прощения, законопатили в этакую дыру…

– В этом нет надобности. По службе грехов за собой не знаю. Особых вне строя – также. Мои слова нетрудно проверить, – Рыков уже почувствовал, что «поймал фарт за фост».

– Хорошо. Каким оружием владеете еще?

– Любым стрелковым. Исключая «автоматическую винтовку» Маузера и пулемет «Льюис». Холодным оружием, эспадроном и шашкой, владею посредственно.

– То стреляете из всего, кроме новинок трех последних лет. Понятно… Можете продемонстрировать?

– Так точно. Однако смею заметить, что в стрельбе из пулемета за последние семь лет практики не имел.

В револьверном тире снова затрещали выстрелы.

– Идите, штабс-капитан. Желаю удачи. Демонстрацию отложим… до окончания соревнований. Я подумаю, что можно для вас сделать…

Результатом стрельбы Рыкова стала его абсолютная победа в обеих дисциплинах – «офицерской» стрельбе из «нагана» и «мосинки». Никогда еще на варшавском стрельбище не вручали двух наградных золотых часов одному офицеру. Подлинным же триумфом Рыкова стала следующая фраза Великого Князя:

– Отлично, искренне поздравляю. Кстати, не согласитесь ли вы одними часами обменяться со мною? Полагаю, господин капитан, двое одинаковых часов вам не нужно…

Разговор был не приватный, в присутствии свиты, и поэтому, поневоле улыбаясь поневоле едва ли не до ушей и протягивая часы в обмен, Рыков счел должным напомнить:

– Я «штабс» …

– Уже нет. По моему приказу снеслись по телефонной связи с вашей частью и установили, что срок к производству вы «переходили» уже более чем, и препятствий к оному не имеется. Комендант крепости дал вам самую блестящую характеристику. Поздравляю вас капитаном!

Счастью не было предела… Такая удача выпадала раз в жизни и далеко не всем, как говорится в армии, сумел «поймать звезду фуражкой».

Пока Рыков предавался воспоминаниям, коляска весело катила по набережной мимо пальм, шелковиц и прочей экзотики вроде абрикосовых деревьев, произраставших прямо на улице. Вот и центральная площадь. Приехали.

Из здания штаба капитан Рыков вышел только через почти что четыре часа сильно утомленным бумажной волокитой, однако же в превосходнейшем расположении духа. Причиной тому, к чему тут скрывать, был новый размер его жалованья. Ежели всего две недели назад он получал в год не более чем 1200 рублей на круг, то теперь только собственно жалование капитана на «усиленном» окладе составило с «пулеметной» надбавкой 1450, плюс 360 «столовых», плюс 480 «добавочных» и 342 «к должности». И еще 10 процентов сверху на все неких загадочных «отдаленных».