Анатолий Мусатов - Счастье, утраченное навсегда. Рассказы

Спустя полчаса родители уже устроились в небольшой палатке рядом с «Запорожцем». Детей уложили в машине на откинутые сиденья. В этом Алешка усмотрел еще одну прелесть путешествия. Он с удовольствием наслаждался тонко-терпкими запахами машинной атмосферы. Через открытое окно в двери Алешка прислушивался к шепоту родителей. Судя по настойчивым интонациям матери, они что-то выясняли. Но надолго Алешке сил не хватило. Он заснул почти сразу же, даже не заметив этого.

Катерина, весьма расстроенная сообщением мужа о своем желании заехать к месту захоронения своих однополчан, достигла критического накала, убеждая мужа отложить эту поездку.

– Вася, тебе обязательно нужно делать такой крюк? Ведь считанные дни, да еще деньги на бензин нужны! Это ведь с полсотни километров будет, – туда-сюда, да на еду и воду. Ты бы подумал, ну, может, когда поедем назад, а, Вась, ты что молчишь?! Или тебе все равно, как мы будем добираться?! Жить «дикарем» тоже денег стоит немаленьких. Это ведь не пансионат, все готовенькое… ты слышишь меня?

Катерина ткнула мужа в бок. Василий нехотя повернул голову:

– Конечно, слышу… Только вот на обратном пути заехать не получиться. Я даже не знаю, на сколько мы еще можем рассчитывать пробыть у моря. Алешке в школу нужно собираться, времени в обрез, да у меня начнется запарка на работе. Ты ведь знаешь, с каким боем мне пришлось выбить это время на отпуск. И то через военкомат помогли. А то…

Он замолчал. Жена недовольно хмыкнула:

– Да кому нужны твои сантименты! Был бы какой юбилей, или приглашение на встречу однополчан, как в позапрошлом году! Нет, твоя самодеятельность, чувствую, боком нам выйдет…

Катерина продолжала еще что-то сердито шептать, но Василий уже не слышал ее. Он смотрел в окно машины, где на фоне сплошной черной тьмы, словно на экране, возникали неясные тени. Они проявлялись, становились отчетливее, приобретая реальные очертания, в которых он уже ясно различал тех, с кем в том, сорок третьем году, в такое же жаркое лето задыхался в окопах от смрадного дыма, пыли и жары …

Наутро он поднялся молчаливый, сосредоточенный и по-деловому строгий. Алешка хотел было по обыкновению присоседится к осмотру, но отец коротко приказал: «Марш в машину». Еще не совсем рассвело, как они спешно выбрались на шоссе. Яркая полоска зари, обещавшая жаркий день, залила красным оттенком всю лежащую окрест местность.

Почувствовав какое-то напряжение меж родителей, Алешка, прижавшись к окну, разглядывал скучный, однообразный пейзаж, с унылой однотонностью убегающий назад. Брат тоже помалкивал, погруженный в дремоту.

Смотря на поджатые губы матери, Алешка не мог понять, почему она так недовольна. Он не долго пребывал в своем недоумении. Через час с небольшим отец вдруг сбавил ход и стал сосредоточенно выглядывать что-то впереди. Заметив съезд, он притормозил и осторожно двинулся через крутой спуск обочины к проселочной дороге.

Алешка повертел головой и тихо спросил:

– Ма, а куда это мы?

Мать хмыкнула и раздраженно буркнула:

– Спроси у своего отца. Он тут рулит, а мы ему только в обузу!

– Почему? – удивился Алешка

– Сиди, узнаешь!

Алешка скривил обиженную гримасу и снова отвернулся к окну. Приставать к отцу во время движения ему было категорически запрещено, а потому оставалось только ждать.

Его ожидание затянулось надолго. Степь, разбавленная отдельными купами деревьев, низкорослым, чахлым кустарником постепенно приелась взгляду. Алешка сквозь наплывавшее на глаза марево видел себя уже у моря, несущимся навстречу волнам и в бесконечно долгом плескании в набегающих крутых горах соленой воды…

Через волнительные своим приятством картины к его сознанию пробился посторонний шум. Алешка тряхнул головой и огляделся. Они стояли на проселочной дороге. Отец уже находился вне машины и разговаривал с каким-то мужиком, сидевшим на телеге. Тот оживленно тыкал кнутом в сторону чуть видневшейся вдали небольшой рощицы. Отец согласно кивал и продолжал расспрашивать этого странного, заросшего густой щетиной мужика.

Наконец, все разговоры были закончены. Мужик взмахнул кнутом и, прервав энергичное лошадиное мотание головой, резво тронул прочь. Отец некоторое время стоял в раздумье. Мать, не выдержав такой неопределенности, выскочила из машины и нетерпеливо спросила:

– Вася, ну что? Едем?

– Едем… – ответил отец. – Вот только куда? Мужик сказал, что захоронение перенесли вон за ту рощу, ближе к станице. Вот, черт, незадача! Через это поле нам не проехать. Придется делать крюк вокруг станицы. Только там есть дорога к мемориалу.

– Господи, что это все у нас не как у людей! – воскликнула мать. – Что ты уперся: годовщина, годовщина! Детям каждый лишний час у моря – год здоровья, а тебе наплевать на них! Лишь бы потешить свой характер!

– Ладно, Кать, садись, – холодно оборвал ее отец. – Десяток километров погоды не сделают…

Впрочем, дорога через станицу вышла не совсем накладной. Мать, своим практичным взглядом высмотрела сидевших вдоль дороги торгующих теток и старушек разными станичными припасами. Вскоре они продолжили путь, прилично нагрузившись черешней, больше похожей на небольшие яблоки, помидорами, величиной почти с Витькину голову, огурцами, салом, сметаной и еще чем-то, чего Алешка так и не понял – в двух больших бутылях плескалась чуть мутноватая жидкость.

Отец с превеликой аккуратностью обмотал бутыли тряпкой и уложил в багажник. Мама, сморщившись, будто у нее вдруг заболели зубы, предупреждающе сказала:

– И не рассчитывай до моря даже на глоток! Вылью все до капли!

Отец с преувеличенной готовностью стал заверять в своем полном согласии:

– Да ты что, Катя! Конечно, только по приезду! Просто это про запас! Где там на месте купишь его за такую цену! Это ж сколько вышло экономии! Посчитай сама!

– Нужна мне твоя экономия! Тебе бы только дорваться!..

Место, к которому так стремился отец, открылось внезапно. За небольшим изгибом проселка, едва кончился кустарник, открылась хорошо ухоженная площадка, в центре которой, огороженной простой железной оградой находился квадрат из побеленного бордюра. Квадрат был засажен цветами, через который вела выложенная белым камнем дорожка, к возвышавшейся посреди квадрата небольшой стеле.

Метрах в пяти от ограды Василий остановил машину. Некоторое время он сидел молча, смотря перед собой через стекло. Катерина, не обращая на мужа внимания, выбралась из машины и, откинув сиденье, скомандовала сыновьям:

– Ну-ка, выбирайтесь!

С радостными криками мальчики высыпали на траву. Витька, словно заведенный, размахивая руками, начал выписывать круги вокруг «Запорожца». Алешка, в силу своего возраста, не желая уподобляться младшему брату, степенно подошел к калитке в ограде и потрогал замок.