Иосиф Берг - Выжить, чтобы жить. Часть вторая романа «Sancta roza»

Все время многократных заходов жаждущих крови стервятников с начала и конца состава из всех стволов продолжали грохотать зенитные пулеметы. Один из низколетящих самолетов, получив пробоину, загорелся, протянул несколько метров, вдруг задрал хвост, прощально взревев, упал на железнодорожный путь, уткнувшись носом в насыпь. Взрываясь, выкинул клок черного облака, окончательно отрезав эшелону возможность отхода. Израсходовав весь боезапас на расстрел практически безоружных добровольцев, второй самолет убрался восвояси.

В наступившей тишине из придорожных кустов поднялись бойцы НКВД. Убедившись, что самолет больше не вернется, они осмотрелись по сторонам и направились вдоль состава поднимать в вагоны живых, среди разбросанных на холодной примятой траве грязных, худых, босых, полураздетых неподвижных добровольцев отыскивать раненых и считать убитых. Три воина из взвода охраны по указанию своего начальника направились к взорвавшемуся самолету. Медработники вместе с санитарками из переменного состава бегали от паровоза к концу эшелона, осматривая лежащих на земле и на откосах железнодорожного полотна штрафников, перевязывали легкораненых, переносили тяжелораненых ближе к вагону, в котором ехали сами, укладывая изрешеченных осколками и пулями добровольцев на застеленную брезентом землю.

Лютик и Рябой продолжали лежать под вагоном, обдумывая варианты возможного побега. Рядом в ожидании решения лежали урки. Политические сразу же после затишья перебрались в вагон и принялись бурно, сопровождая громкой бранью, обсуждать последствия налета.

– Бедолаги, не успокоятся же? – ворчал Рябой.

– Чего ты хочешь? На жизнь обиженные горе-вояки ноют! Не им, политическим, лавры победителей достались! – отреагировал Лютик, – ну что, рвем?

– Видать не время! Ты посмотри, скольких наших вертухаи положили! Надо чуток обождать!

– Тогда давай переползать в скотовоз, там хоть матрасы есть, и олухам политическим рты заткнем, – подвел итог обсуждению Лютик и полез из-под вагона.

Демонстративно отряхнув одежду, он запрыгнул в теплушку. За ним повыскакивали урки. Крики политических мгновенно прекратились, все принялись наблюдать, чем займется авторитет. А он, держась за перекладину, спокойно подал руку Рябому, помогая залезть в вагон. Санитары-мужчины подбирали на носилки лежащих вдоль состава убитых и укладывали недалеко от локомотива с левой стороны эшелона рядом с железнодорожной насыпью.

Удовлетворенно хмыкнув в сторону сбитого догорающего самолета, комбат подошел к тамбуру, где, обхватив руками голову, продолжал лежать часовой.

– Боец, вы живы?

– Так точно, жив, голову немного больно.

– Надеюсь, не женаты?

– Никак нет, не женат, – постарался как можно веселее ответить матрос.

– Тогда до свадьбы заживет. Забирайте свою пукалку, доложите боцману о травме и быстро к военврачу, пусть посмотрит.

Офицеры батальона, выбравшись из-под вагона, как ни в чем не бывало, отряхнув форму, прошли осматривать состав. Подойдя к огромной воронке впереди первой платформы, сгрудились у развороченного взрывом железнодорожного пути. Каждый из присутствующих принялся выражать свое мнение.

– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, – улыбаясь, вспомнил старую присказку командир второй роты старший лейтенант Ефим Янин.

– Называется – приехали! – поддержал коллегу командир третьей роты младший лейтенант Родион Осапенко.

– Чему радуемся? – раздраженно спросил офицеров майор НКВД и тут же продолжил: – Поздравляю, путь взорван. Поезд дальше не пойдет. Стало быть, график доставки добровольцев к месту назначения сорван. Кто за это ответит? – не скрывая своей озабоченности, громко хлопая себя по коленям, чуть ли не кричал сопровождающий эшелон заместитель начальника особого отдела 14-й армии Карельского фронта Ермаченко.

– Вам бы только виновных искать, – подходя к подчиненным, буркнул командир штрафбата капитан третьего ранга Байков и, не дожидаясь реплик присутствующих, продолжил: – Тем, на минуточку, кто забыл, напомню – это война, товарищи!

Затем, повернувшись к ротным командирам, добавил: – Не рассуждать надо, а срочно обеспечить проверку технической исправности материальной части паровоза, вагонов, ну и путь восстанавливать самим придется.

– Запчасти, шпалы и рельсы с неба что ли прилетят? – не успокаивался майор Ермаченко.

– Да хотя бы и с неба, – теперь уже усмехнулся комбат, прикидывая в голове, сколько понадобится сил и средств для возобновления движения эшелона.

– Машиниста видел. Никто из паровозной бригады не пострадал, у техники повреждения будто незначительные. Водный резервуар паровоза вроде пробит, но машинист с помощником и кочегаром в голос заявили, что с ремонтом локомотива справятся сами, – сообщил Байкову командир третьей роты Осапенко.

– Вы, товарищ старший лейтенант, – выслушав подчиненного, обратился комбат к своему замполиту Виноградченко, – берите пару охранников и бегом до ближайшего полустанка или разъезда. Что там впереди? Наверняка найдете все необходимое для ремонта путей. Думаю, у них связь налажена, передайте шифровку в штаб. Спросите у машиниста – сколько и каких запчастей ему необходимо для ремонта паровоза. Пока мы займемся восстановлением насыпи. В хозяйственной команде эшелона кое-какой шансовый инструмент припасен.

– Разрешите мне ваших моряков взять, – обратился политрук к Байкову.

– Потап Акимович, берите бойцов НКВД. Они тут дел уже наворотили, нам расхлебывать долго придется, а вам, глядишь, могут, сгодиться. Если что, одним своим форменным видом на всех местных страху нагонят.

– Товарищ капитан третьего ранга, разрешите обратиться к майору внутренней службы Терещенко? – спросил запыхавшийся от бега командир взвода охраны эшелона.

– Докладывайте, – пожал плечами комбат. Командир взвода охраны строго по форме, чеканя каждое слово, громко доложил майору НКВД об оперативных действиях его подчиненных и принятых мерах, а также сообщил о безвозвратных потерях этапируемых 72-х добровольцев.

– Имена убитых установлены? – нарочито громко спросил майор скорее для стоявших у воронки офицеров.

– Так точно, устанавливаем, а что с ними делать? Куда грузить?

– Не грузить, а хоронить! Неужели мы покойников на передовую повезем? Там своих убитых некуда девать! – непроизвольно вырвалось у кого-то из присутствующих командиров.

– Ну почему же? Можем покойных везти, но в вагоне с теми сучьими инициаторами кровавого побоища, – успел вставить свою реплику и комбат Байков.

– Хороним здесь в братской могиле. Составите докладную записку на мое имя с перечнем погибших, – выслушав сообщение офицера НКВД и реплики присутствующих, ответил майор Терещенко.