Игорь Шпотенко - Рыжий, или Лешке бролес. Лесные братья Прибалтики

Питались строители рудника в общей столовой. Был построен из хорошего тёса добротный, длинный барак с деревянной покрытой свежим камышом, крышей. В помещении этого строения были сложены из кирпича две большие плиты с огромными чанами в нутре, в которых и варили пищу для рабочего люда. Кухарила толстая тётка Дарья гражданская жена одноногого Григория. Помощницами к ней ходили бабы, имеющие грудных детей, на короткое время между кормлениями, но за это время успевали почистить картошку на борщ, и посуду помыть и подготовить всё к трапезам. Очерёдность строго соблюдалась и ни одна молодуха не могла отказаться от этой повинности. Кормили хорошо, мясо давали ежедневно по установленным для работающих нормам.

Артель, в которой работал Николай, разделена была пополам. Одна часть копала уголь на уже готовом горизонте, а вторая углубляла и бетонировала ствол для того, чтобы открыть следующий, более глубокий горизонт. Уголь в основном шёл на нужды мет комбината в городе Ворошиловск. В хорошую неделю проходили до 5ти – 6ти аршин ствола диаметром в 6ть метров. За год необходимо было прорыть и про бетонировать до 100 метров в глубь. Работы шли в две смены по 12ть часов с одним выходным в месяц если конечно не выпадал священный праздник. Нормы повышались руководством каждый месяц. Оплаты практически не было, но все рабочие дни строго фиксировались, и руководитель обещал всё выплатить с прибылей будущей шахты. Все жили надеждами и радовались тому, что питаются хорошо, и дети не умрут с голоду. Было ещё одно преимущество в их работе. По указу правительства работников шахт не призывали к службе в армии.

Наступила зима 1927 года. Тёщу забрал к себе старший брат Кати Трофим. Он переехал жить в Родаково, где устроился машинистом на паровоз в новое ДЕПО и сейчас строился. Колючие морозы доходили до отметки в 40к градусов с минусом. В землянках самодельные печи не справлялись с отоплением, дети болели, лечить было не чем, а в семье Николая прибавление в семействе, первый мальчик, богатырь и рыженький. Катя с Николаем гадали на кого мог быть он похожим? В семье все чёрные, как воронье крыло, а он рыжий. «Это нам Боженька послал радость долгожданную» радовалась Катя «Мальчик от солнышка рожденный. Счастье в дом.» Радовался сыну первенцу и Николай. Он сходил к директору шахты и выпросил в счёт будущих расчётов новый ватник вместо одеяла для малыша и несколько аршин байка для портянок на пелёнки. Директор рудника с уважением относился к хорошо работающему и не пьющему Николаю и вызвав к себе хромого Григория распорядился всё выдать. Мальца назвали Сашенькой. Молока у Кати было много, благо норму питания увеличили и добавили мяса. Для отопления своих землянок каждый шахтёр приносил после смены домой мешок с углём прямо с забоя. Лес на дрова так же брали в забое после посадочных работ. Конечно это было очень опасно доставать сломанные стойки после посадки забоя, но делать было нечего, больше ни где лес не взять, и шахтёры шли на эти нарушения. Руководство всё знало, но закрывало на это глаза, чтобы не обострять и так тяжёлые условия жизни своих трудяг.

Санька рос сильным и смышлёным пареньком. Сёстры Наташка и особенно Нина любили брата и учили всему, что сами узнали в школе. Уже в три года Саша хорошо разговаривал, знал на память много детских стишков и практически знал всю азбуку. Катя и Николай души в нём не чаяли. В 1931 году Николаю Шёпоту за старательный труд руководством рудника и профсоюзным комитетом был выделен участок земли и весь необходимый материал для строительства своего жилого дома. Николай работал как вол. Катя не помнила, когда же он спал, ночь в шахте, днём на своей стройке. Николай спешил к зиме поставить дом и переехать с опостылевшей всем землянки. Была ещё одна причина, Катя вновь была беременной. Николай уже год работал в добычном забое. Директор не обманул и после запуска всего комплекса шахты им всем была выплачена вся задолженность по заработной плате. Появились деньги на покупки необходимого. Страна поднималась с колен, тяжело, больно, но вставала и развивалась.

Осенью с первыми дождями и заморозками, семья въехала в новый, просторный дом из трёх комнат и своей кухней. Русских печей в Донбассе не ставят, а пользуются простыми голландскими печами много ходовыми с заслонками, поддувалом и топкой с колосниками. Катя быстро привыкла к новшеству и даже, сама научилась её разжигать по утрам и чистить. На пяти сотках земли, выделенными их семье поставили не только дом, но и сарай для угля и дров, курятник, пока ещё без кур и небольшую летнюю кухню с такой же печью только поменьше, чтобы летом было где готовить. Небольшой огородик для первой зелени и картофеля и место под плодовые деревья, в основном абрикос и вишню. Семья Шёпот была на высоте от того, что стали жить нормально в советской стране. Николая приняли кандидатом в члены партии большевиков.

В конце зимы 1932 года в семье появился ещё один мальчик. Его назвали в честь ВИ.Ленина Владимиром так как Николай к тому времени получил свою кандидатскую карточку большевика. Теперь вся забота о маленьком брате полностью легла на маленькие плечи Саши. Старшая сестра Наташа поступила на рабфак учиться на швею, Нина заканчивала семилетку и готовилась поступать на модную профессию электро—механика в горном техникуме, а маме Кате необходимо было работать на своём рабочем месте на кирпичном заводе. Рудник строился и требовалось много кирпича. Построили новую школу, комбинат с хорошей баней и прачечной, компрессорную, большой конный двор с тёплыми конюшнями (в шахте тогда работали только лошади на доставке вагонеток, отсюда и старое название светильника—коногонка), капитальную столовую, в которой питались и дети после школы. В проекте детский сад—ясли. В новой конторе открыли большую библиотеку. Готовили к подключению первую подстанцию для домов шахтёров, шла усиленная заготовка столбов. Рудник развивался.

Маленький Саша внимательно слушал маму и старался делать всё именно так, как она скажет. Кате давали через каждые три часа немного времени, чтобы прибежать домой и покормить мальца, подбросить угля в горящую печь. Она давала указание Саше и тот неукоснительно его исполнял. Скажет Катя ему: «Стой и не отходи от кроватки Вовочки, показывай ему игрушку и пой песенку» сын не отойдёт и будет постоянно петь, пока мама вновь не прибежит кормить. Но никто не жаловался, да и жаловаться особенно некому было, все так жили. Заболел и слёг старый тесть и на маленькие плечики Саши легла ещё одна забота – следить за больным дедом. К Пасхе деда похоронили, но у Саньки забот меньше не стало. С маленьким братиком надо было гулять на свежем воздухе. Мальчик научился пеленать ребёнка и на руках выносил тяжелеющий свёрток на улицу. Он садился на свою маленькую скамейку, сделанную ему покойным дедом в подарок, держал на руках не всегда спокойного брата и терпеливо гулял, давая ему возможность дышать свежим воздухом в своём дворе у своего дома. Катя по началу волновалась, но потом привыкла. Ночами она рассказывала вернувшемуся с работы мужу про прошедший день, про Саньку, помогавшего ей с вторым сыном. Николай в мыслях жалел сына, но поделать ничего не мог. Он старался хотя бы чем-то отблагодарить сына. Катя, перед работой сама заворачивала тормозок мужу в газету. Николай специально не доедал кусочек сала с хлебом и приносил назад. Отдавая остатки Саше, он правдиво говорил, что в шахте живёт зайчик и вот он тебе передаёт. Саша ждал каждый день. Катя ругала мужа, а сама ночами плакала над его заботой. Так прошёл ещё год и как-то вернувшись с шахты, Николай увидел шагающего по полу Володю. «Вот и Вова пошёл, а мы с тобой не заметили» сказал он жене, садясь за ужин. «Так и вырастут пацаны, а мы с тобой не заметим, как не заметили, как поднялись обе дочери» ответила Катя вытирая слезу своим платком. «Ничего, Катюша, мы с тобой ещё одного купим» улыбнулся муж. «Та прям, ты этих определи, нищету разводить» ответила Катя и прижалась к Николаю всем телом. «Я бы ещё пятерых от тебя родила, лишь бы жить было хорошо» Николай погладил голову жены, мало, ох как мало знавшей мужскую ласку.