Данцик Балдаев - Султана вызывают в Смольный

— Сидеть! — приказываю я, и поворачиваюсь к советчику. — А я не бандит и не палач. Расстреливать душевнобольных — не моя профессия.

В машине Георгий Павлович молчит и хмурится. Потом вдруг, зло выругавшись, говорит:

— Видал деятелей?… В Ленинград звонят! Пусть, мол, псих постреляет, пока дураки с Литейного не приедут!

— Да черт с ними! — отвечаю я. — Хорошо хоть в Питер обратились, а не сразу в Интерпол…

Утром 30 мая 1965 года я заступил на очередное дежурство по городу. Но не успел еще поставить Амура в вольер в первом, малом дворе Большого дома, как появился эксперт научно-технического отдела Эймар Генрихович Эзоп, весь обвешанный аппаратурой. И — вместо приветствия:

— Сергеич, едем в немецкую колонию, в Ломоносовский район. Там магазин грабанули…

Все на этом выезде сложилось на редкость удачно. Амур отличился, и через два часа грабители уже сидели в камере. А мы с Эймаром Генриховичем, развивая успех СРС, раскололи главаря шайки еще на тридцать (!) преступных эпизодов.

Окрыленные удачей, сели в «уазик» и направились в Бабигонский сельсовет, который прошлой ночью тоже подвергся нападению. Застаем там типичный разгром. Ящики письменного стола разворочены ломом. На полу — чистые бланки свидетельств о рождении и смерти, печати, штампы, документы, другие бумаги. Не оставили злоумышленники без внимания и магазин, расположенный в этом же доме: похищены продукты, спиртное.

За прилавком валялась на полу бумажная бобина от кассового аппарата. На двери кладовой были сорваны замки и накладки. Похоже, грабители не торопились, так как, вероятно, знали: пьяный сторож преспокойно почивает дома. Еще не протрезвев, он стоял, что-то бессмысленно бормоча, в толпе зевак.

Немаловажная деталь: в магазине была химловушка с «ментовской монетой». Ее ставили сотрудники Ломоносовского горотдела милиции. А штука вроде простая: обыкновенные монеты в небольшом ящичке, обсыпанные специальным порошком-красителем. Но, если хватануть их, на пальцах остается стойкий темно-красный цвет, по которому легко опознать преступника. Только в Бабигонском магазине побывали сведущие в воровском деле — химловушку они не тронули.

Выгуляв Амура, я попросил участкового, обслуживающего деревни Санино, Низино, Марьино, сопровождать меня при работе по следу, След Амур взял за прилавком, где запах сохраняется лучше из-за слабого проветривания.

Амур потянулся к выходу из магазина. Потом вышел на дорогу, ведущую к станции Новый Петергоф. Кинологу всегда интересно, куда поведет его сегодня СРС? Километра через три выяснилось: Амур намерен сводить меня в ресторан. Правда, привокзальный, но все равно лучше, чем в какой-нибудь грязный подвал или на чердак.

В зале ресторана светло, уютно. Амур довольно галантно обнюхивает посетителей. Я, придерживая поводок, иду чуть позади, стараясь не слишком пугать публику.

— Она жрать хочет! Прибежала сюда с ментами с голодухи! — неожиданно выкрикивает кто-то и припускает матом. Крик резанул меня по сердцу: краем глаза примечаю горлопана.

Амур, не обращая внимания на явное оскорбление, медленно продвигается между столиками. Впечатление такое, будто завсегдатай отыскивает знакомого, который пригласил его на ужин.

Самодовольный парень в сером костюмчике, лет двадцати, с маленькими глазками и татуировкой на правой руке сидел в середине зала, поглощая жареное мясо. И Амур, несказанно обрадованный встречей, тут же свалил его вместе со стулом. Виктор Осипов (а это был он) едва не подавился куском лангета. Из глаз его, должно быть, тоже «от радости», брызнули слезы. А может, стало жалко пиджака, за который крепко рванул хвостатый «приятель»?

Молодой и очень смышленый участковый (жаль, забыл его фамилию) — от меня ни на шаг. Указываю ему на Осипова: «К стенке!». Тот сразу же поставил любителя пожрать лицом к стене ресторана. Своими начищенными хромовыми сапогами заставил широко расставить ноги, обыскал, забрав документы и большой перочинный нож.

Мы с Амуром вышли из ресторана. Отстегнув поводок, снова даю команду «Ищи след!», пуская его в самостоятельный поиск. Амур прекрасно понял меня и принялся отыскивать «парный след», который длился из-за прилавка ограбленного магазина, где преступники вдвоем шарили в поисках коньяка и водки.

Случай не такой уж редкий, но всегда удивляющий: Амур поймал-таки и второй след. Снова, по его «приглашению», вхожу в зал ресторана, где сегодня по случаю воскресенья немало публики. При пашем появлении все затихают, внимательно наблюдая за происходящим.

Амур опять принялся не спеша обнюхивать клиентов. За столиком Осипова сидел еще один «молодец», съежившись, втянув голову в плечи, нервно шаркая дрожащими ногами. Схватив зубами за воротник, Амур и его опрокидывает на пол. Дальше все повторяется… Не доев свой лангет, Юрий Трофименко отправляется вслед за Осиповым к стене лицом и, после обыска, замирает там враскоряку.

В зале — гробовая тишина. Посетители даже перестали пить и закусывать. Оглянувшись, вместе с Амуром подхожу к столику, где сидит горлопан, встретивший нас матерком.

Командую: «Официант, ко мне!» Когда тот подлетает, приказываю:

— Рассчитайте этого мелкого хулигана.

Все выполняется махом. А участковый — прибавляет третьего задержанного к двум, стоящим у стены.

Подъехали Эймар Эзоп и начальник Ломоносовского УГРО Яковлев с двумя операми. Эймар Генрихович сияет, потирая руки: нашел в сельсовете и магазине «очень хорошие пальчики»…

— Ну, что, господа подонки! — говорит он, подходя к задержанным. — Теперь вас ожидает не ресторан, а высококалорийная баланда. Что поделаешь, уж коли воруете, нечего оставлять следы на земле! Ищите альтернативные способы передвижения…

Порой розыскная собака, существо без речи и бюрократических инстинктов, выполняет некоторые обязанности, как сказали бы сегодня, социального эколога: обнаруживает негодяев и помогает изъять их из мира нормальных людей. Тем самым улучшая им бытовые условия, избавляя от стрессов.

12 августа 1965 года около часа ночи я с Амуром оказался во дворе дома № 59 по улице Народного Ополчения. За столом, где обычно мужчины резались вечерами в домино, одиноко сидел, положив голову на руки, человек средних лет. Уснул? Увы, навеки. Пиджака и обуви на нем не было. Рядом со скамейкой видны чьи-то следы.

Невдалеке, несмотря на поздний час, стояли человек десять — жители близлежащих домов. Спрашиваю у них, кто первым обнаружил труп, кто из них подходил к скамейке? Молчание. Повторяю вопрос… Наконец двое мужчин поясняют, что приняли сидевшего за пьяного и подошли к нему. Один начал его будить, но вскоре понял — надо звонить в милицию. Спрашиваю, видел ли кто-нибудь, когда с него снимали пиджак и ботинки? «Нет. Все пришли позже».