Данцик Балдаев - Султана вызывают в Смольный

Громче всех кричит староста. Все трое тут же начинают креститься, налагал кресты и на меня с Амуром.

Я, естественно, остановился. В это время из-за алтаря, обрабатывая светлые пятна сажей, а темные — порошком алюминия, вышла Бутакова. Ее появление в алтаре вызвало у священнослужителей настоящий столбняк. Опомнившись, они закричали уже хором: «Уходите с алтаря! Женщинам нельзя! Вы осквернили наш храм!»

Борис Иванов, надеясь их успокоить, пускает в ход дипломатию:

— Вы только не волнуйтесь, товарищи попы! Сейчас собака возьмет след и мы уйдем, испаримся. И никому ничего не скажем.

— А Богу?! — возопил батюшка. — Что я, перед ликом Господним лгать буду?

Было очень стыдно, особенно за себя. Я постарше и поопытней моих товарищей, а вот о том, что в церковь нельзя заходить с собакой, а женщинам появляться в алтаре, не имел ни малейшего понятия.

Да и откуда?… В Улан-Удэ, в первом классе, за месяц до масленицы учителя велели всем нам принести из дома церковные книги и иконы. Нас построили во дворе школы, где комсомольцы уже разожгли большой костер. Хором дружно вслед за учителями мы кричим: «Религия — дурман народа! Долой попов и лам! Смерть классовым врагам!» И под эти лозунги, смысл которых большинству из нас по малолетству непонятен, поклассно кидаем книги, свитки и иконы в костер.

Прямо передо мной корчится в огне старинный фолиант в кожаном переплете с красивыми бронзовыми, а может, и позолоченными застежками. Мне так хотелось вытащить его из огня и унести. Но комсомольцы, взятыми по случаю из соседней городской бани кочергами, все подправляли «дрова». Подцепили они кочергой и книгу с застежками и бросили в середину костра. Потом молодая учительница повела нас, первоклашек, к церкви и мы, стоя у ограды, дружно по команде вновь выкрикивали антирелигиозные лозунги, швыряли в старушек снежки и палки…

Выходит, не зря меня попросили из храма. Но все равно искать преступников надо. Я медленно начал обходить здание, присматриваясь к мельчайшим деталям и под одним из окон отыскал на цоколе след скольжения обуви. Под другим — то же, а земля притоптана. Значит выкрутимся: отсюда можно запустить СРС, не нарушая церковных канонов.

Я вернулся к главному входу, спеша обрадовать Иванова и Бутакову, а они сообщили малоприятную новость. Потерпевшие отказались от своей заявки о краже и будут вынуждены доложить о происшедшем высшим церковным властям и просить их о переосвящении храма. Что ж, впредь нам наука!

…По следу Амур, изгнанный из храма, нашел на удивление весело. Словно намекал: наши отношения с богами и их наместниками его мало волнуют. Его предназначение, пусть и с моей малой помощью, — искать нарушающих заповеди.

Сначала он обнаружил опорожненные церковные копилки, ножовку и приставную лестницу. Потом вывел меня и сопровождавшего нас милиционера к интернату для «трудных» подростков на улице Аккуратова. Здесь возле забора отыскал три пустые бутылки 0,75 литра из под «Кагора». А еще через несколько минут выкопал три начатые бутылки, забросанные ветками и палой листвой.

Если богу было угодно покарать злоумышленников — Амур сделал все, чтобы их отыскать. Нам оставалось только пройти на территорию интерната и установить их имена. Но даже этого не потребовалось: троица, обокравшая Дмитриевско-Коломяжскую церковь, уже была по причине сильного опьянения посажена директором интерната в изолятор…

Он позвонил, и два молодых воспитателя привели их. Мальчишки: тринадцать, четырнадцать, пятнадцать лет. Шалые глаза, красные от церковного вина лица. Не боятся, наверное, ни бога, ни черта… Но наша милицейская форма, и особенно Амур, их явно смутили. Они без всякого приказа встали у стены, будто приговоренные…

Хотя я и передал акт о применении СРС с тремя фамилиями Борису Иванову, уголовное дело не возбуждалось. Ведь священник, прошедший, как мне сказали, за веру через Воркутлаг, отказался от заявления о краже… Так Амур не только припер к стене юных грешников, но и уберег от кары, в этот раз.

Спасло ли это их в будущем от уготованной большинству питомцев интерната ходки в зону? Заставило ли раскаяться в содеянном? Не знаю.

Дай-то бог!

Овчарка Кортес-Кагор — четвертая и последняя моя розыскная собака.

Кому пришло в голову добавить к традиционной кличке название популярного некогда напитка — не знаю. Приобрели Кортеса через городской клуб и закрепили за молодым проводником Василием Кузнецовым.

Но характеры кинолога и Кортеса не совпали. Для такой серьезной собаки Василий оказался слабоват. Кортес-Кагор несколько раз набрасывался на него. И спасал кинолога только «глухой» намордник на пасти пса.

В питомнике знали, что Кузнецов не ладит со своей деревенской тещей и подшучивали:

— Тебе, Вася, только любимую тещу дрессировать!

— Погоняй-ка ее через двухметровый забор, по лестнице и в лабиринте.

— Только не снимай с нее намордник, пока она не отвыкнет от своих скобарских привычек…

Шутки шутками, но было очевидно: Кузнецов боится своей собаки. И как идти с ней на происшествие, если у него перед встречей с Кортесом лоб мокрый от страха?…

Начальник питомника Никифор Федорович Горбачев не сразу нашел выход. Поначалу хотел передать Кортеса за его сверхзлобу в охранный милицейский дивизион, сторожить городскую водопроводную станцию. Но потом вдруг круто поменял решение, и отдал приказ — закрепить Кортеса за мной. В придачу к уже числившемуся за мной Амуру… Хороший психолог, Горбачев, тем самым основательно задел мое профессиональное самолюбие.

И вот я знакомлюсь с Кортес-Кагором… Средних размеров двухлетний кобель, светломастный, в холке — 63 сантиметра. Нервная система, как говорится, будь здоров, вполне сформировавшийся характер. Недостатки — чрезмерное упрямство и сверхзлоба. Но недостатки ли это в нашем деле? Я, например, очень ценю злобных, отважных собак. Такие крайне надежны в розыскной работе, особенно при задержании вооруженных преступников. Кортес-Кагор совершенно не обращал внимания на выстрелы. Продолжал работу, как будто это всего лишь комариный писк… С таким четвероногим сыщиком стоило подружиться.

Кузнецов был рад, когда от него забрали Кортес-Кагора. Он получил взамен молодую собаку с покладистым характером и приступил к ее дрессировке. Я же узнавал новые подробности биографии Кортес-Кагора. Ничего обнадеживающего там не было. И наш ветврач. Кирилл Иванович Мелузов, открыл мне одну тайну. Кортес-Кагор, оказывается откусил указательный палец своей прежней хозяйке. И лишь быстрая и квалифицированная хирургическая помощь спасла ее от пожизненного увечья.