Олег Селянкин - С днем рождения, минер!

А время знай себе шагало и шагало. И к концу войны на личном счету теперь уже капитана Варзина скопилось более сотни авиабомб, четыреста двадцать три сухопутных и тридцать семь фашистских морских мин, которые он обезвредил или уничтожил собственными руками.

Отгремели залпы Победы, кое-кто из нас, офицеров-фронтовиков, по различным причинам покинул флот, хотя когда-то и намеревался навсегда связать с ним свою судьбу. А вот Варзин — сугубо гражданский инженер — остался на службе. Сначала для того, чтобы разминировать уцелевшие дома, пашни и просто землю, побывавшую под пятой фашизма. Думал, что справится с этой работой за год или два (ведь не один он, а сотни, может, тысячи минеров работали одновременно!), но не тут-то было: то вдруг обнаружится склад фашистских снарядов, мин или авиабомб, хитро скрытый в земле, то поступал сигнал, будто фашисты, отступая, заминировали весь такой-то порт или несколько его причалов. И Варзин опять берет в руку маленький чемоданчик со своим инструментом, опять едет куда-то, чтобы снова (в какой уже раз!) уничтожить смерть, подстерегающую людей.

В такой переплет загнала его жизнь, что только в 1959 году, когда кое-кто уже начал забывать о минувшей войне, наконец-то осмелился жениться. Жену выбрал под свои внешность и характер: не броской красоты, тихую, спокойную. Иногда он, надев парадный мундир и прикрепив к нему все свои боевые награды — орден Красной Звезды и медали «За оборону Сталинграда» и «За победу над Германией», — осторожно поддерживая жену под локоть, вел ее в порт, где они подолгу стояли у кромки воды и о чем-то разговаривали.

Все шло нормально, и вдруг однажды, когда молодожены сумерничали вдвоем, раздался телефонный звонок. Длинный звонок, требовательный.

Александр Николаевич снял трубку и бросил в нее привычное:

— Майор Варзин слушает.

Жена притихла и внимательно следила за лицом мужа. Оно, как всегда, было спокойно. Разве только голубизны в глазах стало меньше.

— Ясно, товарищ адмирал… Сейчас выхожу.

— Куда, Саша? — с тревогой спросила жена, пытливо заглядывая в его глаза.

— Адмирал для уточнения кое-каких мелочей вызывает, — беспечно и немного раздраженно ответил он, потом привлек к себе жену, нежно поцеловал. — Извини, Люсенок, но мне придется отлучиться.

Она только спросила, на мгновение прижавшись к нему в прихожей:

— Надолго?

— Не больше чем на часок, — ответил он и вышел.

Почему стали серыми его глаза? Очень зол был майор. Зол на фашистов, поставивших мину в такой большой гавани. Не будь этой мины — сидел бы он сейчас рядом с Люсей, осторожно сжимал ее пальцы; не будь мины — не соврал бы любимой.

А сказать правду тоже нельзя: зачем волновать самого дорогого человека? Ведь Люся отлично знает, что каждая фашистская мина — загадка. Загадка, несущая смерть. Да, только смерть: в самой малой морской неконтактной мине около пятисот килограммов взрывчатки. Ошибся минер — и нет его, и хоронить нечего.

Десятки людей так погибли.

Вот и порт. Здесь все знакомо: плавучий док, каменные стенки причалов, у которых стоят корабли, краны, обычно скрежещущие, обычно спешащие расправиться с грузами.

Сегодня все вроде бы на месте, но в то же время и чего-то недостает…

Майор Варзин остановился на горке. Отсюда порт виден как на ладони. Вон и землечерпалка. Это она, углубляя канал, вместе с илом подняла фашистскую мину, которая сейчас лежит в ее ковше…

Нашел, чего недостает! Жизни недостает порту!

И корабли, и краны будто застыли. Словно не в порт, а на корабельное кладбище пришел он, майор Варзин. Даже стука молотков не слышно. И это закономерно: только специалист скажет, какая это мина — магнитная, взрывающаяся от присутствия железа, или акустическая. Вот и замер порт, притаился: если мина акустическая, не взорвется она в тишине, будет смирнехонько лежать на своем металлическом ложе, дождется минера.

Однако сколько ни стой, а к мине идти нужно…

Майор взял чемоданчик, стоявший у ног, и степенно пошел к шлюпке, поджидавшей его у берега. Теперь от его недавней торопливости не осталось и следа. Не потому, что он хотел порисоваться перед людьми, которые с тревогой и уважением смотрели на него. Просто Александр Николаевич знал, что к мине нельзя подходить взволнованным: минер во время работы должен быть всегда спокоен, наблюдателен и расчетлив. Даже то, что он бежал по городу в порт, а не приехал сюда на машине, подчинено этой же цели: бег поглотил излишнюю нервозность.

Когда шлюпка отошла от землечерпалки, майор Варзин склонился над миной. Чуть короче человека, но зато толще его, она лежала в ковше, вся облепленная илом, покрытая ракушками и водорослями. Утешало лишь то, что та часть мины, где смонтированы все приборы, находилась вверху.

Прежде всего нужно узнать, какая это мина…

Александр Николаевич принес воды и смыл зеленоватый ил. Конечно, это мог бы сделать помощник, если бы он был. Но нет помощника: зачем подвергать смертельной опасности двух человек? Да и людей, умеющих разоружать подобные мины, не сотни: очень многое должен знать человек и, кроме того, иметь особое чутье на вражеские ловушки. Ведь мина — маленький и очень хитрый завод, где есть самые различные механизмы. Одни из них приводят мину в опасное положение, другие — настраивают на момент взрыва. Дело в том, что не под первым кораблем, прошедшим над ней, взрывается мина. Есть в ней специальное устройство, которое позволяет заранее решить, когда и под каким по счету кораблем должно это произойти.

А страшнее всего в мине — ловушки, которые должны уничтожить и мину, и минера, если он не сможет проникнуть в их тайну. Начнешь доставать запал — замкнется электрическая цепь и… нет тебя больше; коснешься любого прибора — так и жди: последует взрыв. Даже простого винта без осторожности вывернуть нельзя: проникнет в отверстие свет, сработает фотоэлемент, спрятанный в мине, и опять неизбежный грохот взрыва!

Все эти особенности фашистских неконтактных мин, всё ловушки, устанавливаемые в них, знал майор Варзин. Вот поэтому его и послали на разоружение опасной находки.

Только все ли ловушки знал он? Конечно, нет: в любой мине враги могли установить новинку. Задача майора — обнаружить ее, разгадать, устранить и лишь потом разоружить мину.

Не стало ила, смыл его майор Варзин — увидел маркировку. Теперь ясно: мина акустическая. Не прекрати своевременно работы в порту — давно бы, возможно, взлетела на воздух землечерпалка. Да только ли она одна?

И, как бывало уже не раз, захотелось покурить перед началом работы, захотелось еще хоть несколько минут побыть человеком, от которого смерть пока еще далека.

Он сидит, курит и думает. Не о жизни, не о жене. Все мысли — как подобраться к «жалу» этой мины, как вырвать его? Фашисты чаще всего ставили мины с таким расчетом, чтобы они взрывались под вторым кораблем, прошедшим над ними. Значит, нужно исходить из того, что тот, первый, корабль уже прошел, что сейчас может быть только взрыв. Иными словами, сейчас мина должна взорваться от любого звука, если он будет продолжаться больше трех секунд; всего две секунды в твоем распоряжении, минер!