Альберт Зарипов - Партай-геноссе

Но Бог оказался на нашей стороне, и вторая шеренга никак нас всех не подкачала. Когда строй восстановил своё первоначальное единство, старший лейтенант Веселков подошел к товарищу Болотскому и официально взял под козырёк…

— Товарищ майор… — начал докладывать командир. — Служебное расследование проведено со всем личным составом. Виновные не обнаружены. Командир группы старший лейтенант Веселков.

Ну, разумеется… Такое подчёркнуто дисциплинированное поведение Весёлого показалось парторгу крайне оскорбительным и даже наглым. Ведь его персональному горю никто не посочувствовал, и слов сожаления или соболезнования не прозвучало…

И тут начался второй акт знаменитого Марлизонского балета… Но теперь парторг проявил всю свою агрессию…

— Слушайте все! — сквозь стиснутые зубы заявил он…

Но с таким положением челюстей ему было очень трудно разговаривать на повышенных тонах… И далее он орал как и прежде…

— Да я сейчас… Наполню водой из цистерны все свои фляги… И буду их пить один! Ясно!

При таком повороте сюжета всем солдатам стало более чем понятно то, что и оставшейся в Це Вешке водой не удастся заполнить все фляжки товарища майора… Ибо этой ржавой жижицы, что бултыхается на самом дне… Словом, её там осталось слишком мало…

И тут разъярённому парторгу очень смело возразили. Причём из нашего солдатского строя… Как и следовало того ожидать, за всеобщую справедливость вступился наводчик-оператор Абдуллаев, по совместительству обладающий горячей азербайджанской ментальностью…

— Товарищ майор! — отважно заявил дембель Абдулла. — А чо вы сибя так ведёте? Вы же коммунист! Вы же пример должны…

Однако товарищ парторг, ну, никак не хотел всем подавать личный пример в таком щепетильном деле как потребление воды в пустыне… Да и уподобляться знаменитому киногерою из фильма «Коммунист», который в одиночку сосны валил, дрова для паровоза колол, к Ленину за гвоздями для стройки ездил… На кулацкие обрезы шел в полный рост…

Ничего этого майор Болотский не хотел… А потому заорал на наводчика ещё громче…

— Молча-а-ать!

Однако заткнуть голос правды не удалось, а тем паче из своенравной азербайджанской души…

— А чево малчать? — возмутился наводчик и даже руку вытянул вперёд. — Мы все тут в одинаковом положении. Все хотят вады пить. А вы тут умываетесь каждый утро…

— Абдуллаев! — опять завопил Болотский. — Малчать, я сказал!..

Но луноликий азербайджанец с тонкими чертами лица тоже пошел напролом, ни в грош не ставя высокий статус парторга вместе с его майорским званием…

— Чо ви кричите на меня? — повысил голос дембель. — Чо я вам, сабака что ли? А-а?.. Чо хочу, то и говорю-у…

Тут в «беседу» вмешался командир группы…

— Аб-дул-ла-ев… — чуть протяжно произнёс Веселков, но со своей лёгкой усмешкой. — Отставить разговорчики в строю!

Однако все мы ощущали то, что и Веселков на нашей позиции… Только втайне… А внешне он вынужден играть свою определенную Уставом роль…

— Ну, товарищ старшнант! — теперь Абдулла обращался лично к командиру группы, как к самому справедливому человеку на земле. — Ну, сами подумайте!.. Мы тут по одной фляжке в сутки пьём… А он тут умывается, как…

Старший лейтенант Веселков прервал разоткровенничавшегося наводчика коротким окликом «Абдуллаев!»… Товарищ майор вновь заорал своё «Малчать!»… Но вдруг…

И тут к великому нашему удивлению в словесную перепалку решительно ввязался прапорщик Акименко… До того скромненько стоявший поодаль от воюющих сторон…

Видимо его тоже душила чёрная злость к подлецам и негодяям, ворующим воду у кого ни попадя… И хотя его прапорщицкое горе было гораздо меньше, чем майорская трагедия… Всё-таки у Болотского был целый рюкзак с водой… Тогда как у товарища прапорщика имелась соответственно его званию лишь пятилитровая канистра, которую на полном ходу посчастливилось выдуть Бадодию Бадодиевичу вместе с Альбертом Маратовичем…

А может быть прапор решил поддержать товарища майора в самый трудный для него момент и в случае благоприятного для них исхода событий кое-что перельётся и в его пятилитровую канистру… Ну, не в партию же ему сейчас приспичило вступать!.. Беспартийному-то прапорщику…

Как бы то ни было, но ротный старшина с автоматом наперевес вбежал на сцену и тоже подал свой громкий голос…

— Да я сейчас! — заорал новый борец за воду. — Прострелю эту Це Вешку к чёртовой матери! И хрен тогда кому вода достанется!

А вот это он сказал зря… Причем совершенно не подумавши! Хоть мы и называли водой мутную и ржавую смесь Аш-два-О со всевозможными оксидами железа… Но это всё же была жидкость, которая могла смочить глотку и гортань…

И угрозу товарища прапорщика вся группа восприняла более чем серьёзно!..

Поскольку построение группы оказалось очень внезапным, то более половины её личного состава встало в строй без своего штатного оружия… Что вообще-то является нарушением установленного правила «На выходе оружие всегда должно быть под рукой! И точка!»

И теперь нарушители данного постулата в едином порыве и в полнейшем молчании отправились устранять этот недостаток… И на несколько минут от нашего строя осталось лишь несколько бойцов: Билык со своим пулемётом, Абдулла с укороченным «ублюдком», Коля Малый, Лёха Шпетный и я. Мой пулемёт ПКМ, до того прислоненный к правому бедру, теперь был взят мной под ремень…

А на товарища майора, старлея Веселкова и прапорщика Акименко напал столбняк. Они втроём стояли на своих местах… И молчали… Словно персонажи из заключительной «немой сцены» гоголевского «Ревизора»…

Через три-четыре минуты вся группа опять стояла в двухшереножном строю, и у каждого солдата теперь имелся свой персональный ствол. Дольше всех в своей броне копошился механик Смирнов, занырнувший по пояс в свой люк и безуспешно пытавшийся выудить со дна автомат АКС-74У. Но вот и у Вовчика всё получилось, и он бегом помчался обратно… На своё законное место в строю.

А гнетущая тишина по-прежнему давила на всех нас ожиданием чего-то не… Словом, непонятного…

Как и положено командиру… Первым в себя пришел старший лейтенант Веселков. Он дважды кашлянул, словно проверяя наличие у себя голоса…

— Равняйсь! Смирно! — привычным тоном скомандовал наш командир. — Всем слушать меня! С этой минуты я беру контроль за расходованием воды в свои руки! Все! И офицеры, и солдаты будут получать в день по половине фляги! То есть полтора литра на двух человек!

Несколько секунд мы молчали…

— Это для всех? — нерешительно спросил Абдулла.

— Для всех! Сказал, как отрезал, Веселков. — И для солдат, и для офицеров!